Фила медленно приходила в себя. Первое, что она почувствовала, был густой, сексуальный запах мужчины, лежащего на ней. Следующее, на чем сосредоточилось ее внимание, это то, что она была придавлена всем весом тела Ника. Она снова подождала наступления паники, но этого не случилось.
Когда ее старый страх не материализовался, она начала постукивать пальцами по сильной, мускулистой спине Ника.
— Ты в порядке? — Он сонно задвигался, поднимаясь на локте. В его глазах светилось вечное как мир выражение удовлетворенного самца, но в его взгляде была и нежность, от которой у Филы захватило дух.
— Кажется, да. — Фила улыбнулась ему. — Ты сверху меня.
— Я же сказал тебе, что решил поэкспериментировать с новой позой.
Она усмехнулась:
— По-моему, эта старая миссионерская поза считается классической.
— Ты должна признать, что для нас это определенная смена темпа.
— Да. Какой ты хитрый.
Он подождал несколько секунд, после чего произнес:
— Не могу не обратить внимания, что ты не царапаешься, и не дерешься, и не пытаешься столкнуть меня на пол.
— Да. — Фила попыталась подвинуть ногу. Ник помог ей освободить ее. Она согнула ногу в ступне и провела ею по задней части голени мужчины. Волоски на его ноге защекотали ее ступню, и она улыбнулась.
— Тебе так больше нравится? — тихо спросила Филадельфия, всматриваясь в его лицо.
— Мне нравится любой способ, когда я с тобой. — Он поцеловал ее в шею. — Поверь, на свете нет ощущения, подобного тому, как ты набрасываешься на меня. Но я уже спрашивал себя, когда же ты будешь доверять мне настолько, что позволишь ответить тебе такой же любезностью.
Фила прищурила глаза.
— То есть все-таки это был вопрос доверия?
Ник кивнул. Глаза его были серьезными.
— Я почувствовал это с самого начала. И знал, что день, когда ты разрешишь мне заняться с тобой любовью таким способом, будет днем, когда я буду твердо уверен, что мы добились определенного прогресса в наших отношениях.
— Как типично для мужчины искать прогресса в рамках физических отношений, — насмешливо произнесла Фила.
— Да. — Он тщательно поцеловал ее и неохотно повернулся на бок. — Но ты должна понимать, что я не хотел бы, чтобы ты отказывалась от своего способа воздушного штурма. — Ник зевнул.
— Ты жадный человек. — Она слегка толкнула его в плечо и выскользнула из постели. — Я сейчас вернусь. — Она направилась в ванную комнату.
Вернувшись несколько минут спустя, Филадельфия подумала, что он уже заснул. Но когда она забралась в постель, рука его прижала ее к себе.
— Я думал кое о чем, — промолвил Никодемус.
— О чем?
— О том, чтобы нам пожениться.
Женщина застыла.
— Пожениться? Нам? Тебе и мне?
— Ты должна признать, что это было бы вполне логичным шагом.
Фила села, прикрывая грудь простыней.
— Боже мой, Ник, да мы не можем пожениться. — Она нервно сглотнула. — Но спасибо, что предложил, — неловко добавила она.
Он не пошевельнулся, но глаза его внимательно смотрели на нее в темноте.
— Тебе чем-то не нравится идея выйти за меня замуж?
Фила сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Будь благоразумен, Ник. Каждый, кто вступает в брак с любым из Лайтфутов или Каслтонов, обретает огромное количество родственников. Для всех, имеющих к вашей семье отношение, было бы очень печально, если бы ты женился на женщине, которая не нравится другим членам клана. Давай говорить честно. Можно сказать без всякого сомнения, что все остальные Лайтфуты и Каслтоны не испытывают ко мне особого восторга.
— Фила, я прошу тебя выйти замуж за меня, а не за остальных членов семьи.
— Они никогда меня не примут, Ник, и ты это прекрасно знаешь.
— Мне нет абсолютно никакого дела до того, примут они тебя или нет. Ты же выходишь замуж за меня. Мы не обязаны вообще иметь дело с остальными, кроме как на ежегодных собраниях.
— А также на празднованиях Четвертого июля, и на Рождество, и в летний отпуск, и на политических мероприятиях Дэррена, и на обедах у Элеанор, и еще ежегодно на сотне таких же сборищ.
— Ты преувеличиваешь. Мы не будем ходить ни на одно из подобных мероприятий, если ты будешь чувствовать себя неудобно.
— Я тебе говорила, что буду чувствовать себя неудобно на этом сегодняшнем своре средств, но тем не менее ты затащил меня туда.
— Это другое дело, — выпалил он.
— Вот как? Не думаю.
— Мне казалось, что как только ты там очутишься, то тебе станет интересно. И я оказался прав. Так же как и по поводу того, что ты получишь удовольствие от нашей новой позы в постели.
— Бога ради, не пытайся проводить параллели между посещением сбора средств на политическую кампанию и постелью.
— Черт побери, если ты так сильно настроена против семейных мероприятий, мы не будем их посещать. Собственно говоря, я сам уже в течение трех лет на них не бывал.
— Подумай головой, Ник. Ты не можешь управлять компанией и избегать общения с членами семьи. Кроме того, взгляни на это с моей точки зрения. Ты думаешь, что мне хочется стать причиной, по которой ты не будешь принимать участие в семейных традициях? Я всегда буду чувствовать себя виноватой за то, что встала между тобой и остальными.
— Это очень глупая точка зрения.
— Вот как? — Тыльной стороной ладони Фила стерла набежавшие слезы. — Ник, я не хочу стать еще одной Крисси.
— Черт. — Он притянул ее к себе, крепко обняв. — Вот в чем дело.
— Я знаю, чего ей стоило то, что семьи ее отвергли. Я не уверена, что смогу день за днем это выдерживать. Ты не понимаешь, что это делает с человеком, Ник.
— Разве? — Голос его звучал тихо и хрипло, — Я три года жил с этим.
Фила замолчала, пока до нее доходил смысл сказанного им.
— Да, действительно.
— Фила, никто не скажет тебе дурного слова. Если кто-нибудь и попытается это сделать, ему или ей придется держать ответ передо мной. Это будет всем ясно с самого начала.
— Не думаю, что это сработает, Ник.
— Доверься мне.
— Это не вопрос доверия. Это вопрос чувств, которые все испытывают. Каслтонам и Лайтфутам я не нравлюсь, и они меня не одобряют. До сих пор я была в состоянии с этим справиться, потому что сейчас выступаю в роли их противника. Мы все знаем, я нахожусь по другую сторону баррикад. Мы — естественные противники и на этой основе имеем дело друг с другом. Но если я выйду за тебя замуж, то стану членом семьи, и это создаст настоящую неразбериху, ты уж мне поверь.
— Ты слишком преувеличиваешь сложность ситуации. Вероятно, это последствия твоей работы в социальной сфере.
— Это совершенно не смешно, Ник.
— Знаю. Я просто пытаюсь заставить тебя посмотреть на ситуацию с другого угла. Ты ведь оцениваешь ее со своей обычной точки зрения противницы истеблишмента. Все образуется, если только ты успокоишься и дашь всем хоть один шанс.
