я первой, понятия не имея, сколько времени прошло. Кирилл всё ещё спит, моя голова на его плече. Мы тесно прижаты друг к другу, будто слиплись. И так хорошо в его объятиях, так надёжно. Меня накрывает особой нежностью и блаженством. Любуюсь мужественным профилем Самсонова, угольно-чёрными ресницами. Сердце наполняется теплом, я не удерживаюсь и осторожно касаюсь кончиками пальцев колючей щеки.
— Люблю тебя… — произношу, думая, что он не слышит.
— Я тебя тоже, — отвечает Кирилл с закрытыми глазами. — Сильно.
Мы лениво валяемся в постели и разговариваем о будущем. Впервые. Строим предположения, какого пола родится наш ребёнок и на кого он будет похож. А ещё перебираем имена. Знаю, что загадывать нельзя! Я уже научена горьким опытом… Но так хочется!
Договариваемся, что если родится девочка, то назовёт Кирилл, а если мальчик — я. Пока понятия не имею как. Есть у меня на примете два имени, но, чёрт возьми, как же тяжело подбирать, чтобы было созвучно с отчеством Кириллович!
— Я голодная, — заявляю Самсонову. — У тебя есть какие-нибудь продукты в холодильнике?
— Есть. Лежи, я сам приготовлю.
— Ох, ничего себе. Быть беременной мне определённо нравится!
Кирилл встаёт с постели, совсем не стесняясь своей наготы, и выходит из комнаты.
Оставшись одна, я нахожу телефон и набираю бабулю. Она интересуется, как долетела. В первый раз в самолёте меня накрыла лёгкая паника. Во второй раз такого не было. Я думала только о том, чтобы скорее приземлиться в столице.
После телефонного разговора иду в душ, прихватив одну из футболок Самсонова. Она прекрасно на мне сидит. В меру короткая, пятую точку прикрывает. Потом мы обедаем яичницей и сосисками. Кирилл очень старался, и хотя он забыл посолить яйца, я говорю ему кучу комплиментов!
Чуть позже Самсонову звонят. Он просит не волноваться и оставляет меня в квартире одну. Сначала я смотрю телевизор и переписываюсь с Машкой, а затем возвращаюсь на кухню и приступаю к приготовлению ужина.
Кирилл звонит в шесть вечера и спрашивает, что купить домой. Раз уж я его временная пленница, присылаю сообщением длинный список продуктов. Надеюсь, вскоре проблемы Кирилла рассосутся и моё заточение закончится.
Звонок в дверь раздаётся, когда я достаю из духовки яблочный пирог. Это самое примитивное, что можно было приготовить из предложенных продуктов на десерт. Несдержанно ругаюсь и обжигаю пальцы! Злюсь и, громко топая по коридору, иду к двери.
Даже не взглянув в глазок, открываю и пячусь назад. Одёргиваю вниз короткую футболку, краснею от макушки до пят.
— Римма Львовна, добрый вечер!
Мать Кирилла тоже немного смущается и нервно переминается с ноги на ногу, не понимая, как лучше поступить. Здоровается тихо-тихо.
— Что же вы стоите? — произношу бодро, пытаясь сгладить неловкую ситуацию. — Проходите! Кирилла нет, но он уже в дороге.
* * *
Пока Римма Львовна снимает обувь в прихожей, я залетаю в спальню и начинаю искать сарафан. Он валяется скомканным в кресле. Надеваю его, смотрюсь в зеркало. Из-за открытых плеч и декольте невооруженным взглядом видны засосы на теле. Чёрт!
Распускаю волосы, пытаясь прикрыть следы нашей с Кириллом страсти. Надо было вовремя остановить этого несносного мужчину, но, боже, разве я тогда могла? Изо рта только и звучали стоны. Я получала неземное удовольствие!
Сердце громко колотится, а щёки горят от стыда, когда возвращаюсь в прихожую и приглашаю Римму Львовну на кухню. Как хорошо, что я успела немного прибраться. Будто чувствовала.
— Вам чай или кофе? — спрашиваю с улыбкой.
Сама на часы посматриваю и молюсь, чтобы Самсонов поскорее вернулся. Спас бы меня, прикрыл. Он всегда знает, как действовать и что говорить.
— Чай, — отвечает мама Кирилла и скромно садится на мягкий угловой диван. — Если можно, чёрный.
Кивнув, я начинаю возиться у столешницы. Грею чайник, достаю из формы пирог. Он получился красивым и румяным. И пахнет настолько обалденно, что громко урчит желудок.
— Прекрасно выглядишь, Вита, — произносит Римма Львовна. — Такая загорелая! В каком городе отдыхала?
— Я вам из аэропорта Сочи звонила.
— Ого! И так быстро примчала!
Она едва заметно улыбается. Понимает и чувствует, что Кирилл мне безумно дорог. Не прилететь к нему я не могла.
Поставив перед Риммой Львовной чашку горячего чая и порезанный на кусочки пирог, тоже сажусь за стол. Поправляю платье, выравниваю спину. Мы, конечно же, давно знакомы с матерью Кирилла, но я ожидала, что следующая встреча состоится в более официальной обстановке.
— Расскажите, как себя чувствуете, — прошу её. — Восстановились после операции?
— Да, всё хорошо. Кирилл меня в санаторий отправляет по твоему совету. Завтра выезжать, а тут такие нервы. Решила приехать к сыну и узнать лично, как у него дела.
— Извините! — качаю головой. — Это я вас взбудоражила.
— Наоборот, спасибо тебе! Знаешь, Кирилл всегда был скрытным. Выбить у него какое-то признание совершенно нереально! А мне ведь так интересно, как у него дела. Чем он живёт? С кем встречается?
— Понимаю…
— Вы давно вместе? Прости за нескромный вопрос!
Я делаю глубокий вдох и осознаю, что матери Кирилла не хочу врать. Римма Львовна замечательная! Она хорошо ко мне относилась с самой первой встречи.
— Мы знакомы с Кириллом почти три года, — произношу, набрав в лёгкие побольше воздуха. — Я дочь второй жены Владимира Степановича. Вы, возможно, не знали об этом. Хотя, точно не знали…
На кухне воцаряется такая напряжённая тишина, что я начинаю нервничать и комкать подол сарафана. Возможно, глупо поступила, но было бы ужаснее, если бы Римма Львовна узнала об этом позже и от кого-то другого. Не от меня. О том, что рано или поздно любая ложь всплывает наружу, я уже прекрасно знаю.
— После той ужасной аварии Кирилл дал отцу слово позаботиться обо мне, — продолжаю негромким голосом. — Он сдержал своё обещание: оплатил учёбу в вузе, снабжал деньгами. Не обязан был, конечно же, но… Мы стали жить под одной крышей, и вскоре у нас завязался роман.
Я наконец решаюсь поднять взгляд, но, к собственному удивлению, вижу, что в глазах Риммы Львовны нет ни
