Ознакомительная версия.
– Ну что за ребенок! – услышала я мамин голос, доносящийся из дома. – Ни минуты покоя!
Мое сердце колотилось. Я остановилась и стала рассматривать горы вдалеке, пальмы, кипарисы, инжир, лимоны, мандарины…
Только сейчас я поняла, как сильно люблю свой город. Вернее, не сам город, а местность, где я живу. Я не могу без гор! Не могу без пальм! Не могу без моря! Я – дитя моря, и во всех других местах мне некомфортно. Вот здесь, именно здесь мое место.
Я глубоко дышала и чувствовала, как легкие наполняются чистым воздухом, жизнью, свободой. Хотелось петь и кричать от радости.
Улицы Лимонного были малолюдны. Это летом тут полно народу, стоит шум и гам, а в конце осени нет уже ни прилавков с сувенирами, ни стендов с рекламой разных экскурсий. По улицам не ходят люди в плавках и купальниках, не резвятся дети с надувными матрасами и спасательными кругами, по вечерам никто не поет под караоке… Воздух не пахнет шашлыком, все кафе закрыты, противосолнечные зонты собраны…
Это время года угнетает меня и одновременно наполняет радостью, так как я знаю, что через несколько месяцев все изменится до неузнаваемости. Улицы наполнятся людьми, машинами, на каждом углу будут раздавать рекламные проспекты…
Я смотрела на раскидистые пальмы, и сердце щемило. Смотрела на растущие на улицах апельсиновые деревья, лимонные, мандариновые и представляла, как с приходом весны они зацветут и воздух снова пропитается волшебным ароматом.
– Это – мой город, – сказала я вслух. – Мой.
Здесь знакомы мне каждое деревце, каждая улочка.
Но внезапно настроение испортилось. Перед глазами вспыхнула картина: только что прошел ливень, а теперь светит солнце, мы с Маратом идем по этой улице, и вдруг он резко садится на корточки. Я спрашиваю, в чем дело, а он взглядом указывает на землю, по которой ползет огромная улитка.
– Ты никогда не видел улиток? – удивляюсь я.
– Таких больших – нет, – говорит Марат, восхищенными глазами рассматривая улитку.
– А тут они каждый раз после дождя по земле ползают стаями.
Марат склоняется еще ближе к земле и фотографирует улитку. У него такой радостный, счастливый вид, что я умиляюсь. И ему совершенно все равно, что расстегнутая рубашка-гавайка касается мокрого асфальта, что на него смотрят люди… Главное для него – сфотографировать на память большую улитку.
Я зажмурилась, и видение из прошлого исчезло.
«Это что же, – с ужасом подумала я, – мне будет напоминать о Марате каждая улица?»
И я поняла: да, будет. Мы с Маратом истоптали все улицы Лимонного, сидели во всех кафе. Куда ни гляну – везде буду видеть Марата.
«Но что в таком случае делать? На другую планету переезжать, что ли? Или там тоже покоя не будет? Ведь, может быть, на эту планету смотрел с земли Марат, и я стану думать о том, что стою на планете, на которую он смотрел».
– Я сойду с ума… – пробормотала я, садясь на лавочку.
И тут же подскочила как ужаленная: я сидела на этой лавочке, когда проводила Марата. Сидела на ней и вспоминала минуты, проведенные вместе.
Я ушла подальше от лавочки и побрела по улице. Мне на глаза попалась вывеска «Аптека». И снова я шарахнулась от нее, как от прокаженной: летом у Марата заболело ухо, и мы заходили в эту аптеку, чтобы купить капли.
Я перешла на другую сторону улицы. Взгляд упал на почтовый ящик. Помню, как-то раз мне пришло от Марата сообщение, и я остановилась рядом с этим почтовым ящиком, чтобы прочитать сообщение.
Я подняла глаза вверх и увидела гору. На нее мы смотрели, когда сидели в кафе и говорили, что издали похоже, будто гору покрывает зеленый ковер, а когда оказываешься на горе, видишь, что это обычные деревья, иногда даже не очень красивые.
– Господи… – прошептала я, ощущая, как на меня со всех сторон что-то давит. – Здесь все напоминает о Марате! Абсолютно все!
Клуб «Пирамида» – в нем мы сидели в первый вечер нашего знакомства.
Салон сотовой связи – в него заходили, чтобы положить деньги на счет.
Газетный киоск – тут Марат постоянно покупал музыкальные журналы.
Почта – отсюда он отправлял маме открытку «С днем рождения!».
Рынок… Лавочки… Музей… Кинотеатр… Дискотека… Мы сюда ходили с Маратом!
– Это невозможно. – Я качала головой, стараясь отогнать от себя назойливые воспоминания. – Невозможно. Так жить невозможно. Здесь везде – Марат. Повсюду наша дружба. Повсюду мы. Вместе. А теперь я одна.
Я вспомнила Марата, идущего под ручку с темноволосой красоткой, которая назвала его любимым и привычно поцеловала в щеку, и мне стало обидно. Я закусила губу от досады. И помчалась к морю. К единственному другу, который никогда меня не предаст. Во всяком случае, хотелось на это надеяться…
Город издевался надо мной. Давил тем, что до краев и даже больше наполнен моими воспоминаниями. Со всех сторон слышался голос Марата. То веселый, то грустный, то смелый, то робкий.
– Вам очень идет желтый купальник.
– Мы идем в «Пирамиду». Не желаете составить нам компанию?
– Я не люблю ходить вокруг да около. По-моему, все очевидно – мы нравимся друг другу.
– Мне хочется общаться с тобой не как… с приятельницей.
– Пусть сейчас же меня убьет молния, если я хоть каплю соврал насчет моих чувств!
– Полина… Ты для меня – всё. Всё, понимаешь? Я не хочу тебя терять.
– Я так рад, что мы помирились!
– Самая лучшая музыка – это биение твоего сердца.
– Теперь нам нужно вдвойне стремиться к встрече – чтобы и мы были вместе, и ракушка стала полноценной!
– Принцесса, прошу взойти на борт нашего лайнера. Сейчас мы совершим путешествие по водам Черного моря, которое на самом деле синее.
Голос Марата атаковал меня. Он звучал в ушах, был повсюду.
Но последняя реплика (не Марата) прозвучала резко, неожиданно, как приговор к смертной казни:
– Ну что, любимый, ты меня проводишь?
И вдруг все прекратилось. На смену голосам, смеху, восклицаниям, картинам прошлого пришли пустота и тишина.
Воспоминания словно достигли своей высшей точки, запищали от напряжения и… лопнули, оставив после себя тупое безразличие.
– Ты ходишь с ней в парк, – в пустоту сказала я. – Ты решил провести свободный день с ней, а мне сказал, что будешь разучивать новый романс. Ты проводил ее в институт… Обнимался там с ней у всех на виду… Ну и делай что хочешь. Хоть в клуб ходи, хоть в парк… Бог с вами! Я желаю вам всего самого хорошего.
Я ощутила себя сдутым шариком. Бесформенной плотью, внутри которой нет даже воздуха.
Я, сгорбившись, брела по пляжу.
Сказать, что мне было одиноко, значит не сказать ничего.
На пляже почти не было людей, если не считать каких-то женщин, медленно шагающих по гальке, мужчину, который сидел, поджав под себя ноги, и еще мальчишки с собакой.
Ознакомительная версия.
