- На любой. Откуда я знаю, на какой случай у тебя бывает, - пробубнил Вадька. Коньяк забулькал в пластиковый стаканчик.
- Так ты сам недавно мне его продвигал. Давай я тебя с братом познакомлю, - фыркнула Инка. - Нафига тогда, спрашивается. А? Если он такой не ламповый.
- Когда это я его продвигал? - возмутился Вадим.
- Тогда. Цветы, говорил, будет дарить. Конфеты. В рестораны водить. Нет?
- Кто?! Степка?! В рестораны?! - Вадим удивленно воскликнул и тут же подавился смехом, а потом вообще захлебнулся в икоте. - Не. Не будет, - еще раз судорожно икнул. - Цветы не будет и рестораны. И рестораны тоже. Ничего не будет. Я не помню, чтобы я такое говорил, - нагло обманывая, заявил он, - но все равно. Он тебе не подойдет. Не мечтай.
Инка округлила глаза.
"Не мечтать? О ком? Об этом вот недоразумении?" - перевела взгляд на Степана. Тот шатался, барагозил и что-то громко доказывал сестре. - "Пьянь. Да на кой черт он сдался? Одного недоумка выше крыши".
- Ага. Не подойдет, значит? - взбесилась она.
Они со своими выяснениями расшумелись, устраивая новое бесплатное представление собравшимся. - "Да и пофиг" - послала мысленно всех куда подальше Инка. Пусть и дальше ржут. Да, она не красавица-Маша. И учительница хреновая. Девочка для посмешища. Можно издеваться сколько влезет. Наплевать.
А Вадим и не замечал, что говорил очень громко:
- Нет. Не вариант.
- Охренеть. А ты прямо вариант. Да? Опупеть просто. Перспективный мальчик! Молчал бы...
- Я? Причем тут я? - вскинулся он и сразу замолчал. Заткнулся, не произнося больше ни звука. Похлопал растерянно длинными красивыми ресницами и придвинул поближе стаканчик с плещущейся в ней янтарной жидкостью. Тяжело выдохнул, настраиваясь проглотить содержимое.
- Пап, - извернувшись, тут же пролезла к нему под руку Милка, - тетя Аля сказала тебе больше не пить.
Вадим покосился на непонятно откуда всплывшую в его пьяном поле зрения девочку.
- Скажи тете Але, чтобы она пошла в...Скажи, чтобы не лезла.
- Пап, ну хватит, ты уже пьяный, - продолжила уговаривать дочь, глядя на отца встревоженными глазенками. - Не пей.
Мольбы ребенка тронули сердце бестолкового папаши. Он выслушал, полюбовался милым личиком дочери, потом меланхолично улыбнулся и крепко прижал ее к себе.
- Я не пью, - успокоил. - Не пью.
- Пьешь. Вон же. В руке, - пропыхтела Мила, зарываясь лицом ему в куртку.
- Нет. Ничего нет в руке. - Стакан с глухим стуком шмякнулся под стол и повалился на бок, оставляя на снегу темное коричневое пятно. - Видишь?
- Ага. Не пей. И не ругайтесь.
- Мы не ругаемся. Просто разговариваем.
- Кричите.
- Ну... - он виновато развел руками. - Не будем кричать.
Пока Миланка, канюча и выговаривая, ластилась к отцу, к Инне подошел Илья.
- Так, молодежь, все - отбой. Спать. Без шума и драк.
Время еще было не позднее, но Вадиму, пожалуй, поспать не помешало бы. Впрочем, Инна даже рада была оказаться подальше от всех, пусть и наедине в комнате со спящим упившимся парнем. Впечатлений и развлечений ей за этот день хватит надолго.
Когда они остались одни, Вадька сразу успокоился и стал вполне покладистым. Отправить его в постель не составило труда. Он, конечно, попыхтел недовольно, когда Инка ему категорично отказала в сексе (не было у нее на тот момент ни на что настроения), но спорить не стал. Правда, бубнил еще что-то какое-то время. Инна прислушалась.
- Я получу в этом году диплом. Вот увидишь. И в институт поступлю. На бюджет, - ворчал он.
"Да уж! Конечно поступит! На бюджет! А как же!" - Инка покачала головой.
- Могу и два закончить. Два высших, - продолжал грозиться Вадька.
- Может тогда и аспирантуру? - не выдержав, поддела его. В ответе не прозвучало ни грамма сомнения:
- Могу и аспирантуру, - уверенно заявил, - диссертацию напишу. Докторскую.
Инна улыбнулась, потрепала его по волосам и прилегла рядом.
"Ну, вот как на такого держать зло? На дурачков разве обижаются.
Наступившее утро стерло все вчерашние обиды. Они просто исчезли и канули в вечность, растворились в глубине Вадькиных глаз, затерялись в его нежном шепоте, смылись лавиной оргазма.
- Ты красивая, - заявил Вадим в тот момент, когда Инну, накрываемую волнами наслаждения, еще потряхивало мелкой дрожью. Внутренние мышцы сокращались, а она, сидя на нем, продолжала по инерции медленно покачиваться.
Слова до сознания дошли с небольшой задержкой. Инна перевела поведенный поволокой взгляд на распластавшегося на кровати парня.
- Красивая, - повторил он, расслабленно улыбаясь и действительно любуясь ей. Руки поглаживали ее разведенные бедра. Услышанные слова восхищения ввели Инку в эйфорию и вызвали новую волну содрогания, а также желание снова двигаться, двигаться и двигаться.
Заведенные за голову руки, чуть задранный подбородок, едва приоткрытые губы и наоборот чуть-чуть прикрытые веки - явное, ничем не прикрытое удовольствие без труда читалось на ее лице. Щелчок и яркая зарница вспышки на камере телефона своей неожиданностью и неуместностью взорвали ее мозг вдребезги. Мощные потоки адреналина и эндорфина хлынули в кровь. Бесчисленными импульсами рассыпались и понеслись по каждой клеточке тела, вводя Инну в исступление, доводя до сумасшедшего экстаза, вырывая из горла короткий вскрик.
Это было феерично, но она все равно потом для проформы ворчала на бессовестного Вадьку, а сама с интересом рассматривала пикантное фото. На ее вкус и скромное мнение, снимок был... "Ну, такое себе"... "Эротичненько", конечно - голая грудь попала в кадр. А в остальном Инна сама себе не очень нравилась. Не полный ужас, но бывали фотографии и лучше, на которых она не такая бледная и бесцветная, да еще с по-идиотски приоткрытым ртом.
Хотя, справедливости ради сказать, воспоминание о запечатленном моменте, кровь будоражило сильно, и дыхание, при одном только взгляде на фото, сначала замирало, а потом тут же учащалось.
Кадр не из лучших, но уничтожать его Вадиму было жалко и он рьяно протестовал. Сошлись на том, что снимок обрезали.
А этот кретин еще и подшутил:
- Давай тебе верх, а мне низ. Честно и поровну, - засмеялся он.
- Обойдешься, - фыркнула она.
Дурачок получил недовольный тычок в грудь и следом компенсационный поцелуй.
Обрезанные голые сиськи улетели туда, откуда нет возврата, стерлись, исчезли с лица земли, а остальное изображение, получившееся теперь на вид вполне приличным, разместилось у Инны в Инстаграм. Вадим же поставил фото в своем телефоне на Инкины вызовы. Можно было бы установить на ее контакт что-то более симпатичное, но Вадька заявил, что это фото просто офигенное - самое лучшее и другого не надо.
Вот такой вышла та поездка и такие получились фотографии...
Из почти незамечаемых и проносящихся мимо ушей детских криков, раздающихся в торговом центре, Инкин слух вдруг отчетливо выцепил повышенные нотки голоса Миланы. Инна машинально бросила взгляд на игровую площадку и прыгающую-бегающую ребятню.
Драки нет, пострадавших тоже нет. Вадькина дочь что-то командным голосом выговаривала двум детишкам чуть помладше нее. Ничего серьезного - жива, здорова, просто чем-то сильно недовольна, а эти мелкие ее вряд ли чем могли обидеть. Значит все нормально.
Инна снова уткнулась в телефон и еще раз внимательно рассмотрела снимок, сделанный в то утро на базе отдыха. До сих пор она так и не нашла в нем ничего особенного. Фото как фото, особенно если не знать, в какой момент оно сделано. Однако пост на удивление собрал немалое количество "лайков" - порядком больше, чем другие на ее странице. Оценили его не только друзья и подписчики, а и некоторые совершенно посторонние пользователи.
