важно поймать организатора преступлений. А это, как выходит из всего, что мы выяснили – не Иван Демин, а Серж Ламбер. Поэтому нам нужно узнать, где он находится.
Я обняла руку Орлова, который аж дернулся, словно собирался броситься в драку с Константином из-за меня.
Александр так и замер, глядя на меня с удивлением.
– Успокойся, – тихо произнесла я. – Все нормально. Меня не били и не обижали. Давали еду и питье. Иван даже предлагал с ним бежать, забрав его долю сокровищ.
– Ты чуть не упала в обморок, когда мы пришли! – возразил Орлов, но слишком уж мягко, почти ласково.
– Я просто перенервничала, когда Иван куда-то сбежал, а потом начались выстрелы. Надумала себе черти-что…
Орлов кивнул, словно понял ход моих панических мыслей. Следователь кивнул тоже. Почти синхронно с Сашей.
– Не уверена, что смогу быть вам чем-то полезна, – обратилась я к следователю, – Меня держали тут взаперти. Серж приходил один раз и сразу ушел. Про карту он ничего не говорил. Я услышала о ней только мельком от Ивана, да и то ничего не поняла.
– Он что-то трогал, чем-то пользовался в доме? – уточнил задумчивый Константин.
Я развела руками:
– Разве что роялем. Я слышала, как он играл на нем…
– Обыщите рояль и нижние комнаты, если первые поиски ничего не дадут, – скомандовал своим людям Константин.
– Ты можешь идти? – заботливо спросил у меня Орлов.
Я кивнула.
– Я в порядке. И очень хочу побыстрее увидеть Митюшку.
– Я все равно помогу. – Саша поддержал меня, и я поднялась.
Мы неспешно спустились по широкой лестнице.
На первом этаже дома Орлов притормозил, усадил меня на стул и принялся открывать все шкафы по очереди. Тем временем полиция тщательно обыскивала рояль.
Вскоре и те, и другие поиски увенчались успехом.
Орлов с победным видом вручил мне мою одежду. Слава богу, целую и даже почти не смятую. А Константин потряс в руке картой. Старой, пожелтевшей, размером примерно с лист А4. И вполне себе целой. Будто она всегда хранилась в надежном месте. Я даже догадывалась, в каком именно. В той самой замурованной нише бабушкиного дома, куда и залез ночью Демин по приказу Ламбера. Сперва простукивал стены, искал в них полость, а потом, когда обнаружил, вскрыл тайник моего предка.
На документе красной точкой обозначалось место в заброшенной части городского парка, рядом со старой сторожкой. Когда-то там работал охранник, и даже какие-то детские аттракционы. Помнится, я каталась там на качелях-лодках и карусели. Но потом все это пришло в упадок. Качели сломались, а охранника сократили. И в эту часть парка почти никто не захаживал. Разве что ребятня иной раз играла там в прятки.
Карта была расчерчена тонкими карандашными штрихами под линейку. Будто кто-то высчитывал точное расстояние до от ближайших объектов до нужного места...
Следователь настоял, чтобы я ехала в его машине, как потерпевшая. Орлов противился, убеждал, что с ним мне будет гораздо лучше. Но потом все же сдался. А у меня вообще не было сил и желания чего-то просить. Я была рада, что наконец-то свободна и скоро увижу сынишку. Радость от этих мыслей затмевала все. Я бы поехала даже на лошади. Да что там на лошади – пошла бы пешком. Лишь бы в город, лишь бы к Митюшке!
По пути я задремала – видимо, сказались нервы этих дней и расслабление от мысли, что я уже в безопасности.
Не знаю, сколько прошло времени. Но когда я проснулась, мы уже сворачивали в нужное место. В парке давно зажглись фонари и развеивали серые сумерки, которые темной вуалью легли на город.
Даже в заброшенной части парка освещения было еще достаточно, чтобы пейзаж небрежными акварельными набросками вырисовывался из ночной мглы. Да и множество фар нашей большой кавалькады сработали неплохими фонарями. Поэтому мы без труда разглядели впереди машину Сержа Ламбера.
Она стояла прямо рядом с полуразрушенной избушкой на курьих ножках, как я ее мысленно назвала. Здание покосилось, крыша слегка поехала, а стены местами растрескались. Цвет сторожки определить не представлялось возможным, хотя я еще помнила, что раньше здание было ярко-оранжевым. Веселым таким, под стать аттракционам из детства. Но в темноте все казалось просто черным, сливались детали и силуэты.
Вокруг стен ощетинился густой лысый кустарник. Только возле двери все оказалось расчищено. И даже на расстоянии было видно, что внутри сторожки сейчас горел свет. Впервые с момента, что я вернулась в родной город. Я уж думала, там и электричества давно нет.
– Всем остановиться и не приближаться к домику, – скомандовал Константин своим коллегам по рации. – Нам нельзя спугнуть Ламбера.
Машины притормозили в нескольких метрах от сторожки. Каждая чуть дальше предыдущей. Получилась такая кавалькада.
Я вышла из машины, но следователь преградил мне дорогу:
– Вернитесь обратно, Ульяна Васильевна. Вам туда точно идти не стоит.
И тут же из полумрака вынырнул высокий силуэт Саши.
– Уль, побудь в машине. Скоро все закончится.
– Ааа, как же ты? – вопросительно уставилась я на него и оглянулась на полицейского.
– Мне нужно узнать у Сержа кое-что очень важное для меня. Пока он еще не увидел облаву и не сбежал. Я не могу поступить иначе. Но сразу же вернусь к тебе.
– Но…
– Никаких «но». Я скоро вернусь. – Он провел холодной ладонью по моей щеке и подбадривающе подмигнул.
– Александр Станиславович, а вы куда? – послышалась реплика следователя. – Он может быть вооружен и опасен! Дальше наши заботы.
Орлов остановился, повернулся. Передернул плечами.
– Вряд ли Ламбер вооружен так, что у меня нет шансов с ним справиться. Серж сроду не умел хорошо стрелять. Поэтому уверен, что огнестрельного оружия у него нет. Ламбер слишком себя любит, чтобы рисковать попасть в себя же. Все остальное не страшно. Да и драться Серж никогда не умел. Всю черную работу за него делал Иван. Это личный и очень важный разговор, который может помочь раскрыть еще одно преступление.
Я видела, как колебался Константин. Остальные тоже замерли в ожидании его команды, но никто не рвался вперед.
Повисло тревожное молчание.
– Ладно, идите, мы вас прикроем и пока оцепим территорию. Только без лишнего энтузиазма. Нам новые трупы совсем не нужны.
Мое сердце сжалось при взгляде на спину Александра Орлова, которая стремительно удалялась.
Саша. Мой Саша…
Перед глазами еще стояли воспоминания, как он рвался
