class="p1">— Ничего, что я твоя студентка? Тебя не выгонят?
— Выгонят, наверное. Если накатаешь жалобу.
— О, да ты у меня на крючке? — расплываюсь в улыбке.
— Даже не представляешь себе, как давно. — Артём шлепает меня по заднице.
Валики я с собой, разумеется, не беру. После быстрого душа упаковываюсь в джинсы и свитер, и мы с Артёмом покидаем квартиру.
Вид из окна его кабинета так себе, в остальном здесь вполне стильно и действительно просторно. Истомин просит секретаря принести нам кофе, затем запросто, без лишнего пафоса дарит сертификат в ювелирный салон. Просит показать, что именно мне нравится. У меня совсем нет украшений, поэтому ему сложно было определиться даже с выбором металла.
Не успеваю я обрадоваться и отойти от смущения, как Артём вручает планшет, на котором открыты материалы к лекциям.
— Учись. Экзамены тебе проставят все, кроме моего. Этот сдавать будешь, и чтобы от зубов отскакивало, — командует он. После чего садится за стол и погружается в работу.
Я же слегка улыбаюсь, потому что мне нравится здесь находиться. Беру планшет и скромно усаживаюсь на диван. Дух захватывает от мысли, что есть шанс вернуться в университет, но пока не решаюсь радоваться.
А вечером, в машине, меня ждет букет цветов.
Следующие три дня пролетают так быстро, что я едва успеваю следить за событиями. Мы с Артёмом много времени проводим вместе, но чаще всего молчим. Я езжу с ним на работу, в том числе на объекты и даже в суд. Слушаю его болтовню по телефону и все больше убеждаюсь, что он никогда не притворялся со мной. Он действительно вот такой резкий, сильно занятой, весь в делах. Всегда на связи одновременно с несколькими людьми.
Артём игнорировал меня не потому, что ему было скучно разговаривать с эскортницей. Он реально работал даже в отпуске.
Каждое утро мы занимаемся любовью. Сонно, немного скованно, но при этом очень приятно. Оба достигаем пика. Это получается само собой, я прижимаюсь к Артёму, он притягивает к себе. Вечером инициативы не проявляет, и я не навязываюсь.
В пятницу вечером едем в аэропорт. Артём давно придумал эту идею с Кипром, по его просьбе мне быстро сделали загранпаспорт. На фотографии я то еще чудовище: впалые щеки, тяжелый взгляд. В процессе очищения от таблеток. Жуткое было время. Не люблю эту фотку. Не хочу больше быть такой.
Три часа сорок минут в пути, и вот он, Кипр. Мы выходим из самолета, и я радостно оглядываюсь. Хлопаю в ладоши.
— Как красиво! Мне так нравится, Артём!
— Пасмурно. Небо затянуто. Порывистый ветер. Погода в декабре отстойная, и нам не повезло, потому что накрапывает дождь, — цедит он.
— Мне очень нравится, — заверяю я. — Не бурчи. Здесь плюс пятнадцать! Не сравнить с Москвой.
— Разве что. — Артём хмурится, смотрит на меня внимательно: — Ты точно ничего не принимала?
— Да ну тебя!
Он приобнимает меня за талию, помогает спуститься по лестнице. Пока ждем багаж, я подхожу к нему и поглаживаю по руке, пока Артём не оборачивается. Каждый раз, когда он смотрит на меня, в памяти всплывают слова: «Мы попробуем. Ты и я». Я поначалу так им радовалась, повторяла про себя. Теперь все чаще задумываюсь: вдруг не получится? Не справимся. Притяжение у нас есть, но будет ли его достаточно?
Несмотря на это, широко улыбаюсь, Артём наклоняется и целует в щеку, потом в губы. Я обнимаю его за шею, тянусь к уху, прикусываю мочку. Он тоже улыбается.
Мы берем напрокат машину и два часа едем в сторону городка, где живет его мама.
— Что ты ешь? — спрашивает Артём на полпути.
— Страйпсы. Хочешь? Я обожаю в дороге.
— Это конфеты? Ну давай. — Он подставляет ладонь.
— Да. Кисленькие. Конкретно эти не самые любимые. Я предпочитаю красные, они поядренее. Эти так, чуть-чуть. Волнуюсь перед встречей с твоей мамой, боюсь ей не понравиться. Вот и ем.
— Ты ей понравишься. Ты всем нравишься.
Артём откусывает от конфеты, начинает жевать. Следом морщится. Закрывает ладонью рот и округляет глаза.
— Что? — сначала пугаюсь, а затем смеюсь я. — Слишком кисло?!
Он отворачивается и часто моргает.
— Это пздц, Аля! Ты хочешь меня убить?
Подношу руку, чтобы выплюнул, но Артём только делает резкое движение головой. С усилием пережевывает и мужественно глотает.
— Не понравилось? — Я откусываю кусочек побольше. Облизываю губы от сахара.
— Как ты это ешь? Кислятина. Эту штуку надо запретить на государственном уровне.
— Мне нравится. Может, ты не распробовал?
— Мы чуть с дороги не вылетели и не убились. Какая гадость.
— Говорит человек, который хлещет неразбавленный виски.
— Это другое. Я тебе сейчас объясню.
Откусываю побольше и невинно жую. Ни один мускул на лице не напрягается. Артёма натуральным образом передергивает. Я хохочу! Он пытается меня залечить на тему дорогих алкогольных напитков. Я же маню его вкуснятиной.
Градус напряжения резко понижается, мы болтаем и подкалываем друг друга всю дорогу, отчего становится чуть легче. Сегодня я не просто познакомлюсь вживую с его мамой, а еще и впервые за долгое время позвоню своим. Мы с Артёмом договорились, что на связь я выйду только пе после приезда сюда. До этого были письма. Я сообщила, что готовлюсь к сессии и не могу работать, поэтому не буду пока помогать деньгами.
Два часа пролетают быстро, и вот мы уже на нужной улице. Артём останавливает машину напротив высокого четырехэтажного здания. Я снова пугаюсь адски.
— Все будет хорошо. Сейчас выпьешь вина, и настроение поднимется.
— Ой не знаю.
Артём тянется, целует в губы. Потом опять морщится. Выдает:
— Больше не ешь это.
— Тебе кисло? — улыбаюсь. — Даже целовать меня?
— Не то слово.
Тянусь сама, он шуточно отшатывается. Выходит из машины. Я делаю вид, что дуюсь, тогда Артём открывает мою дверь, подает руку. Вкладываю ладонь в его, и Истомин дергает меня на себя. Ловит.
Мы целуемся, я облизываю его язык. Артём стойко терпит кислый вкус, на что я одобрительно мурлычу. Он берет меня за руку.
— Идем.
Мы поворачиваемся к отелю, а оттуда уже вышли, оказывается, несколько человек.
— Вот и мама, — говорит Артём. — Пойдем, я вас представлю.
Не знаю, что там у Артёма и его мамы, но у меня
