— Ой, чем это пахнет? — демонстративно разнюхалась сестра. — Ай, точно! Сыростью… Пойду за феном, будем сушить протекания подручными средствами.
Не представляя, сколько времени прошло в таком состоянии, убаюканная нежными родными объятиями, Ева заснула. И проснулась ближе к ночи от ощутимых недовольных пинков, вторящих урчанию в животе. Заторможенно огляделась, приходя в сознание, и вспомнила, где и почему находится. Сонно прошествовала в ванную, умылась, страшась даже мельком концентрироваться на своем отражении, и направилась в кухню, где горел свет. По пути заметила, что за прикрытой дверью гостиной мигает вспышками телевизор. Значит, вся семья бодрствует.
— Покóрмите меня, пожалуйста? Нас…даже, скорее, её.
На смущенный тон мама с сестрой, пьющие чай и каждая в своём телефоне, отозвались улыбкой. А потом засуетились.
Ночь была длинной. Наполненной откровениями. И снова слезами. Но и прощением. Пока что маминым. Зато та приняла ситуацию. Восхитилась избранником дочери, осмелившимся на такой поступок. Они наконец-то поговорили обо всём, понимая, что трудности не закончились, и сейчас поддержка — нужнее кислорода. Ева извинялась, расцеловывая мамины щеки. Удивлялась, как прожила без неё столько месяцев. А Элиза победно посмеивалась и повторяла, что знала — бойкот кратковременный…
И с этого дня начался отсчет новой жизни. В которой не было Руслана.
Любимым занятием стало многочасовое ожидание у окна. Будто он на работе и вот-вот вернется. Она так обманывала свой мозг. Больше не плакала. Не позволяла себе этой слабости. Злилась. Раскаивалась. Страдала. Терзала себя. Рвала в клочья душу размышлениями.
Ни одного звонка. Ни одного сообщения. Никакой связи между ними.
Иногда казалось, что таким жестоким способом парень наказал её.
Девушка терроризировала Романа вопросами о любимом. Пыталась выяснить, почему тот не желает говорить с ней, но тщетно.
— Пожалуйста, я готова молчать, пусть он просто позвонит. Мне даже дыхания его хватит услышать… — просила молитвенно.
— Ева, он и со мной не общается. Это его решение. Не накручивай себя, дело не в тебе… — бессменно отвечал Разумовский по телефону.
За прошедший месяц мужчина появился в их доме всего два раза. В первый — отвез её за вещами. Во второй — буквально завалил огромными пакетами с разнообразной едой, всё так же невозмутимо выдав, что ей нужны витамины. И снова девушке не хотелось, чтобы он уходил… По глазам видела — не лукавит. Руслан действительно отгородился от внешнего мира, пугая своим аскетизмом. Наверное, монахи чаще идут на контакт с внешним миром.
Это скручивало внутренности до невозможных болезненных узлов. И увеличивало отрешенность с каждым днем всё больше и больше.
Она не понимала.
Точнее, понимала, что Руслан справедливо обвиняет её во всем. И чувствовала дикую вину перед ним. Но…уйти с концами в эту кару? Одному? Это же чудовищно несправедливо. И потребность разделить с ним участь была невыносимой…но невыполнимой.
— Доверься ему, ладно? — просил Роман.
Ева и доверилась. Очень давно. И отчаянно верила, что скоро его выпустят. Раз никто ничего ей толком не объяснял, почему-то щадя, остается только эта слепая вера.
А потом в один прекрасный день в дверях очутился курьер. Отдал запечатанный конверт без указателей. Абсолютно чистый. Девушка с опаской вскрыла его, прошлась по содержимому. И выронила листы, остекленевшим взглядом рассекая пространство.
Осознала. Что происходит и почему.
Карен оформил развод. И это заслуга не Вардгеса…
Глава 34
Это был третий раз, когда она видела Романа, заехавшего за ней, чтобы отвезти на очередной осмотр. Начиная с тридцать шестой недели желательно посещать врача раз в неделю. И каким-то странным образом Разумовский об этом был осведомлен, настаивая, чтобы Ева не ездила одна. Доводы о том, что справится сама, с ней будут мама или сестра, были отвергнуты.
Положа руку на сердце, девушка радовалась тому, что он приедет. Ведь у неё появится шанс в живую расспросить о Руслане, который так и не вышел на связь за этот прошедший месяц. Но, увы, его брат был лаконичен и неизменен в своих ответах. Как всегда, уверял, что младший знает, что делать, и ни с кем своими умозаключениями не делится.
— Ты говорил, что некоторые вещи мне расскажет сам Руслан, — не выдержала Ева уже на обратном пути.
Всю дорогу до больницы она мужественно боролась с собой, кусая губы, чтобы не прослыть неврастеничкой, кое-как пережила прием, анализы, елозя в нетерпении, и чем ближе становился дом, тем сильнее её охватывала паника.
— Его посадят, да? — выдохнула с содроганием, наконец высказав мысль, которая уже три дня вертелась в голове после получения свидетельства о расторжении брака. — Ты же знаешь про развод?
Роман не отвечал, сосредоточенно орудуя рулем.
И вот по этому молчанию, емко объясняющему положение дел, девушка всё поняла окончательно. Силы разом покинули тело, и она будто растеклась по пассажирскому креслу, чувствуя, как буквально каждая клеточка пропитывается тоской и болью… И рядом с ней сейчас должен был сидеть Руслан, а не Роман…чудовищно неправильно. Всё. С самого начала.
Чертенок просто взял и отплатил ей той же монетой — решил для себя что-то и пошел по намеченному сценарию, не советуясь и не считая нужным посвящать в планы. Наказал. Даже если и не имел такой цели. Но наказал. Заставляя мучиться день ото дня, осознавая, что все приключившиеся с ним беды — из-за неё.
— Твоя задача, — проник сквозь пелену в ушах размеренный уверенный голос водителя, — не вдаваться в размышления и посвятить себя материнству. Разве не это сейчас первостепенно?
Хотелось орать, драть глотку вовсю, отрицать. Нет, первостепенно то, что ребенок, ради которого затевалась изначально вся эта история, появится на свет, пока его отец будет сидеть в тюрьме. Первостепенно то, что Руслан стал ей нужнее всего остального мира. Что она изнывает, находясь в неведении: как он, где он, надолго ли? Ей ничего толком не говорят, ограничиваясь лишь тем, что вскоре ожидается суд. Ева столько раз высказывала мысль, что может пойти свидетелем! Помочь как-то… И столько же раз Роман пресекал данные разговоры, напоминая, что брат просил даже не заикаться о таком.
— Он мне не позвонит, да? Настолько зол? — подводят её связки, отчего буквы дрожат, практически выплясывая. — Аристарх Станиславович был прав…
— Ева, забудь всё, что он сказал.
Роман выдал эту фразу твердо, непреклонно и как-то яростно. И поэтому девушка резко повернула голову и впилась в его напряженный профиль.
Они уже заезжали к ней во двор, когда мужчина продолжил:
— Руслан всё сделал правильно. И он не зол. Ты должна помнить, что ему сейчас в сотни раз сложнее. Не забывай, что мы здесь страдаем исключительно морально. Он — и физически в том числе. Никто из нас не представляет, каково это — быть в неволе. Принимать факт, что все близкие по ту сторону баррикад. Давай не будем усиливать эту ношу, ладно? Запасемся терпением. Мы обязаны. Я и сам не знаю, почему тебе Руслан тоже не звонит. Наверняка у него очень веские причины. Но повторяю, Ева, это вовсе не злость.
Ева восхитилась выдержкой и решительностью Разумовского, слова которого непроизвольно придали ей духу, стойкости. Ненароком пристыдили. Действительно, она здесь ноет, а каково тогда Руслану?.. Она должна быть ему тылом, а не вздорной плаксивой бабой, клянчащей что-то… В конце концов, ради неё он пошел на такие жертвы, разве не в состоянии сама Ева принять это и довериться, как её и просят?..
Глубокая и рассудительная мысль была обречена на забвение, поскольку прямо напротив подъезда разворачивалась сцена, заставившая девушку похолодеть от ужаса.
Роман остановил машину и молниеносно вылетел из неё, громко хлопнув дверью. Чтобы в ту же секунду вмешаться в борьбу Элизы с подонками, пытающимися затащить ту в очень знакомый черный «танк», занимающий почти два парковочных места. Этот «зверь» принадлежал Самвелу, которого Ева тоже заметила. В отличие от своих приспешников он стоял чуть поодаль и с ухмылкой курил сигарету. Стоило только Разумовскому приблизиться к ним, парень тут же изменился в лице и замер. Замер и наблюдал. Как без особых усилий, словно в кино, мужчина в безупречно сидящем костюме нейтрализовал несколько бугаев, вид которых мог устрашить неподготовленного человека. Но, похоже, Роман Аристархович обладал действенными навыками, позволившими ему за минуту справиться с непосильной на первый взгляд задачей.
