обоим и продолжаю то, что собиралась сказать.
— Нам нужно убрать раздел в контракте о Ставросе.
Деклан откидывается на спинку стула и складывает руки на животе. Он растягивает слова: — Действительно?
— Да. И, пожалуйста, не будь таким высокомерным. Это буквально моя самая нелюбимая вещь.
Он бросает взгляд на Куинна, который выглядит так, словно предпочел бы быть где угодно, только не в этой комнате, затем снова смотрит на меня.
— Контракт уже подписан.
— Но он не вступит в силу до тех пор, пока мы с моим дорогим мужем не подпишем свидетельство о браке и не подадим его секретарю округа. До тех пор это всего лишь куча бумаги. — Когда Деклан хмурит свои темные брови и сердито смотрит на меня, я невинно спрашиваю: — Или я ошибаюсь?
Куинн тяжело вздыхает. Деклан смотрит на меня расчетливым взглядом своих ледяных голубых глаз. Я уверена, что если бы я была мужчиной, он был бы ужасно пугающим, но прямо сейчас все, что я чувствую, — это решимость. Я хочу исключить этот раздел из контракта, и хочу договориться о более выгодных условиях для своей стороны, и я не покину этот офис, пока оба этих вопроса не будут выполнены.
— Послушай. Или ты уберешь эту часть, или я скажу Слоуну, что она там. Твой выбор.
Резким тоном Деклан говорит: — Я мог бы просто отменить все это чертово мероприятие.
Значит, он хочет играть нечестно. Что ж, я готова к этому. Я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю ноги и пожимаю плечами.
— Я не против.
Застонав, Куинн наклоняется и роняет голову на руки.
— Твой брат знает, что ты выдвигаешь требования от его имени?
Выдерживая ледяной взгляд голубых глаз Деклана, я спокойно говорю: — Я выдвигаю требования от имени моей семьи и моей новой подруги Слоан, а не Джанни. Если бы у него была хоть капля мозгов, он бы сам заключил контракт получше, но поскольку это я сижу здесь с обручальным кольцом на пальце, то вы имеете дело именно со мной.
После долгого молчания Деклан улыбается.
— Хорошо, девочка. Мы уберем пункт Ставроса.
— Спасибо тебе. Теперь, что касается раздела двадцать четыре А. Нам понадобится более четкий график платежей за эти зарубежные поставки.
Уткнувшись в свои руки, Куинн бормочет: — Боже милостивый на небесах.
Но Деклан, кажется, совсем не удивлен, услышав, что я еще не закончила выдвигать требования. Он просто говорит: — Почему бы тебе не изложить все это в письменной форме и не отправить мне? Мы попросим адвокатов составить новый контракт, и тогда мы сможем его обсудить.
Куинн поднимает голову и смотрит на Деклана так, словно тот сошел с ума.
— Я так и сделаю. Спасибо.
— Еще какие-нибудь сюрпризы, которые ты хотела бы преподнести мне?
— В данный момент нет.
— Можем ли мы перейти к причине, по которой вы здесь сейчас?
— Нет необходимости быть резким.
Деклан смотрит на Куинна, который поднимает руки вверх и качает головой, затем берет ноутбук, стоящий сбоку от стола, и разворачивает его так, чтобы экран был обращен к нам. Он нажимает кнопку, и начинается воспроизведение видео. Это черно-белое изображение того, что, по-видимому, является записью камеры наблюдения на пустой погрузочной площадке склада.
— На что я смотрю?
— Просто смотри.
Нахмурившись, я наблюдаю, как белый фургон въезжает обратно в док. Его задние двери открываются. Откуда-то за пределами камеры появляются семеро мужчин. Все они одеты в одинаковую черную униформу: боевые ботинки, тактические брюки и жилеты, а также рубашки с длинными рукавами. Все они также одеты в черные лыжные маски и вооружены винтовками.
Волосы у меня на руках встают дыбом.
Мужчины заходят в фургон. Задние двери закрываются. Фургон отъезжает от погрузочной площадки.
Я поднимаю взгляд и вижу, что Деклан внимательно наблюдает за мной. Он говорит: — Обрати внимание на табличку над дверью на заднем плане.
Я прищуриваюсь на экран. Сбоку от того места, где остановился фургон, есть дверь. Табличка над ней гласит: “Карузо Индастриз. Только для сотрудников”.
Что-то темное и уродливое формируется у меня под ложечкой. Я тихо говорю: — Нет.
Деклан не отвечает. Он нажимает другую кнопку. Теперь я смотрю на белый фургон, мчащийся по проселочной дороге. Это тот же фургон из видео. На этот раз вид открывается сверху. Экран разделяется на четыре разных изображения, на всех изображен один и тот же фургон, мчащийся по дорогам с хаотичным движением. В Скарсдейле. Недалеко от дома.
— Дорожные камеры, узнаешь местность? — спрашивает Деклан.
С нарастающим ужасом я шепчу: — Он не стал бы. Он не мог.
— Посмотри на время.
В правом нижнем углу каждого изображения есть отметка о времени и дате. На всех изображениях указаны день и время вторжения в дом.
Деклан нажимает другую кнопку. Теперь я слушаю запись мужского голоса, который не узнаю.
— Миссия Чарли Фокстрота. Оскар Майк.
Деклан говорит: — На военном сленге это означает, что миссия была дерьмовой, я выдвигаюсь.
— Миссия, — еле слышно повторяю я, чувствуя тошноту.
— Сообщение было оставлено на голосовой почте твоего брата через пять минут после того, как на дорожных камерах появились отметки времени.
— Этого не может быть. У Джанни отличное шифрование. Все его сообщения, его электронная почта, все в безопасности...
Я замолкаю, когда Деклан снова нажимает на кнопку и появляется новый экран. Это электронное письмо, датированное двумя неделями назад. Отправлено Джанни от человека по имени Хэнгфайр. В тексте электронного письма сказано только: Средства получены. Воздушный шар поднялся в воздух.
— Это значит, что надвигаются неприятности, — говорит Деклан, наблюдая за моим лицом. — Дата в конце — это когда операция должна была выйти в эфир.
На видеозаписях белого фургона та же дата. В тот же день в дом ворвались люди в черном.
Мое сердце колотится о грудную клетку, я говорю: — Это не имеет смысла. Зачем Джанни устраивать нападение на свой собственный дом?
Голос Деклана становится ровным, когда он спрашивает: — Почему твой брат что-то делает?
Он задает не риторический вопрос. И мне не нужно долго думать, прежде чем придумаю ответ. Я шепчу: — Деньги. О Боже.
— План состоял в том, чтобы похитить Лили и удерживать ее ради выкупа.
— Но он бы выложил свои собственные деньги за выкуп!
— Если только я не предложил бы заплатить, —
