«Бред, — одернула себя Вересова, — Ксюша сама плетет паутины из лжи. Ты тут ни при чем».
Зачем мы всегда так делаем? Усердно извращаемся, ухищряемся во лжи себе и окружающим людям. И однажды найдя свой труп, пойманный и съеденный этой паутиной, недоумеваем, как так вышло, что вся наша жизнь покрылась пылью и осколками разбитого бытия. Как так вышло, что мы не увидели вовремя край своей лжи? А конечный пункт есть у всего. Абсолютно у всего.
— Ирина Анатольевна, уже можно? — в класс заглянул Артем Минчук.
— Да, заходите. Уже проветрился кабинет.
Остался последний урок второй смены, и можно будет отправляться домой. А ей так хотелось туда. Впервые. Не к Джордану, не к пепельнице, не к облезшим в углах обоям. К Диме. Она обожала проводить с ним время, задушенный материнский инстинкт поднимал голову рядом с этим мальчиком. Читать с ним книжки, делать уроки, готовить ему ужин и ждать, когда выздоровеет его мама.
Господи, почему ей казалось, что как только Марина выздоровеет, у нее отнимут родного ребенка? Все указывает на то, что ее ждет новый круг этих беснующихся каруселей и новая упаковка антидепрессантов. Какое решение ни прими, все плохо.
— Ирина Анатольевна, Дашу родители забрали с последнего урока. Можно я сяду к Мише? — к ее столу подошла Света Демьянова.
— Конечно, Светочка. Садись куда хочешь. Как дома дела?
— Папа с мамой ругаются часто, — пожала плечами девочка, но Ирина видела по глазам ребенка, что это доставляет ей боль.
Видимо, терпение Волкова сдало после той пьянки Ксюши… Взрослые никогда не думают, что последствия их глупых поступков отразятся не на них самих, а на детях. Почему бы матери, прежде чем напиться, не подумать о том, какую боль этот поступок заронит в душу ее ребенка?
— Не переживай, все люди иногда ссорятся. Иначе нельзя.
Девочка опять пожала плечами и с невеселым видом ушла на свое новое место.
«Что же ты делаешь, Ксюша? Пора бы опомниться. Уже даже твоя дочь попала в эти жернова обмана», — думала Вересова, часто бросая взгляды на Свету.
Последний урок прошел быстро. На часах было около пяти, скоро вся школа закроется. А она наконец-то пойдет домой. Дождавшись пока всех детей заберут, Ирина стала одеваться в учительской.
— Ира, а что это за девочка сидит возле твоего кабинета? — спросила учительница детей помладше.
— Какая девочка? Разве не все ушли?
Пришлось вернуться к кабинету, чтобы удостовериться в том, что кто-то остался.
— Света? Ты почему еще тут? Я проворонила тебя в куче детей. Думала, за тобой уже приехали.
— Мама обещала меня забрать. Наверное, опаздывает.
Вересова посмотрела на наручные часы: полчаса до закрытия школы. Делать нечего, придется сидеть со Светой, пока кто-то из родителей не приедет. Ответственность за подопечных — штука серьезная.
Полчаса прошли не то что заметно, они просто пронеслись перед глазами, стоило один раз моргнуть.
— Ирина Анатольевна, школа закрывается. Что у вас случилось?
Директор уже собралась на выход, а они все сидели на лавочке и болтали.
— Родители опаздывают.
— В школе оставаться нельзя, охранник делает обход и через десять минут ее закрывает. Заберите девочку к себе и позвоните горе-родителям.
Рот Ирины изумленно приоткрылся. Забрать к себе?! Еще чего! Сейчас она наберет Волкова и выяснит, где его черти носят. Абонент временно недоступен. Шикарно.
— Светочка, пойдешь ко мне в гости? Отсюда нас выгоняют.
— Да, — робко ответила она, видимо, тоже чувствуя себя неловко.
Вересова одела ребенка, потеплее закутала ее в шарфы, помня о недавней простуде, и вызвала такси. На небе сгущались тучи, предвещая темную ночь. Местность казалась готически пугающей в наступающих синеватых сумерках. Как же ей не нравилась вся эта ситуация в семье Волчары. Что-то у них сбилось в настройках.
Квартира встретила их уютом и теплом. Так и хотелось обнять воздух руками и прижать к себе, чтобы прочувствовать полностью всю прелесть детских улыбок, голосов, жизни. Особенно после трехлетнего заточения в этом карцере с окнами и дверью, с бытовой техникой и мебелью.
— Дима, чем занят? — окликнула подопечного девушка.
— Я читаю Тома Сойера, тетя Ира.
— Молодец какой. А я тебе гостей привела. Почитаете вместе со Светочкой?
Она ввела Свету в общую комнату, где на диване сидел Дима с книжкой. Самое лучшее и приятное глазу зрелище. Дети слишком увязли в планшетах и телефонах, жестоких, отупляющих компьютерных играх. На смену Тому Сойеру и Геку Финну пришел «Warсraft». Наверное, когда эти бравые ребята навсегда забудутся детьми, можно будет говорить о конце света.
Дети дружно расположились вместе за книгой, и Вересова отметила про себя еще раз, какой Дима все-таки воспитанный мальчик. Будущий мужчина уже смотрит на мир глазами мальчика. Ни слова о слуховом аппарате Светы, никаких унижающих взглядов и реплик. Никакой присущей детям жестокости.
— Света, ты голодна? Если да, то я тебе суп налью. А если нет, то можешь с Димой горячий шоколад и булочки взять.
Конечно, она даже выбора ребенку не оставила. Горячий шоколад и булочки! Ноль минут на раздумья.
Приготовив детям угощение, она поняла, что самой ей делать нечего. Читать сейчас не хотелось, поэтому «Декамерон» Бокаччо и «Пир во время чумы» были оставлены до более подходящего времени.
— Можно к вам? — Ирина тихонько подсела к ним.
— Конечно, — хором ответили они.
Густой аромат шоколада и пряностей вскружил ей голову. И дело не в самом шоколаде, в нем она не находила ничего удивительного. Самые простые вещи приобретают некий магический смысл, когда мы их делим с другими людьми. И пусть человек рождается в одиночестве, но он не рождается эгоистом. Эгоистами становятся по собственной воле.
— Ты до какого места дошел? — поинтересовалась Вересова, пытаясь вспомнить сюжет книги из детства.
— До того, как они с Геком пришли на кладбище.
Скоро будет убийство… От погружения в процесс чтения ее отвлек звонок телефона. Волков. Наконец-то папаша объявился.
— Ира! — его голос словно в панике метался по линиям передачи связи. — Где Света?
— Волков, ты смеешься надо мной? Вопрос в том, где ты? А твоя дочь у меня дома булочки ест и книги читает.
— Буду через пятнадцать минут.
Должно быть, он мчался на незаконно высокой скорости, раз действительно через пятнадцать минут оказался в ее квартире. Света побежала к нему на руки, и Иван закружил девочку, прижимая к себе.
— Светуля, моя хорошая, — приговаривал он, — а где же мама?
