—И я! — вздернула подбородок Света. —Я только купаться там люблю.
Все рассмеялись и принялись за еду. Шашлык, салаты, картошка, много угощений для детей и алкоголь. Куда ж без него. Вересова не могла не признать, что повеселиться в такой компании — мечта всей ее жизни. В теплой беседке, словно со старыми друзьями, которых у нее никогда не было. Жаль, что все это преходяще и с течением времени станет неправдой.
— Знаете, я ведь любила рыбалку, давно еще, когда жила с родителями, — неожиданно даже для самой себя разоткровенничалась Оксана. — Только тогда, в подростковом возрасте, жизнь мне казалось отстойной штукой, и рыбалка не спасала.
Что-то подсказало Ирине, что сейчас мало что изменилось.
— У меня тоже в прошлом были хорошие вещи, которые в тот момент казались барахлом, ненужным хламом, обузой счастливой жизни. К сожалению, когда настоящее становится прошлым, ты изо всех сил стараешься вернуть все назад: чувства, людей, поступки. А если случается наоборот, и прошлое возвращается в настоящее, клянешь все это на чем свет стоит. Люди сами не знают, чего хотят, поэтому и не могут это получить.
— Звучит как тост, — произнес Иван, и они с Оксаной выпили.
Вересова пила сок, и все уже с этим смирились и не лезли к ней с нравоучениями и ненужной заботой. Забота нужна каждому, но когда она становится слишком агрессивной и нахальной, ее воспринимаешь как акт нападения.
Кажется, Оксана услышала в ее словах нечто очень личное, сокровенное. Ирина следила за ее реакцией на каждое слово, и с каждой минутой убежденность в том, что скелеты этой девушки очень древние и очень опасные, росла.
— Ира, Ваня, ведь вы друг для друга прошлое, но можете стать счастливым настоящим. Почему бы не зарыть топор войны?
«Началось», — мысленно обхватил руками голову Волков.
Он бы уже себя при помощи этого топора похоронил.
— Ксюша, мы не враги с ним, мы не воюем. У нас совершенно нормальное, нейтральное человеческое общение, — сказала за него Ирина. — Ни мне, ни Ване не нужна дружба с пьянками, гулянками и посиделками допоздна за разговорами. Жизнь слишком далеко нас разбросала за это время.
— Ерунда это все! Ваши отговорки.
— Вот именно ерунда. Расскажи лучше о вашей свадьбе. Как все будет проходить?
— А зачем тебе знать наперед? Там все и увидишь.
Волков подавился водой, и Света полезла к нему через весь стол, чтобы похлопать по спине.
— Ира что же, с нами пойдет в ЗАГС? — прохрипел он больше от шока, нежели от попавшей не туда воды.
Ему уже мерещилось, что Ира стала третьей нелишней в их постели. Оксана так упорно тянула ее в их жизнь, что становилось не по себе.
— Света, милая, вы идите с Димой в дом, а то еще заболеете. Все корзинки с конфетами ваши, — отправил детей он и пристально посмотрел на Оксану. — О чем ты, Ксюша? Что она увидит?
— Ванюш, я хочу, чтобы у меня была свидетельница. Пусть ею станет Ира.
— Нет! — слишком громко и грубо отрезал он, но ему все это уже поперек горла встало.
— Вань, — к нему повернулась Вересова, — я думаю, пора. Не медли, отрежь эту гниющую конечность – и покончено с ложью.
Когда Волков открыл рот, чтобы сделать признание, зазвонил телефон Ирины.
— Вы говорите, а я сейчас вернусь.
Разговор с солнечной сеньоритой длился недолго, но переехал ее поездом. Буквально. Раздавил к чертовой матери и проехался сверху по мякишу из ее души, чтобы наверняка. Через пару дней Карина приезжает в Москву, специально, чтобы навестить ее и Ваню. Боже, что же говорить… что врать… Но больше всего прострелила ее сердце насквозь другая радостная информация, которой Карина с ней поделилась. Взгляд девушки переместился на разговаривавших Оксану и Ваню.
Упал бы на нее сейчас кирпич. Или сосулька, хоть и не зима. Да что угодно, только бы провалиться сквозь землю. Навсегда. Порой жизнь становится волком, а ты овечкой, и она потрошит тебя до тех пор, пока в тебе не останется одна лишь пустота. Ну и может, чуток безысходности. Но она точно никому не прощает ошибки.
— Ну что, Ваня все рассказал о нас? — безо всякого интереса, так как появились трагедии поважнее, спросила Ирина, возвращаясь к столу.
Оксана кивнула. Кажется, ее эти откровения не задели за живое.
— У каждого из нас есть собственный груз из прошлого. Всем нам попадаются разные люди на жизненном пути, не со всеми складываются отношения. Так бывает. Не вижу смысла теперь тебя ненавидеть. Вы с Ваней решили между собой свои отношения, значит, так было лучше для всех, — сказала девушка совершенно искренне. — Ира, ты не становишься моим врагом. Наверное, больше я не буду так активно тебе досаждать с дружбой, но ничего не меняется кардинально.
— Я рада, что все всё выяснили. Мне пора идти. Спасибо за теплый прием. И прости, Ксюш, за такое долгое молчание.
— Уже уходишь? Из-за этого разговора? — Иван посмотрел на нее многозначительным взглядом, в котором Вересова не смогла разобраться.
Намекает, что она трусиха? Да ей пофиг на их страсти-мордасти. Приключилось кое-что похуже этих любовных мелодрам. Кое-что, что проверит ее на прочность. И не факт, что она сможет выдержать проверку.
***
У Волкова скоро свадьба. И Ксюша подстриглась в стиле дешевой проститутки. Ирина сама не знала, почему связывала именно эти два события друг с другом, но все виделось ей каким-то неправильным. Зачем накануне свадьбы себя так уродовать? Слов нет, как Оксане не идет этот парик. А волосы стали именно париком, смотрящимся неестественно в сочетании с ее лицом.
Семейка Адамс. Угораздило же Ваню в нее попасть. А с другой стороны, чем она лучше: критиканша, знающая, как и где живется хорошо? Сама сейчас сидит в кафе и неустанно пачкает сумку потными пальцами, дергая ее туда-сюда. В лучшей жизни она точно не эксперт.
— Иринка, — прощебетал сзади сахарный голос, тягучий, как карамель или нуга, оставляющие приятное послевкусие. — Господи! Как долго я тебя не видела.
— Карина!
Вересова очень аккуратно, словно касаясь древней китайской вазы, обняла подругу. Все тот же аромат путешествий, просто эклектизм какой-то! В ней было всего по чуть-чуть от разных стран, мировоззрений и культур различных народов. У этой девушки не было родины, она везде была своей.
— Я так счастлива за тебя, — выдавила из себя Вересова, чувствуя, как горький ком обжигает горло, и совсем воздушным прикосновением дотронулась до живота Карины. — Антонио отец?
— Ну и вопрос, — фыркнула она. — Мы же не в мексиканском сериале, где по последней серии не поймешь, кто отец.
— Не обижайся, красавица. Я не слежу ни за какими новостями. Вдруг у тебя уже новый обувник, — улыбнулась Ирина.
