За несколько секунд взглядом можно сказать гораздо больше, чем за долгие часы беседы на словах! Любимый. Целуй. Я не против. Я этого хочу.
Обещал не торопить ее. Обещал дать время снова привыкнуть к нему. Обещал не склонять ее к эротике, как бы сам ни хотел этого! Все, что она от души высказала ему в кабинете — такие переживания — серьезное препятствие. Пусть сама решает, когда можно перестать держать его на расстоянии.
Он издевается? Дразнит ее? Какую тактику сведения ее с ума он выбрал на этот раз? Ведь понятно, что они хотят одного и того же. Наташа неотрывно смотрела ему в глаза. Помоги же мне! Помоги мне забыть обо всем на свете. Ведь ты это умеешь!
Наклонился к ней. Для проверки коснулся носом ее щеки. Потом слегка поцеловал в губы, внимательно наблюдая за ее реакцией. Заметил, что все еще звучит «Enigma», а они остановились. Поцеловал крепче. Если бы ей это не нравилось, она бы отстранилась и не позволяла. Каждое движение может оказаться лишним и все испортить. Как определить, что можно, а чего нельзя? Медленно провел языком по ее верхней губе, аккуратно нырнул чуть глубже…
Что этот язык делал с другой женщиной? С десятками или сотнями других женщин? Это неважно. Важно только то, что этот язык делает с ней, с Наташей. Ну почему, почему ей так нравится, как он целуется?! Что это за предательская вспышка возбуждения?! Он сам приучил ее прислушиваться к своим ощущениям и отдаваться эмоциям, и теперь он использует это в своих интересах! Переползла пальчиками на его шею и снова закрыла глаза…
Хорошо, что они сумели пережить время, когда все вокруг упрекали его в том, что он встречается с несовершеннолетней девочкой. Хорошо, что она не подчинилась своим родителям и не прекратила с ним отношений. Теперь они на одной волне. Они оба достаточно взрослые, чтобы не бросаться в глаза окружающим.
И чтобы понять друг друга без слов.
Взяла его за руку и повела из зала. Вышли в коридор и остановились возле кабинета.
— Дай ключ, — попросила Наталья.
— Что-то я боюсь заходить туда с тобой, — предупредительно напомнил ей о недавней истерике.
— А остаться со мной здесь не боишься? — спросила девушка, прижавшись к нему бедрами, расстегивая пуговицу за пуговицей на рубашке и целуя все ниже и ниже, вслед за каждой пуговичкой.
Это ведь коридор. Они здесь не одни. Максим посмотрел влево — на охранников. Саша нервно отвернулся, сделав вид, что ничего не происходит. Максим молча отдал девушке ключи, и через секунду парочка исчезла за дверью.
Свет включать не стали. Только уличный фонарь, пробиваясь сквозь алюминиевые жалюзи, оставлял на стене орнамент горизонтальных полосок. Накинулись друг на друга с такой страстью, словно не занимались сексом с самого дня знакомства при прочих неизменных условиях. Наташа сорвала с него уже расстегнутую рубашку и куда-то выкинула ее. Совершенно не возражала и против его действий. Он вел себя потрясающе смело, хотя готов был остановиться по первому ее требованию. Целовал ее в губы качественно, не так, словно это необходимая и досадная прелюдия, а так, будто это величайшее наслаждение в мире. И медленно, словно издеваясь, расплетал шнуровку на ее груди. Наташа чувствовала, как ослабевает корсет, и с каждой петелькой точно так же слабеет ее упрямая память. С нетерпением ждала момента, когда Максим, наконец, снимет с нее блузку. Но он остановился на последней, самой верхней, петле. Пробрался под кофточку и начал нежно ласкать руками Наташину грудь. Девушка постанывала, сбивчиво дышала и чувствовала, что испытывает к нему самое примитивное желание. Похоть. Такую простую животную потребность, не ограниченную ни нравственными рамками, ни личными обидами… Максим всегда любил дразнить ее, доводить до исступления, — и это давало потрясающий результат! Засасывала его губы, язык и очень хотела, чтобы Максим взял всю инициативу на себя, может быть, даже проявил грубость. Кофточку с нее он снял, но вот ничего больше Наташа так и не дождалась.
В дверь настойчиво постучали, причем, кажется, уже не в первый раз.
— Меня нет! — раздраженно крикнул Макс.
— Макс, простите! — раздался из-за двери Санин голос. — Просто там какая-то девушка пришла с друзьями, говорит, что она твоя подруга, и доказывает, что ты меня уволишь, если я их не пущу в клуб.
— Что еще за девушка?! — разозлился директор. — Со мной заранее никто ничего не обговаривал! Сколько их человек?
— Шестеро, — ответил Саня.
И в ту же секунду Макс открыл дверь — а то как-то невежливо по отношению к охраннику. Саня смутился. Он и так понимал, для чего парочка закрылась в кабинете, но увидев сейчас еще и Макса, полуголого, с расстегнутым ремнем на брюках, вообще впал в такую прострацию, что на пару секунд забыл, для чего стучался.
— Нет, Сань, мои подруги — все уже в клубе. А шестеро — это вообще наглость! Мест нет. Надо было заказывать столик еще месяц назад. Так и передай этой дамочке. И так и скажи, что это мое решение. Есть только одна девушка в мире, которая имеет право так наглеть, и эта девушка сейчас со мной в моем кабинете. Все.
— Хорошо, — пробормотал Саня. — Извините еще раз. Просто я побоялся… без твоего ведома…
— Все нормально.
Максим снова закрыл дверь, обернулся на свою любимую… Даже в темноте было прекрасно видно, что она уже одевалась.
— Очередная подруга? — уточнила Наташа язвительно.
Максим понимал Наташино состояние. Да, в очень неподходящий момент кто-то там решил его подставить. Может, в другой ситуации он хотя бы выяснил, кто это вообще пришел. Но сейчас готов был убить эту «подругу». Возможно, сейчас он упустил свой единственный шанс наладить отношения с Натальей.
Подобрался к ней поближе, попытался обнять, но она вырвалась. Наташа подошла к окну и стала смотреть куда-то сквозь полуоткрытые жалюзи.
— Со сколькими женщинами ты мне изменял? — спросила она так холодно и отчужденно, что Максиму вдруг стало безумно одиноко.
— С одной, — солгал он. — Наташ, что с тобой такое? Мало ли, какая там дамочка из моего прошлого! Если кто-то, кого я даже не могу представить, пытается на халяву пройти в мой клуб, назвавшись моей подругой, то это еще не повод для твоей ревности! Наташ, очнись! В наших отношениях с тобой разве что-то изменилось? Мы по-прежнему любим друг друга, по-прежнему хотим друг друга! И были безумно счастливы в тот вечер, когда ты приехала. Ты помнишь? Наташ, ты самое дорогое, что у меня есть.
— Ладно, Макс, — вздохнула девушка. — Пойдем в зал. Ты прав. Во всем. Наверно, просто должно пройти время…
* * *
— Почему ты стала носить темные вещи? Раньше любила светлые…
