улеглась, трясти перестало, ушло желание куда-то мчаться в отчаянии.
Потом подумаю, что делать дальше, решила я, а пока буду всячески избегать Ярика. Лишь бы не остаться с ним наедине. Но пока мы переходили из кабинета в кабинет, Ярик меня догнал. Прямо тут же, в коридоре, на ходу начал:
– Ты подумала?
– О чем? – устало спросила я.
– Ты знаешь, – недобро усмехнулся Ярик.
Конечно, знаю, но мозг как будто впал в спячку. Мне даже отвечать Ярику стало лень. Период возбуждения сменился периодом торможения, вспомнила я где-то когда-то прочитанное.
– Знаешь что, Ярик, иди-ка ты к черту.
Он непонимающе моргнул, у него даже тик пробежал по лицу. Губы дернулись, приоткрылись, но что ответить – он явно не знал. Ярик был настолько растерян, даже обескуражен, что я еле сдержала смешок.
– Тебе чего от неё надо? – Оглянувшись, Рыжий заметил, что я отстала и разговариваю с Яриком. Он тут же вернулся, дёрнул Ярика на себя, затем припёр его к стене. – Ещё раз увижу, что ты к ней приблизился, пеняй на себя, всёк? Я тебе не Андрюха, я с тобой цацкаться не буду. Домой потом не уйдёшь. И твоя мать мне по барабану. Понял? Вот так.
Таким грубым я Рыжего ни разу не видела. Он хоть и здоровяк, но всегда такой добродушный. А сейчас его как подменили. Вопреки здравому смыслу мне даже стало жалко Ярика. Он весь как-то сразу поник и съежился под напором Игоря.
Затем мы оба пошли на биологию, а Ярик так и остался в коридоре. Но на урок всё-таки явился. Прошмыгнул в класс со звонком, ни на кого не глядя. Биологичка впорхнула следом и сразу же объявила самостоятельную. Но едва она раздала карточки, велев всем закрыть учебники и убрать телефоны, как у половины класса тренькнули сотовые. У меня тоже беззвучно вспыхнул экран, показывая, что пришло новое сообщение. И у Рыжего – так же.
Все сразу оживились, стали переглядываться, удивленно шушукаться.
– Опа, – присвистнул Шишмарев. – Сообщение от Андрюхи.
– Я сказала, телефоны убрать! – повысила голос Елена Ивановна. – Быстро!
Но класс уже ничего не слышал. Все до единого уткнулись в экраны смартфонов, не обращая внимания на учителя.
Ярик встревоженно оглянулся и тоже полез в сумку за телефоном.
– Одиннадцатый «А»! Что здесь происходит? – гневно кричала Елена Ивановна, но ее попросту не замечали.
– Блин, что это? – вслух воскликнула Черемисина. – Это прикол? О, боже...
– Это точно Исаев писал? – засомневался кто-то из девчонок.
Я тоже открыла сообщение. Замерев, почти не дыша, жадно глотала строчку за строчкой. Господи! Андрей всё рассказал! Сам! Просто взял и выложил свою жуткую тайну на всеобщий суд. Меня аж заколотило от его откровений. Захотелось вскочить и бежать к нему. Почему-то сделалось за него по-настоящему страшно.
Ярик больше не оборачивался, но, уверена, тоже читал его сообщение. Он казался таким неестественно напряженным, прямо окаменевшим.
Мы с Рыжим обменялись потрясенными взглядами. Да и остальные выглядели ошарашенными.
– Фигасе, какая жесть, – произнес кто-то из парней.
– Бли-и-ин! – протянула Юляша. – Зачем он это нам написал? Меня сейчас стошнит.
– Заткнись, – зашипела на нее Черемисина.
– А чего? Фу, такое унижение...
– Ага, вообще… позор… – поддакнула Мухина.
– Где здесь фу? – вскипев, вскочила я из-за парты. – Где позор? Вы совсем дуры? И вы все, чего кривитесь? Любой из вас мог оказаться на его месте. Эти уроды любого из вас могли унизить и избить. Просто потому, что вы оказались не в том месте не в тот час, а им захотелось развлечься. И на вас потом тоже какая-нибудь идиотка сказала бы: «Фу». Хотя нет, вы бы на его месте не оказались. Потому что трусы. Потому что это он вот такой – не побоялся в одиночку вступиться за незнакомую девчонку против толпы отморозков. Думаете, он не знал, что его могут избить или даже убить? Знал! Но все равно не смог пройти мимо. Собой рисковал ради чужого человека. А вы... вы бы сбежали… И я бы сбежала… И вот за это еще говорить на него фу? Да что с вами не так? Вы же сами тогда не лучше тех отморозков!
Елена Ивановна больше не кричала, лишь переводила недоуменный взгляд с одного на другого.
– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?
– Хацапетовка права, – сказал кто-то из парней.
– У нее имя есть, – вмешался Рыжий.
– Стоянова верно всё сказала, – подхватил Садовников. – Чё вы расфукались дуры? А если б на месте той девки, за которую Исай впрягся, была бы ты, Муха? Или ты? Тоже бы фукали?
– А ты… Лиддерман! – вдруг выкрикнула Черемисина. – Чего молчишь? Ты вот этим… этим видео его реально шантажировал?
Я посмотрела на нее, и даже как-то не по себе стало. На ней же лица не было – это сообщение ее не просто потрясло, а как будто ранило. Казалось, она вот-вот разрыдается. На Ярика Черемисина смотрела с отвращением, но в ее глазах стояли слезы. Да и губы у нее тряслись, и она их то и дело закусывала.
– Да, Лиддерман, чего молчишь? Отвечай! Это правда? – почти в голос обратились к нему сразу несколько человек.
Ярик молчал. Даже не оборачивался, сидел прямо и неподвижно как статуя.
– Чего молчишь, тебя спрашивают?!
– Раз молчит, значит, правда!
– Ах ты гаденыш! Крыса поганая!
– Ну ты реально дерьмо, – фыркнул Садовников. – Исай за тебя вечно впрягался перед всеми пацанами, а ты вот так… Ну
