— Мне очень нравится.
— Хорошо. Потому что, если бы мое предложение не сработало, это был мой следующий лучший вариант убедить тебя выйти за меня замуж.
Я шлепаю его по мокрой груди.
— Ты не можешь купить любовь людей таким образом.
Его глаза мерцают.
— Я не хочу любви других людей. Я хочу твою.
— У тебя она уже есть.
Он моргает.
Я встаю на цыпочки, так что мои губы нависают над его губами.
— Daisuki, — Я прижимаюсь губами к его рту, и он прерывисто вздыхает. — Szeretlek, — Он стонет, когда я углубляю поцелуй, но не проходит и минуты, как он отстраняется, затаив дыхание. — Ichliebedich, — Я повторяю те же три слова, которые он прошептал мне, когда занимался со мной любовью.
Его глаза закрываются, как будто он испытывает сенсорную перегрузку.
— Я люблю тебя. — Заканчиваю я по-английски, просто чтобы донести свое сообщение, потому что я, скорее всего, испортила произношение всех слов.
— Скажи это еще раз.
Его потемневшие глаза задерживаются на моих губах.
— Я. Люблю. Тебя.
Он целует меня в макушку. Боль, запечатленная на его лице, сводит меня с ума, зная, что он провел тридцать шесть лет своей жизни, полагая, что его нельзя любить, и все из-за его дерьмового, жестокого отца.
Я обхватываю его щеку ладонью.
— Я всегда буду любить тебя. Сегодня. Завтра. Навсегда.
— Ты говоришь это сейчас…
Его голос затихает, а глаза устремляются в сторону.
Моя грудь сжимается.
— И я буду повторять это каждый день, пока ты, наконец, не поверишь в это.
— Это может занять целую вечность.
Я провожу кончиком пальца по его обручальному кольцу.
— Хорошо, что все, что у нас есть — это время.
Эпилог
АЙРИС
Один год спустя.
— Он занят?
Я останавливаюсь перед столом ассистента Деклана.
— Заходи.
Он с улыбкой качает головой, прежде чем вернуть свое внимание к экрану компьютера.
Я подхожу к двери кабинета Деклана и стучу кулаком по дереву, как делала сотни раз раньше. Его глубокий рокочущий голос доносится до двери, и я открываю ее прежде, чем у него появляется шанс возразить.
— Я же сказал тебе, что не хочу, чтобы меня беспокоили…
Его голос замолкает, когда наши взгляды встречаются. Хмурое выражение на его лице быстро превращается в его фирменную легкую улыбку, от которой у меня подкашиваются колени.
Мои ноги дрожат, и я чуть не выворачиваю лодыжку, прежде чем выпрямиться.
Он встает и помогает мне сесть в кресло, прежде чем я совершу что-нибудь неудачное, например, упаду лицом на ковер. То, как он ведет себя с тех пор, как я объявила, что беременна, заставляет меня чувствовать, что он не успокоится, пока я не буду постоянно защищена пузырчатой пленкой.
— Я сказал тебе перестать носить эти смертельные ловушки несколько недель назад.
С тех пор как Деклан прочитал одну страшилку о беременной женщине и каблуках, он не отпускал эту тему. Я боюсь, что однажды приду домой и обнаружу пустой шкаф и камин, в котором горят все мои ценные вещи.
— Я хочу наслаждаться своими туфлями, пока я еще могу их видеть.
Я похлопываю свою маленькую животик.
— Они опасны.
— Я хожу на каблуках с тех пор, как была маленькой и обнаружила мамин шкаф. Не оскорбляй меня так.
Он прижимается губами к моей макушке.
— Как поживает моя любимая девочка?
Я почти поправляю его, но сдерживаюсь.
Не испорти сюрприз.
— Я проснулась без пробежки в туалет, так что считаю сегодняшний день успехом, который стоит отпраздновать.
Я кладу пакет с едой на вынос из нашего любимого итальянского ресторана на стол Деклана.
Он смеется, садясь в кресло напротив меня.
— Что доктор сказал о твоей утренней тошноте?
— Он заверил меня, что постоянная тошнота временна и что она скоро пройдет, если мне повезет. Он сказал если, а не когда. Если!
— Какой смысл называть это утренней тошнотой, если она длится весь день?
— Потому что ложная реклама творит чудеса с такими наивными женщинами, как я.
Деклан хихикает. Мое сердце сильнее бьется в груди, когда он хватает бумажный пакет.
Он останавливается прямо перед тем, как открыть ее, и я чуть не стону.
Успокойся, пока он ничего не заподозрил.
Планировать сюрприз за спиной Деклана — тяжелая работа. Он взял за правило приходить на прием к каждому врачу, так что мне пришлось поколдовать с его помощником, чтобы составить ему плотное расписание. Бедному Джеффу все утро приходилось справляться с его гневом.
Я позабочусь о том, чтобы он получил хороший бонус за свою жертву.
— Что-нибудь еще всплыло?
Я качаю головой.
— Нет. Все хорошо, хотя я уже набрала 4,5 кг.
Его ухмылка становится шире. Мои глаза сужаются, что только заставляет его смеяться.
— Приятно знать, что я хорошо тебя кормлю.
— Кормишь меня? Больше похоже на то, что балуешь меня.
Деклан каждый вечер приходит домой к обеду только для того, чтобы приготовить мне сбалансированную еду. Сначала я думала, что это разовое мероприятие, но он взял за правило приходить домой к 7 часам вечера каждый день.
— Привыкай к этому.
— На какой период времени?
Как только он станет генеральным директором, я сомневаюсь, что у него будет время для подобных небольших традиций.
— На неопределенный срок.
Я моргаю.
— Даже когда ты станешь генеральным директором?
— Особенно когда я им стану. Ты помогаешь мне оставаться в здравом уме.
— Это ужасающая мысль, учитывая, как я плакала во время рекламы продуктового магазина только на прошлой неделе.
Он пожимает плечами.
— Честно говоря, это была действительно хорошая реклама.
Моя голова откидывается назад, когда я смеюсь. Когда я останавливаюсь, чтобы глотнуть воздуха, взгляд Деклана направлен на меня, как прожектор.
— Что?
Его яркие глаза соответствуют улыбке на его лице.
— Я скучаю по тому времени, когда ты была здесь.
Моя грудь сжимается, и меня накрывает всепоглощающая волна нежности.
— Джефф хорош в своей работе.
— Джефф — это не ты.
Я встаю и обхожу его стол. Он откатывает свой стул назад и сажает меня к себе на колени. Его руки обхватывают меня, одна приземляется на мой животик.
Довольный взгляд на его лице делает что-то сумасшедшее с моим сердцебиением. Он наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, но мой урчащий желудок заставляет его остановиться.
Его брови сходятся вместе.
— Ты уже ела?
Я вздрагиваю.
— Нет.
Он поднимает меня со своих колен, прежде чем помочь мне вернуться на мое место. Вместо того чтобы вернуться к своему креслу, он хватает пакет с едой на вынос и разрывает его.
— Это вредно для здоровья.
Я закатываю глаза.
— Извини меня за то, что я в настроении праздновать.
— Праздновать что…
Его голос затихает, когда он вытаскивает мини-суккулент из сумки. Черный шрифт «Я без ума (succa и sucker — игра слов) от моей маленькой девочки» выделяется на фоне белого горшка.
— Я подумала, что ты мог бы оставить его на своей тумбочке рядом с другим.
Он поворачивается ко мне с широко раскрытыми глазами.
— У нас будет девочка?
Я киваю с улыбкой.
— Я узнала об этом сегодня.
Деклан притягивает меня в свои объятия и крепко целует. Его руки обхватывают мое тело, удерживая меня, пока он терзает мой рот. Моя грудь вот-вот взорвется от любви, которой он меня осыпает.
Он не перестает целовать меня, пока мой урчащий желудок не напоминает нам о третьем маленьком человеке в комнате, который голоден.
Он отстраняется. Я открываю рот, чтобы возразить, но останавливаю себя, когда Деклан опускается передо мной на колени.
