— Спасибо за комплимент. Я и так знаю, что голова у меня оловянная… Тай, я не упала. Меня толкнули.
— Знаю. Мы займемся этим, когда я промою твою рану. Когда Тай поднялся, она откинулась навзничь.
— Раз уж ты здесь, дай мне пузырек с аспирином.
— Не думаю, что тебе нужно что-то принимать до поездки в больницу.
— Я не поеду в больницу из-за пары шишек и синяков. — Она услышала, как в смежной ванной заструилась вода. — А если ты будешь меня заставлять, я стану плакать, вести себя так, как положено женщине, и тебе не поздоровится. Поверь мне, я ужасно хочу, чтобы кому-то не поздоровилось, так что ты сильно рискуешь… Не бери хорошие полотенца. В бельевом шкафу есть попроще. Там же лежат антисептик и аспирин.
— Помолчи, Софи.
Она натянула одеяло до подбородка.
— Здесь холодно.
Он вернулся, принес ей вазу муранского стекла, лучшее банное полотенце, уже смоченное водой, и стакан воды.
— Что ты сделал с сухими духами, которые лежали в вазе?
— Не волнуйся. Слушай, давай вызовем врача.
— Аспирин. Умоляю.
Тай вынул из кармана пузырек и вытряхнул из него две таблетки.
— Не жадничай. Мне нужно четыре.
Он сунул ей еще две таблетки и начал промывать ссадину, стараясь дышать ровно и унять дрожь в руках.
— Кто тебя толкнул?
— Не знаю. Я спустилась вниз в поисках Джины. Они с Доном поссорились.
— Угу. Уже слышал.
— Я не смогла ее найти и зашла сюда. Захотела минутку передохнуть и вышла на галерею. Потом услышала позади какой-то звук, хотела обернуться. И в этот момент меня кто-то толкнул. Я поскользнулась, не смогла удержать равновесие. А затем полетели искры из глаз… Лицо сильно пострадало?
— Ничего с твоим лицом не случилось. А вот на лбу у тебя будет здоровенная шишка — вот здесь, справа, у линии волос. Ссадина неглубокая, но довольно обширная… Ты имеешь представление, кто тебя толкнул? Мужчина? Женщина?
— Нет. Все произошло очень быстро. К тому же в темноте. Думаю, это могли быть Джина или Дон. У обоих были причины злиться на меня. Вот что бывает, когда становишься между ссорящимися супругами.
— Если это кто-нибудь из них, я отделаю его сильнее, чем он отделал тебя. Дай только закончить.
От этих слов у Софии сжалось сердце, и она почувствовала себя последней дурой. Понадобилось время, чтобы она пришла в себя.
— Мой герой… Но я не знаю наверняка. В комнату с таким же успехом мог забраться кто-нибудь другой и толкнуть меня, чтобы я не могла его схватить.
— Сейчас мы осмотримся и проверим, не пропало ли что-нибудь… А теперь потерпи.
— Что?
— Потерпи, — повторил Тай, вынул из другого кармана пузырек с перекисью водорода и залил рану следя за ее исказившимся от боли лицом.
— Festa di cazzof Coglioni! Mostro!
— Минуту назад я был героем. — Он сжалился над Софией и подул на ссадину. — Сейчас пройдет. Давай займемся делом.
— Va via.
— Ты не могла бы ругать меня по-английски?
— Я сказала «уйди». Не прикасайся ко мне.
— Потерпи, детка. Будь умницей. Потом я дам тебе конфетку. — Он откинул одеяло и не моргнув глазом обработал другие ссадины. — А теперь смажем. — Он вынул тюбик с антисептической мазью. — И забинтуем. Как у тебя со зрением?
София шумно выдохнула. Она едва сдерживалась, чтобы не оттолкнуть Тая, но он продолжал делать свое дело. Это было невыносимо.
— Я прекрасно тебя вижу, садист. Это доставляет тебе удовольствие.
— В этом действительно есть своя прелесть… Назови клички первых пяти президентов Соединенных Штатов.
— Чихун, Дурман, Нытик, Размазня и Кудрявый.
О боже… Ничего удивительного, что он влюбился в нее.
— Почти верно. Похоже, сотрясения мозга у тебя нет. Молодец, малышка. — Он нежно поцеловал ее в надутые губы. — Вот и все.
— А где моя конфетка?
— Получишь, можешь не сомневаться. — Тай наклонился и обнял ее. — Ты напугала меня, — прошептал он, прижавшись щекой к ее щеке. — Чертовски напугала меня, Софи.
Ее сердце подпрыгнуло, как прежде.
— Теперь все в порядке. Ты не такой уж ублюдок.
— Еще больно?
— Нет.
— Как по-итальянски «врушка»?
— Неважно. Когда ты обнимаешь меня, мне легче. Спасибо.
— Не за что. Где ты держишь свои побрякушки?
— Украшения? Бижутерия в шкатулке, а настоящие драгоценности в моем сейфе. Думаешь, я спугнула вора?
— Это легко проверить. — Он протянул руку и включил люстру.
Они увидели ее одновременно. Несмотря на боль, София опрометью вскочила с кровати. Когда она читала мерзкое послание, написанное на зеркале красными буквами, под ложечкой сосало от гнева и страха.
СУКА №3
— Крис. Черт побери, это ее стиль. Если она думает, что я спущу ей… — Она осеклась. Ужас пересилил все остальные чувства. — Номер три. Мама. Nonna…
— Надень что-нибудь, — приказал Тайлер. — И запри дверь. Я займусь этим.
— Нет. — София уже шла к шкафу. — Мы вместе займемся этим. И никто мне не помешает, — сказала она, натягивая свитер и рейтузы. — Никто.
Они нашли такие же послания на зеркалах в комнатах Пилар и Терезы. Но Крис Дрейк как в воду канула.
— Должны быть какие-то другие способы!
София яростно оттирала буквы, намалеванные на ее зеркале. Звонок в местную полицию сделал свое дело. Там приняли заявление, пришли и осмотрели место совершения вандализма. Но не сказали ничего такого, чего она не знала. Кто-то побывал в каждой спальне, оставил уродливое маленькое послание, написанное на зеркале красной губной помадой. И толкнул ее.
— Сегодня ничего другого мы сделать не сможем. — Тайлер взял ее за запястье и заставил опустить руку. — Я сам.
— Это было адресовано мне. — И все же расстроенная София бросила тряпку.
— Софи, копы допросят ее.
— Ага. И она скажет им, что вломилась сюда, оставила это любовное послание и толкнула меня. — Она раздраженно фыркнула, но продолжила свою мысль. — Не имеет значения. Полиция не сможет доказать, что это ее рук дело, но я знаю правду. И рано или поздно расквитаюсь с ней.
— А я буду в это время держать твое пальто. Ладно. А теперь ляг.
— Я не смогу уснуть.
Тай взял ее за руку и повел к кровати. На Софии были свитер и рейтузы, а на нем рубашка и брюки от смокинга. Он уложил ее в постель, накрыл одеялом и сел рядом.
— Попробуй.
София мгновение лежала неподвижно, удивленная тем, что он не делает попытки прикоснуться, соблазнить и овладеть ею. Тайлер протянул руку и выключил свет.
— Тай…
— Да?
— Когда ты обнимаешь меня, мне не так больно.
— Вот и хорошо. А теперь спать.
София положила голову на его плечо и вскоре послушно уснула.
Пока Мейгир читала отчет о случившемся, Клермонт сидел, откинувшись на спинку кресла.
