Макс поцеловал ее в шею и только потом ответил:
– Спасибо, дорогая.
Они вздрогнули, когда откуда-то неожиданно возник Ноэль с подносами в руках и широченной улыбкой на лице.
– Если вы будете и дальше так целоваться, то все вокруг поймут, что вы не женаты.
Все расхохотались, а Ариана покраснела:
– Перестань.
– Не смотри на меня так, мама. Это не я сижу тут в обнимку, как подросток, да еще при свете дня! – Они снова рассмеялись. – Приятно видеть вас столь счастливыми.
– А разве мы не всегда такие? – удивилась Ариана и взглянула сначала на Макса, а потом на сына.
Ноэль утвердительно кивнул:
– Да, поразительно, но факт. Это встречается довольно редко.
Он опять улыбнулся, и на этот раз Ариана без всякого стеснения поцеловала Макса.
– Может быть.
Они сидели, завтракали, вот-вот должны были начаться приветственные речи почетных гостей. Вдруг Ноэль вскочил и замахал руками, подзывая кого-то. Мантия его колыхалась, он знаками просил кого-то подойти. Потом он сел на место и широко улыбнулся – глаза его победно глядели на мать и Макса.
– Она идет.
– Она? – переспросил Макс, и на этот раз покраснел Ноэль.
Через минуту к их столику подошла молодая девушка. Ноэль тут же поднялся с места. Девушка была очень высокой и стройной, с иссиня-черными волосами, разительно контрастировавшими со светлой шевелюрой Ноэля. На смуглом лице сияли зеленью огромные глаза, волосы были собраны сзади в хвост. Длинные стройные ноги, как заметила Ариана, обуты в сандалии.
– Макс, мама, это Тамара.
Находчиво, ничего не скажешь. Девушка улыбнулась, обнажив ровные белоснежные зубы.
– Тамми, это моя мама и дядя Макс.
– Рада познакомиться.
Она вежливо пожала им руки, перекинула за спину волосы и взглянула прямо Ноэлю в глаза. Казалось, мгновение между ними шел безмолвный разговор, своего рода обмен тайной информацией. Макс поймал себя на том, что улыбается. Подобный взгляд двух людей может означать только одно.
– Вы тоже учитесь на юридическом факультете, Тамара? – вежливо обратилась к ней Ариана, стараясь не выдать своего страха перед тем, что в жизнь сына вошла эта девушка. Но в девочке не было ничего внушающего страх – она казалась такой открытой и дружелюбной.
– Да, миссис Трипп.
– Да она еще младенец в юриспруденции, – поддразнил Ноэль и коснулся рукой волос девушки. – Неоперившийся птенчик.
Тамара метнула на него острый взгляд.
– Мне осталось два года до окончания, – объяснила она Максу и Ариане. – А Ноэль сегодня просто лопается от важности.
Она говорила так, словно они все были давным-давно знакомы, и еще так, словно Ноэль больше принадлежал ей, а не им. Ариана поняла намек и улыбнулась.
– Думаю, сегодня особенный день, Тамара. Но придет и ваш черед. Вы продолжите учебу в Гарварде?
– Наверно.
И снова сверкнула глазами в сторону Ноэля.
Юноша спокойно выдержал этот взгляд.
– Иногда вы будете встречаться с ней в Нью-Йорке. Если она будет аккуратно выполнять домашние задания. Правда, детка?
– О! Кто бы говорил!
Ариана и Макс вдруг с изумлением поняли, что молодые люди совершенно забыли о их существовании.
– А кто доделал за тебя последнюю курсовую? Кто тебе все печатал последние полгода?
Оба рассмеялись, и Ноэль прижал палец к губам:
– Ш-ш-ш, Тамми, это же большой секрет! Ты хочешь, чтобы меня лишили диплома?
– Нет, – усмехнулась она. – Я просто хочу, чтобы его дали мне и я могла бы уехать отсюда.
В этот момент специально приглашенный оратор начал свою речь. Ноэль зашикал на Тамару. Она снова пожала руки Максу и Ариане и исчезла в толпе студентов.
– Очень хорошенькая молодая дама, – прошептал Макс, обращаясь к Ноэлю. – Просто красавица.
Ноэль кивнул:
– Когда-нибудь она станет дьявольски хорошим адвокатом.
Он смотрел вслед девушке, а Ариана смотрела на него и любовалась своим молодым, высоким, золотоволосым сыном.
Тем вечером они ужинали в ресторане «Лок Обер». Все трое очень устали, и разговор о Тамаре не возобновлялся. Макс и Ноэль беседовали на юридические темы, Ариана слушала вполуха и смотрела на публику вокруг. Раз или два она вспомнила о девушке. Почему-то Ариане казалось, что она видела ее раньше, может, на какой-нибудь фотографии, которую показывал Ноэль? Впрочем, какая разница? Как бы ни были эти двое увлечены друг другом, отныне их пути разойдутся.
– О чем ты думаешь, Ариана? – Макс поднял брови и усмехнулся. – Кокетничаешь с каким-нибудь молодым человеком?
– Ты застал меня врасплох. Извини, дорогой. Что ты сказал?
– Я спросил, не кажется ли тебе, что ему лучше отправиться не в Шварцвальд, а в Баварию?
Ее лицо потемнело.
– Может быть. Но, откровенно говоря, Ноэль, думаю, тебе лучше съездить в Италию.
– Почему? – Он упрямо нахмурился. – Почему не Германия? Чего ты боишься, мама?
Макс про себя порадовался, что мальчик набрался мужества завести этот разговор.
– Ничего я не боюсь, что за глупости!
– Нет, боишься.
Она в замешательстве взглянула на Макса, опустила глаза. Они трое всегда были откровенны между собой, но сейчас ей вдруг стало трудно говорить о том, что у нее на душе.
– Я боюсь, что, если ты поедешь туда, ты найдешь там частичку самого себя. И почувствуешь себя дома.
– И что? Ты думаешь, я останусь? – Он ласково улыбнулся и осторожно коснулся ее руки.
– Может быть, – тихо вздохнула она. – Я сама не очень понимаю, чего боюсь, и кроме того… Я уехала оттуда так давно, это были ужасные времена. Я думаю только о том, что там я потеряла людей, которых любила.
– А тебе не кажется, что я имею право знать о них? Увидеть страну, где они жили? Где жила ты, когда была ребенком? Увидеть дом твоего отца, дом моего отца? Почему я не могу поехать туда, где осталась частичка тебя, частичка меня самого?
За столом воцарилось долгое молчание. Макс нарушил его первым.
– Мальчик прав, Ариана. Он имеет на это право. – Потом обратился к Ноэлю: – Это чудесная страна, сынок. И всегда такой будет. И единственная причина, по которой мы не возвращаемся, та, что мы слишком любим Германию и глубоко переживаем все, что с ней приключилось.
– Я понимаю, Макс. – Ноэль нежно, чуть не с жалостью посмотрел на мать. – Поездка не причинит мне боли, мама. Я ведь не знаю, как все было раньше. Я просто поеду погляжу, а потом вернусь назад, домой, к тебе, в мою страну, вернусь, зная чуть больше о тебе и о себе самом.
Она вздохнула и посмотрела на них:
– Вы так убедительны и красноречивы – вам бы адвокатами быть.
Все рассмеялись и стали пить кофе, а Макс подал знак официанту, чтобы тот принес чек.
Ноэль собирался вылететь из аэропорта Кеннеди через две недели и провести в Европе месяца полтора. Он намеревался вернуться в Нью-Йорк в середине августа, чтобы спокойно подыскать квартиру и в сентябре приступить к работе.
