Ее взгляд пронзил его, как сверлом.
Она заговорила ледяным тоном с причудливой британской интонацией и соответствующим акцентом.
— Кто вы такой и что тут делаете?
— Доброе утро, мисс Кендал. — Он собрал в кулак всю свою волю и обаяние. — Меня зовут Бартлет, Уильям Дж. Бартлет, в просторечии Барт. Я агент.
Визитная карточка была у него наготове, но он не стал ее показывать. Увидев ее, он понял, что эта женщина нужна ему как никто на свете.
Она смерила его взглядом, в котором по-прежнему не было ни капли тепла. Он не спасовал.
— А вы ранняя пташка, — сказала она, приподняв бровь и нисколько не смягчив тон.
Дверь она, однако, не захлопнула. Это вселило в него надежду.
— Кто рано встает, тому Бог подает.
Она рассмеялась. Голова ее откинулась, он увидел длинную изумительной красоты шею.
— Кого же вы представляете? — спросила она.
— Себя самого.
— Видно, так оно и есть. Потому что я о вас ничего не слыхала.
— Мы восполним этот пробел, если вы подарите мне пять минут.
— Я смотрю, вам нечего особо рассказывать.
— Я быстро говорю, — с ложным смирением ответил он.
Он заметил, что ей стало интересно, и широко улыбнулся. Он даже мог поклясться, что в ее глазах мелькнул огонек. Она, видимо, быстро принимала решения.
— Входите, — пригласила она. — И дерзайте.
— Вы здорово сыгрались бы с Клинтом Иствудом, — выдавил наконец Барт первый комплимент.
— Если я вас найму, вы, надеюсь, организуете нам дуэт, — бросила она через плечо, предоставив ему закрыть дверь.
— Пока что у меня есть другое предложение, — сказал он, входя следом за ней в просторную, освещенную солнцем гостиную. — Вы запросто впускаете в свой дом, который стоит черт знает в какой глуши, совершенно незнакомого человека. А что, если я никакой не агент, а бандит? Вы живете на Голливудских холмах. Полиция доберется сюда не раньше, чем через двадцать минут. За это время вас могут много раз прикончить. В Беверли-Хиллз полиция гарантирует выезд через четыре минуты.
— У меня нет ни малейшего желания переселяться в Беверли-Хиллз.
— Тогда я предлагаю вам установить современное охранное устройство в саду и по забору. Есть такое агентство, называется «Вооруженный отпор», они гарантируют, что будут на месте через три минуты… Мы живем в опасное время, и вы совершенно не защищены.
— Все, что нужно, это повесить на воротах табличку: «Оставь надежду всяк сюда входящий», — проворчала сидевшая на диване блондинка. Худощавая, не первой молодости, но элегантная, она ловко орудовала стилетом, как Джек Потрошитель расправляясь с грудой лежащей перед ней корреспонденции.
— Он тебе кажется опасным, Конни? — обратилась к ней Мэгги.
На Барта устремилась пара светло-зеленых цепких глаз. Его откровенно изучали.
— В каком смысле? — иронично переспросила блондинка и добавила: — Кофе хотите?
— С удовольствием. Черный, без сахара.
Барт сел в глубокое кресло, обитое серой с розовым тканью, и осмотрелся. Комната была уютная и без всяких претензий. Глубокие кресла, мягкие подушки, толстые ковры. На стенах цвета зрелого персика картины Эдварда Хоппера и Джорджии О'Кифф. В китайских вазах — их тут было с полдюжины — свежие цветы. За окнами зеленел сад.
— Конни, это Уильям Дж. Бартлет, в просторечии Барт. Мистер Бартлет, это Конни Кавано, моя правая рука.
Конни подала ему чашку кофе.
— А теперь поведайте нам, пожалуйста, с чего вы вдруг решили, что мне следует сделать вас своей левой рукой. Но прежде чем вы ответите, я должна предупредить вас о том, чего я ни за что не буду делать. Я никогда не стану сниматься в таких фильмах, как «Приключения Посейдона» или «Ад в поднебесье». Но я с удовольствием буду играть с Полом Ньюменом или Стивом Маккуином. Я не снимаюсь в вестернах, не играю преданных жен и любящих матерей. И никогда не играю вторую скрипку. Мое имя всегда идет перед названием фильма. Я настаиваю на том, чтобы в моих картинах был четко прописан сюжет, крепкая фабула и яркие эпизоды. Я не отказываюсь изображать стерву, но это должен быть жизненный персонаж. Я снимусь в комедии, если это будет нечто в духе Джо Манкевича, с тонким юмором, а не с мордобоем. Эпические полотна абсолютно исключаются. Ну как, достаточно для знакомства?
— Сквозь частокол препятствий, которым вы себя огородили, вполне можно протиснуться, — пробормотал он, отхлебывая кофе.
— И я не потерплю, чтобы меня использовали как пешку, как это позволили себе мои прежние агенты, которые втянули меня в эту африканскую авантюру. Вы скоро поймете, что я ценю честность и терпеть не могу беззастенчивых стяжателей, которые умеют только брать. А теперь… — Она откинулась в кресле и подобрала под себя ноги. — Теперь скажите, что вы можете сделать для меня.
Барт набрал в легкие побольше воздуха.
— Если позволите, я начну с того, что выложу вам всю подноготную об этой самой африканской авантюре, как вы выразились.
— Подноготную?
— Да, в доказательство моей доброй воли.
— Будьте любезны.
— Дело в том, что я не только агент, но и юрист… — начал он.
— В одном флаконе, — вставила Конни.
— … я довольно подозрителен…
— Просто мужчина моей мечты, — опять встряла Конни.
— … и к тому же у меня налаженные связи.
— Надо думать, — снова прервала его Конни. — Все-таки в Голливуде живем. Тут половина населения кормится тем, что продает информацию другой половине.
Но Барта было не так легко сбить с толку.
— Начать с того, что ваше прежнее агентство на семьдесят пять процентов финансировало эту африканскую аферу. Имя Джорджа Штольца они использовали в качестве приманки для вас. Они вовсе не собирались давать ему постановку. И в контракте специально предусматривалась лазейка, чтобы он мог безболезненно выйти из игры. Вместо него взяли пешку, который готов был работать практически за так и делать что велят, то есть действовать по указке продюсера, между прочим, мужа сестры главы вашего агентства. Ваш партнер получил от них приличный аванс и, соответственно, вынужден был его отрабатывать. Такие вот дела.
На мой взгляд, у вас есть все основания вчинить им иск за мошенничество, но когда они сообразят, что вы в курсе их махинаций, постараются спустить дело на тормозах и не будут вас задевать. Им невыгодно раскрывать карты, иначе они могут лишиться многих клиентов.
Женщины переглянулись, потом перевели взгляды на Барта.
— Вот бы им что экранизировать. Захватывающая история, — сказала Конни.
Барт опять почувствовал, как пристально его изучают. Глаза Мэгги шарили по нему, и он почти физически ощущал на себе прикосновение ее взгляда. Кровь в висках забурлила, ему пришлось напрячься, чтобы взять себя в руки.
