Они следят за всем: за твоим домом, за твоей семьей, за твоей школой — везде. Ты всего лишь пешка в этой игре.
Пешка.
Наконец-то дошло.
Слишком просто.
Мои глаза расширяются, и я опускаю взгляд на бумаги, которые использовала для своей речи. Банковские выписки Харриса распечатаны и аккуратно сложены под ней.
Слишком просто.
Шесть лет я пыталась добыть хоть какие-то улики против Харриса, но за одну ночь они сами упали мне на колени благодаря удобно спрятанным коробкам, запертым в подвале Redwood Prep.
Я была так безумно счастлива, что добилась хоть какого-то успеха, что не переставала думать о важном уроке литературы.
Это обязательная часть каждого урока английского языка.
Что, почему и кто.
Почему улики о проступках Харриса хранились в подвале?
Кто их туда положил?
Что они хотели этим добиться?
Мои брови взлетают вверх, и правда врезается в меня, едва не сбивая с ног. Если бы не моя хватка за подиум, я бы, наверное, упала на колени.
Меня разыграли.
Ошеломленная, я смотрю, как подъезжают полицейские машины, мигающие красными и синими огнями в ярком солнечном свете. Полицейские хватают Харриса, их лица мрачны, а наручники звенят.
Я им не звонила.
Я хотела сначала поговорить с Харрисом, прежде чем его заберут.
Но это был мой план.
А не Джарода Кросса.
Кросс — абсолютный шахматист, и я, как слепая идиотка, попала в точку.
Копы начинают оттаскивать потного и краснолицего Харриса. Он отказывается сотрудничать, бьётся и сопротивляется, как кошка в воде.
— Это несправедливо! Я не сделал ничего плохого!
Его не слушают.
Ноги директора Харриса волочатся по траве, а полицейские одолевают его и тащат к полицейской машине.
Наши глаза встречаются.
В его глазах я вижу явную ненависть. Он открывает рот и кричит так, что слышит вся толпа.
— Ты не будешь сегодня преподавать, Джеймисон. Ты уволена! Ты слышишь меня? Моим последним действием на посту директора будет твое увольнение!
Полицейские засовывают голову Харриса в машину, и он уезжает.
Репортеры, как один, возвращаются ко мне.
— Мисс Джеймисон, считаете ли вы, что правосудие сегодня восторжествовало?
Глаза моргают. Губы поджаты.
Они смотрят на меня.
Пешки.
Такие же, как я.
Я наклоняюсь над микрофоном.
Звук моего резкого, неровного дыхания наполняет воздух.
Собирается все больше студентов. Все они достали свои мобильные телефоны.
Смотрят. Ждут. Слушают.
Ожидают, что взрослые будут знать лучше.
Делать лучше.
Быть лучше.
Чтобы и они могли стать лучше.
Что было бы, если бы один…всего один учитель в Redwood Prep, не заботясь о том, чтобы потерять работу, репутацию или жизнь, встал на защиту Слоан? Что было бы, если бы они не испугались сильных мира сего и выступили против системы, которая сломала, а затем убила её?
Была бы она со мной?
Я быстро моргаю и настраиваю микрофон. Отклик проносится по толпе, и люди вздрагивают.
Ясно и четко говорю, глядя в камеры:
— Директор Харрис был лишь винтиком в машине, которая забрала жизнь моей лучшей подруги. Но есть и другие. Виновные, которые были вовлечены в «Благодарный проект». — Я поднимаю подбородок и смотрю на вывеску Redwood Prep. — Кем бы вы ни были и что бы вы ни сделали, я вытащу ваши грехи на свет.
ГРЕЙС
Я заканчиваю освобождать свой стол и складываю все свои вещи в коробку. Мои коллеги смотрят на меня как на заразную, но ничего не говорят.
Они рады, что я ухожу.
Я ухожу, не попрощавшись.
Студенты освобождают дорогу, когда я выхожу. Уверена, что у них есть вопросы, но никто ничего не спрашивает у меня. Как будто я вирус. Заразная.
Redwood Prep наконец-то избавился от яда.
— Мисс Джеймисон! — Одна из моих лучших учениц бежит за мной. — Это правда? Вы действительно уезжаете?
Я киваю.
— Не позволяй этому отвлекать тебя. Продолжай заниматься, хорошо? Ты почти у финишной черты.
Её нижняя губа дрожит, и она отступает назад, чтобы я могла пройти.
Как только добираюсь до машины, мои конечности становятся тяжёлыми, а голова раскалывается.
Адреналин, который я чувствовала, выступая по телевизору и отдавая должное Харрису, исчез, сменившись странной пустотой.
Нет, даже хуже.
Я словно раздета.
Я лишила себя чего-то — какой-то брони, защиты, — когда предстала перед всем миром и разоблачила злодея.
Теперь от жизни, которую я построила здесь, в Redwood Prep, остались одни руины.
Все исчезло.
Студенты.
Воспоминания.
Теперь их будет защищать кто-то другой.
Я сажусь в машину и хватаюсь за руль.
Впереди парковка заполняется шикарными автомобилями, принадлежащими богатым и привилегированным ученикам Redwood Prep.
На мгновение я не двигаюсь с места.
Такое ощущение, что я смотрю в странную, зияющую бездну.
В сумочке зажужжал телефон.
Он звонит уже некоторое время, но я не обращаю на него внимания.
Кто бы это ни был — репортеры, адвокаты Харриса, мама или Зейн, — я не хочу ни с кем разговаривать.
Мои мысли мечутся в голове. Жидкий хаос. Я просто хочу уехать. Перевести дух. Почувствовать себя самой собой.
Машина заводится с грохотом.
Я так рада, что забрала её из мастерской. С таким самочувствием я бы не смогла сесть на автобус.
Вместо того чтобы ехать домой, я выезжаю на открытую дорогу. Каким-то образом оказываюсь в направлении утеса, куда Зейн отвёз меня в ту ночь, когда мы целовались.
Когда понимаю, куда еду, то вздрагиваю и виновато оглядываюсь по сторонам, словно кто-то собирается выскочить из кустов и обвинить меня в том, что я нашла утешение в тот запретный момент.
Но там никого нет.
Я тихонько смеюсь про себя.
— Ты просто смешна, Грейс.
Покачав головой, жму на тормоза, чтобы повернуть направо и поехать домой.
Мои каблуки прокачивают тормоза до самой земли, но ничего не происходит. Отсутствие сопротивления педали застает меня врасплох, и сначала я думаю, не привиделось ли мне это ощущение.
Странно.
Мои тормоза так не ощущаются.
Мир за пределами машины расплывается, поскольку автомобиль продолжает двигаться, ускоряясь на чистой динамике.
Снова жму на тормоза, уверенная, что в первый раз я совершила какую-то ошибку и что на этот раз машина затормозит, как и должна была.
Но этого не происходит.
Появляется первая струйка паники. Она словно яд капает мне на лицо.
Мои глаза расширяются, и я хватаюсь за руль, яростно нажимая на педаль тормоза. Скрип металлических шестеренок заполняет мои уши. Он сливается с воем ветра снаружи, бьющегося в окно.
Меня охватывает паника.
Запускается система «бой или бегство».
