Утром, проснувшись, Кристина вдруг вспомнила свой странный сон в мельчайших подробностях. «Приснится же такое… — думала она, хватаясь за голову, — и что все это может означать?» Неожиданно она вспомнила, что вчера — пятнадцатого марта — у Марго был день рождения…
Два дня этот случай с картиной и сон не шли у нее из головы. На занятиях и на репетициях она была как в тумане. Она даже купила на лотке сонник и стала выискивать в нем значения того, что ей снилось. «Разговаривать или слышать разговоры» — это к надоедливому знакомству. «Бледное и усталое лицо видеть» — к успеху и здоровью. «Увидеть подругу» — к интимной и приятной беседе. «Гневаться во сне» — к дружбе, миру и преданности…
«Глупости все это, — убеждала себя она, — я просто переутомилась — вот мне и мерещится черт-те что. Нервная стала, дерганая. Еще бы — ведь скоро премьера…»
Но адрес — адрес, который продиктовала ей Марго… Она помнила его наизусть, он был реальным! Откуда она бы могла его взять?
В субботу после репетиции она шла с Сивожелезовым к троллейбусной остановке и, не выдержав, задала ему вопрос:
— Петюня, скажи, может ли присниться человеку вещь, которую он до этого не знал?
— Ну тебе же приснилась — значит, может, — отозвался догадливый Петюня. — А что это была за вещь?
— Адрес. Мне во сне одна женщина назвала адрес. Все подробно — улицу, номер дома. Мне кажется, название я где-то слышала, но в жизни там не была и даже не знаю, где это находится… — И Кристина назвала ему адрес.
— Действительно, такое местечко есть, — сказал Петюня, — это дачный поселок под Москвой. Наверное, ты просто слышала или читала где-то это название, и оно записалось к тебе на подкорку. А теперь вот выползло. Ничего удивительного…
— А далеко этот дачный поселок? — спросила Кристина.
— Да нет. Садишься на пригородную электричку — и максимум через час ты уже там.
В воскресенье утром Кристина встала с твердым намерением поехать по адресу, который назвала ей Марго. Даже если все это окажется полной туфтой, ничего плохого не случится, если она съездит за город и подышит свежим воздухом. Заодно успокоит свои нервы и больше не будет вспоминать о ночном инциденте.
Дорога, как и обещал Сивожелезов, не отняла у нее много времени. У вагонных разносчиков прессы она купила газету с огромным кроссвордом и не успела оглянуться, как машинист ворчливо объявил название станции, на которой ей надо было выходить.
Это оказалась совершенно голая платформа, на которой не было даже маленького вокзальчика. Украшала ее только табличка на ножках с покосившимися буквами и аллея высоких деревьев позади перил. Кристина спустилась по узкой металлической лестнице и зашагала по протоптанной тропинке в ту же сторону, куда пошли остальные редкие пассажиры. Дорога сначала шла вдоль леса, а потом свернула вглубь. «Наверное, вечером здесь идеальное место для убийц и маньяков», — подумала Кристина, оглядывая густые придорожные кусты.
Через пятнадцать минут она уже подходила к высоким деревянным воротам, гостеприимно распахнутым для посетителей.
Дома в поселке являли собой живую картину расслоения современного общества. Здесь было представлено все: от сараюшек полунищих огородников до кирпичных с белой отделкой «дворцов», принадлежащих «новым русским». Почти все дома сейчас пустовали, потому что настоящий дачный сезон еще не начался.
Кристина шла и гадала: каким же окажется нужный ей дом под номером двадцать семь?
Она и сама не знала, зачем она туда идет, скорее всего это требовалось ей для очистки совести. Марго — пусть даже не настоящая, а та, которая приснилась, — имела над ней власть. Раз она сказала прийти — значит, Кристина не могла не прийти.
Наконец она увидела на заборе заветную табличку — дом № 27. Вот, значит, какой он… Не хибара, но и не дворец. Большой довольно новый деревянный дом — двухэтажный, некрашеный, с острой крышей. Несмотря на светлое время дня, в окнах за занавесками угадывался электрический свет. Там кто-то был!
Кристина подошла к калитке и слегка подергала ее. Тут же, откуда ни возьмись, выскочила большая лохматая собака и через решетку забора принялась оглушительно лаять на непрошеную посетительницу.
— Тише! Ну чего разоралась-то! — миролюбиво прикрикнула на нее Кристина, но собака продолжала исходить басовитым лаем, роняя на грязный снег капельки слюны.
Кристине оставалось только ждать, когда хозяева услышат лай и сподобятся выйти и взглянуть, кто к ним явился. Однако они, кажется, с этим не спешили. Кристина потихоньку начала замерзать и отчаянно кутаться в кожаное пальто.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем на крыльце дома возникло какое-то шевеление. Потом от него отделилась фигура женщины в бесформенной одежде вроде ватника. Когда она подошла ближе, Кристина даже отшатнулась, увидев, какое неприятное у нее лицо.
На вид ей можно было дать от тридцати до шестидесяти. Хмурое, огрубевшее лицо с мясистым синеватым носом… Сальные небрежно покрашенные волосы, торчащие из-под сбившейся пуховой шали… Ее облик совершенно не вязался с аккуратным новеньким домом.
— А ну заткнись, черт лохматый! — зло бросила она на ходу собаке, и та сразу же замолчала и бочком удалилась на место в конуру.
Поначалу она молча смотрела на Кристину оценивающим взглядом.
— Тебе чего? — спросила она потом. — Хозяевов нету, а я дом сторожить приставлена… — Почему-то, когда она все это говорила, заплывшие глаза ее странно бегали, стараясь не сталкиваться с взглядом Кристины.
— Здравствуйте, — сказала Кристина, которая представления не имела, что же ей говорить дальше. — Понимаете, я ищу одного человека… Я точно не знаю, что он здесь, но…
— Говорю же, хозяевов нет, — уже с нетерпением повторила женщина, — а я дом сторожить приставлена.
В этот момент из дома донесся визгливый вопль, а потом совершенно дикий, сумасшедший смех. Одновременно с этим раздался топот, который начал перемещаться из одного угла дома в другой. Женщина нахмурилась и искоса бросила на дом недовольный взгляд. Никаких комментариев не последовало.
— Но, может быть, вы случайно знаете… снова начала Кристина, однако ее перебили:
— Говорю же тебе, я дом сторожить приставлена. Ничего не знаю. Хозяевов нету и не будет…
Кристина подумала, что дальнейший разговор не имеет никакого смысла. Пересказывать этой неприятной особе свой сон было бы все равно что поведать его телефонному автоответчику.
— Ну тогда извините… — разочарованно протянула она и сделала шаг в сторону от калитки.
Женщина тут же повернулась и вперевалку зашагала обратно к дому, что-то ворча себе под нос.
