Перис протянула руку и схватила его за рубашку.
– Нет, – прошептала она.
– Вынеси ее на руках, – сказал Конрад, не отрывая глаз от скрючившегося Сэма. – Она слишком напугана, чтобы оставаться с этим уродом.
Тобиас не спорил. Он поднял ее – она всхлипывала, когда он касался ран на ее теле, – и пошел к двери.
– Я отнесу ее к Мэри и оттуда вызову полицию.
– Давай, – сказал Конрад, – только побыстрее. Я все-таки художник, а не стрелок.
Нашептывая в ухо Перис всякую чепуху, Тобиас прошел через темную комнату и вышел на площадку.
Он не успел поставить ногу на верхнюю ступеньку лестницы, когда услышал приглушенный звук выстрела – он замер.
– Помогите! – закричал Конрад.
Выбора не было. Тобиас осторожно опустил Перис на пол и побежал обратно.
Конрад, стиснув пистолет в своей руке, показал на Сэма.
– Он подполз и кинулся на меня. – Глядя на прыгающий пистолет в своей руке, прибавил: – Он выстрелил.
Носком ботинка Тобиас пнул Сэма. Тот не пошевелился, не вскрикнул. Тобиас присел возле него, поискал пульс на шее и перевернул Сэма на спину.
Пульса и не могло быть.
Пуля сделала аккуратную дырочку в переносице, между его открытых глаз.
– Поторопитесь, молодой человек, – сказала Мэри. Она приобняла своей костлявой рукой дрожавшую Перис за плечи и хмуро посмотрела на Тобиаса. – Давайте сюда вещи и идите.
Свернувшись под теплым одеялом, лежа в кровати в отделанной розовым ситцем спальне Мэри, Перис смотрела, как подходит Тобиас. По его лицу она поняла, что никуда без нее он не уйдет.
– Вот что я нашел, – он протянул ей алый пушистый халат, о котором Перис и забыла, и пару зеленых шлепанцев. – Все мягкое и уютное.
Они оба похолодели, заслышав звук сирен.
– Они захотят поговорить с нами, – прошептала Перис, – а я не могу.
– Никто с тобой не будет говорить, пока ты не побываешь в больнице, – вставила Мэри, собирая губы куриной гузкой.
– Это верно, – ответил Тобиас. – Мэри, я бы хотел сам позаботиться о Перис, если она мне позволит.
– Ну, думаю, я не… – Мэри оборвала себя на середине фразы. – Да, я ведь и сама была когда-то молодой.
Тихонько постучали в дверь, и появилось лицо Джинны.
– Что-нибудь происходит? – спросила она. – Что случилось?
Перис почувствовала, как у нее оборвалось сердце. Тобиас сел рядом с ней на кровать, взял ее руку и слегка сжал.
– Ты, – Перис закашлялась, – ты рано вернулась.
Джинна подошла к кровати и нахмурилась, увидев ссадины на лице Перис.
– Что-то… Кто-то тебя ранил? – Она съежилась. – О, нет! У меня ужасное предчувствие. Знаешь, как это иногда со мной бывает?
– Да, – Перис знала. Она знала также, как тяжело будет Джинне пережить то, что ее ожидает.
К Джинне подошла Мэри.
– Ты сильная девочка, – сказала она. – Ты все поймешь и переживешь. Мы поможем тебе, правда, Перис?
Перис посмотрела в чудесные глаза Джинны и увидела, как ее настороженность сменяется ужасом.
– Джинна, Мэри права. Мы с тобой, – ее собственный страх померк. Ведь ее мужчина жив, и она-то оправится после сегодняшней ночи.
– Сэм, – сказала Джинна, озираясь. – Ведь это Сэм, да?
– Он… он хотел убить Тобиаса, изнасиловать и убить меня. Побудь с нами, – сказала Перис.
– Останься, – присоединился и Тобиас.
– Где он?
Мэри взяла руки Джинны в свои.
– Выпьем чаю. Нет. Бокал шерри – вот что тебе надо.
– Перис, – сказала Джинна, не слушая Тобиаса и Мэри. – Ты ранена. Кто-то ранил тебя.
Перис отвела взгляд.
– Это Сэм ранил тебя? – прошептала Джинна. Не получив ответа, она продолжала:
– Скажи, где он? Он уехал? Бросил меня? – От слез, текущих из закрытых глаз, у Перис защипали ссадины на лице.
– Пойдем, – сказала Мэри. – Молодой человек, позаботьтесь о Перис. А я побуду с Джинной.
Закрылась дверь спальни, входная дверь, и только потом Перис вздохнула.
Она сидела, не двигаясь. Тобиас гладил ее пальцы. Наконец он сказал:
– Плакса, я отвезу тебя в травмотологию. У тебя скоро все заболит. Я хочу, чтобы тебя осмотрели. На затылке у тебя шишка, а запястья и лодыжки надо обработать, – Мэри промыла ссадины, но каждое движение причиняло боль.
– Халат можешь надеть? – спросил Тобиас. – Или помочь?
Перис подняла на него взгляд.
– Это было просто ужасно. Когда я очнулась, он уже связал мне ноги. Я ничего не могла сделать.
Тобиас поднял руку, помолчал и сказал:
– Можно, я дотронусь до тебя? Я хочу обнять тебя, любовь моя.
Она кивнула. Ее губы дрожали, и она плотно сжала их. Тобиас убрал волосы с ее лица.
– Я никогда не был так напуган.
Она коротко усмехнулась.
– Даже тогда, когда тебя стукнули по голове и бросили за борт?
– Даже тогда. Все случилось слишком быстро. Жаль, что Джинне придется все это пережить.
– Она замечательная, – ответила Перис. – Я думаю, она переживет. Ей ничего никогда даром не доставалось. Она все зарабатывала трудом.
Тобиас положил голову Перис себе на плечо.
– Она тебе нравится, да?
– Да, – Перис вдыхала его запах – запах тепла и силы. – Мне нравились многие. Как я могла так ошибаться в людях?
– Ты не ошибалась. Спишем на неудачу по части снабжения тебя друзьями.
Перис понимала, что он нарочно не упоминал о Синтии.
– Может, мне в дальнейшем повезет, – о том, что сделала ее сестра, Перис подумает немного позже.
Тобиас глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
– Может быть, ты хочешь с кем-нибудь поговорить? – сказал он.
Перис подняла голову.
– Поговорить?
Очень осторожно он провел рукой по ее лицу.
– О том, что случилось. О том, как ты себя чувствуешь.
Она улыбнулась, поморщилась и коснулась пальцами его губ.
– Ты правда меня любишь? – И опустила голову, чтобы скрыть румянец, заливший ее щеки.
Он взял своей сильной рукой ее руку и поднес к груди.
– Чувствуешь? – спросил он.
Под ее ладонью сильными толчками билось сердце.
– Еще жив, – сказала она, но не засмеялась.
– Потому что ты жива. Даже если… если бы он не застрелил меня, я бы все равно умер, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Перис начала тихо плакать.
– Плакса… – Тобиас нежно дотронулся до ее подбородка и поднял ее лицо. – Сердце мое, я люблю тебя. Ты разве не знаешь?
Она вздохнула, и воздух оцарапал ей горло.
– Я знаю. Не хочу ни с кем говорить, кроме тебя, Тобиас. Обними меня. Обними и не отпускай.
Сидя в шлюпке, стоявшей на палубе плавучего дома Тобиаса, Конрад смотрел на залив. Перис и Тобиас ждали, пока полиция закончит допрашивать их по поводу явного участия Синтии в деле Сэма. Конраду это не понравилось, но, кажется, он понимал, насколько неохотно Перис дает показания против сестры.
