со всей силы бью его кулаком в плечо. — Знаешь, что? А иди-ка ты в армию! А я еще подумаю, ждать мне тебя, мерзавца, или нет!
Глеб снова смеется и лезет меня поцеловать, но я вырываюсь из его рук, как могу. Силы, естественно, не равны, и вот я уже в его медвежьих объятиях.
— Пироженка, да я любого солдата-срочника уделаю. Знаешь, как меня отец воспитывал? Я и из автомата стрелять умею и даже танк водить. Он меня этому учил. И вот ты еще удивляешься, что у меня в общаге моя половина комнаты в идеальном порядке. Да если бы мой папа хоть раз увидел, что я бросил у кровати грязную тарелку, он бы заставил меня сто раз отжаться.
Я успокаиваюсь в его руках и пытаюсь выровнять дыхание. Но какой же он все-таки мерзавец! Вот ему приносит отдельное удовольствие вот так меня разыгрывать, а потом смеяться надо мной.
— Значит, ты пойдёшь в аспирантуру, чтобы не идти в армию, да? — Продолжаю свой допрос.
— Нет, не поэтому. Я пойду в аспирантуру, потому что каждый уважаемый адвокат должен быть кандидатом юридических наук.
— И значит, ты еще два года будешь жить в общаге, да? — Мой голос срывается то ли на крик, то ли на плач.
Глеб замирает, продолжая держать меня в своих руках. Я очень быстро втягиваю воздух, и в идеальной тишине комнаты слышно только мое дыхание.
— Нет, — наконец, говорит. — Я сниму квартиру.
Я не двигаюсь, пытаясь осознать сказанное им. Глеб тем временем берет ладонью мое лицо и поднимает его на себя.
— Пироженка, ты будешь со мной жить?
Я тяжело сглатываю. Вот они эти долгожданные слова.
— Кхм, ты снова меня разыгрываешь? — Осторожно спрашиваю. — Как с армией?
— Нет, Кать. Я серьезно. Давай будем вместе жить? Мне надоели эти встречи урывками. Хочу видеть тебя чаще, хочу вот так беззаботно проводить с тобой время, никуда не торопясь. Хочу приходить с работы к тебе, а не к соседу.
— Правда? — Мои глаза наливаются слезами.
— Да. Я люблю тебя.
— И я тебя люблю. И очень-очень сильно хочу с тобой жить.
Глеб довольно улыбается и тянется меня целовать, а я чувствую себя самой счастливой на планете. Мы с Глебом будем вместе жить. Разве может быть что-то лучше? Наверное, только свадьба, но о ней я еще не думаю.
Глеб засыпает, а я судорожно соображаю, что мне теперь делать. Первая эйфория от его предложения прошла, пора теперь подумать об обратной стороне вопроса.
Я не знаю, какая у Глеба зарплата, я никогда не задавала ему этот вопрос, но полагаю, что очень даже не плохая. Он в этой адвокатской фирме работает уже несколько лет и давно перерос позицию стажера без опыта. Я знаю, что его начальник — партнёр этой адвокатской компании — очень ценит Глеба и не боится поручать ему важные дела. Также я знаю, что у Глеба есть накопления, но не знаю, в каком объеме. По крайней мере когда его отчислили с бюджета, 200 тысяч за последний семестр он смог заплатить без проблем.
Но все равно будет ли его зарплаты хватать на нас двоих? Даже если и будет, мне как-то неловко просить у него деньги на прокладки. Я, конечно, могу продолжить брать деньги у родителей и бабушки, но…
Но пора мне начинать искать работу.
От этой мысли сердце начинает стучать быстрее. Вот он мой самый страшный кошмар — поиск работы без опыта, связей и знакомств. А еще без конкретной специальности, потому что философ — это не профессия.
На летнюю практику после второго и третьего курсов меня отправляли в Госдуму помощником одного из депутатов. Но это только звучит красиво «Я работаю в Госдуме», на деле же я выполняла его личные поручения: делала ему кофе, покупала ему билеты на самолёт, бронировала столик в ресторане. Такую работу я для себя не рассматриваю.
Не для того я учусь в лучшем университете страны, чтобы подносить кому-то кофе! Пускай даже и депутату.
Начинаю перебирать в голове, где работают мои однокурсники. На самом деле, кто как устроился, кому как повезло. Но большинство работают или в журналистике, или в рекламе и пиаре. Это две сферы, куда принимают людей с абсолютно любым образованием.
Когда-то я хотела быть журналистом и работать в глянцевом журнале, но сейчас понимаю, что, наверное, не смогу писать статьи в большом количестве. Да, у меня получались хорошие сочинения в школе, но журналистика сложнее, чем школьные сочинения. А вот реклама или пиар очень даже мне интересны.
В понедельник я приезжаю домой после учебы и обеда с Глебом и создаю в интернете своё резюме. Вакансий в сфере пиара на удивление много, и я везде подряд рассылаю свою кандидатуру. Они увидят, что я учусь в МГУ и обязательно пригласят меня на собеседование.
Вот только на следующий день вместо приглашения на личную встречу с отделом кадров мне приходит чуть ли не сотня отказов с отпиской: «Извините, вы нам не подходите».
Я смотрю на этот шквал писем с отрицательным вердиктом и еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Ладно, Лена тоже не сразу работу нашла. Она предупреждала меня, что без опыта сложно устроиться. В итоге ее устроили родители по знакомству.
Я продолжаю рассылать резюме и дальше, в сопроводительном письме пишу, что готова работать даже за самую низкую зарплату, но мне приходят лишь отказы. В итоге я не выдерживаю и начинаю звонить по указанным телефонам.
— Здравствуйте! Меня зовут Екатерина Ларинова, вы только что отказали мне в собеседовании по причине того, что я вам не подхожу. Можете, пожалуйста, обозначить причину точнее?
— Здравствуйте. У вас нет релевантного опыта работы. — Говорит вежливый женский голос.
Так я и думала.
— Но я быстро учусь! Я готова работать 24 часа в сутки 7 дней в неделю!
— Извините, но мы ищем кандидата только с опытом работы от года. До свидания, — и кладёт трубку.
Чем ближе защита Глеба, тем хуже мое настроение. Мы договорились с ним, что
