— Потанцуем? — обратился я к любимой.
— С удовольствием, — её радостная улыбка согрела мне душу.
Клянусь, я не выбирал момент и даже не пытался что-либо подгадывать, приглашая Кристу потанцевать, поэтому объявленный вальс стал для меня сюрпризом. Имениннику захотелось станцевать со своей женой именно его. Девушка же и вовсе побледнела, и стала отказываться.
— Я не умею, — оправдывалась она.
— Я тоже. Будем учиться вместе, — парировал я.
Надо признать, я чуть кривил душой, утверждая, что не умею танцевать вальс. В своё время Билли, убеждённый, что нужно уметь не только вести переговоры со всеми видами ублюдков и обращаться со всеми видами оружия, заставил пройти меня краткий курс светских манер и даже выучить несколько танцев. Поэтому сейчас я на автомате выполнял движения, заставляя девушку следовать за собой. В начале она была жутко напряжена, но вскоре смогла расслабиться и даже начала улыбаться.
— Я чувствую себя золушкой на балу, — шепнула Криста мне на ухо.
— Родная, — ответил я. — Оглянись. Что ты видишь вокруг? Я кучу денежных мешков, в большинстве своём, преклонного возраста, в сопровождении безмозглых силиконовых барби. И даже если тут и найдётся небольшой процент настоящих и не совсем тупых девиц, им до тебя далеко. Так что ты никакая не Золушка, ты королева, Криста.
— Ты мне льстишь, — рассмеялась она.
— Говорю лишь то, что вижу, — ответил я, совершенно искренне.
После мы ещё станцевали несколько танцев подряд, уже вполне обычных, и, отойдя в сторону, наслаждались неспешным разговором, вином и закусками. Криста наконец смогла немного расслабиться, глаза её перестали лихорадочно метаться в поисках укромного местечка, но она по-прежнему хотела уйти, и я её понимал. Однако пока не мог этого сделать, питая ослабевающую с каждой минутой надежду встретиться с МакФерсоном, сотрудничество с которым представляло для меня интерес.
И он появился. С надменным выражением лица он разговаривал со стайкой заинтересованных бизнесменов. Было видно, ему скучно и совершенно не интересно ничего из того, что они могут ему предложить. Что же, пришёл мой черёд попытать счастье. Коротко объяснив Кристе, что к чему, я направился в нужном направлении. Поначалу при разговоре со мной во взгляде мужчины стояла всё та же скука, но спустя минут пять мне удалось привлечь его внимание и разжечь интерес. Я так увлёкся деловой беседой, что на какое-то время совсем выпустил Кристу из поля зрения. Пошарив глазами по помещению, я похолодел, увидев её. Она стояла на небольшом подиуме, где располагались столы с закусками и разговаривала с Оливией.
На спине выступил холодный пот, горло сдавило от предчувствия беды. Надо срочно уводить Кристу отсюда и дать знать ребятам, где находится эта змея, чтобы не успела снова уползти в свою нору. Как она сюда вообще попала и что тут забыла? Уже не слушая МакФерсона, я как можно более быстро и вежливо свернул разговор, договорившись о встрече в его офисе, в понедельник.
Не успел я сделать и трёх шагов, в направлении девушек, как раздался крик, и Оливия рухнула с подиума на пол. Она согнулась пополам, и я увидел, как по её ногам, на пол тонкой струйкой стекает кровь.
— Мой ребёнок, — причитала она, чередуя слова со стонами и всхлипами. — Она толкнула меня, — шептала бывшая жена и повернувшись к Кристе завопила. — Ты! Ты убила моего ребёнка!
На какой-то миг я просто оцепенел, время словно замедлило свой бег. Я смотрел на небольшую фигурку, корчащуюся на полу, потом мой взгляд перешёл на Кристу, смертельно бледную, её губы что-то шептали.
— Не правда, — мотала головой девушка. — Она лжёт. Я не трогала её.
Гомон голосов становился всё громче. Кто-то кричал срочно вызвать неотложку.
— Адриан! — завыла Оливия. — Она убила нашего ребёнка!
Десятки глаз устремились на меня, Оливию и Кристу. Самые разные эмоции застыли на лицах людей: жалость, презрение, любопытство. Вспышки фотоаппаратов ослепляли. Кто-то ощутимо толкнул меня, выводя из оцепенения. Отвратительность ситуации превосходила все возможные пределы. Понял я одно: Кристу нужно срочно уводить отсюда. Можете считать меня бессердечным отморозком, но я не чувствовал жалости к бывшей жене и ни разу не сомневался в том, мой ангел не виновата. Я понятия не имел, правда ли у Оливии выкидыш, но что-то мне подсказывало, что Кристе, которая сейчас того и гляди упадёт в обморок от ужаса, помощь куда нужнее. И плевать я хотел на мнение этих ублюдков. Хотя я не сомневаюсь, это аукнется мне в будущем. Многие любят корчить из себя праведников на публику. Не важно. Всё не важно, кроме того, чтобы защитить её от стаи этих кровожадных шакалов, готовых сейчас растерзать свою жертву.
В помещение ворвалась бригада медиков. Они ловко положили Оливию на носилки. Быстро сделано. Наверное, Риз держал пару машин у дома, на всякий случай.
— Адриан! — кричала бывшая супруга, пытаясь зацепиться за мою руку. — Наш малыш! Пожалуйста, ты мне нужен сейчас!
Я еле удержался, чтобы прилюдно не послать её. Великая актриса пропала в ней. С каждой секундой я всё больше убеждался, что всё происходящее здесь спланировано. От осознания сего факта я почувствовал, как полегчало на душе. Я был твёрдо уверен, что поступаю правильно.
— Родная, пойдём, — потянул я Кристу за руку.
— Я её не трогала, — шептала девушка, переведя на меня безумный взгляд. — Не трогала. Нет. Адриан, не верь ей. Я ничего не делала.
— Я верю тебе. Пошли, Криста, — мне пришлось применить немного силы, чтобы привлечь её к себе и иметь возможность увести.
Как только Оливия исчезла из поля зрения, всё внимание толпы досталось нам. Я кожей ощущал осуждение и ненависть. Большинству было просто любопытно, для них произошедшее было очередным поводом для сплетен, не более. Однако от этого не становилось легче. Уже завтра эта мерзость будет во всех газетах и, может, теленовостях. И я с горечью осознавал, у меня недостаточно ни денег, ни власти, чтобы это предотвратить. Но я найду способ с этим разобраться, обязательно найду. В данный момент нужно успокоить Кристу. Поэтому, крепче прижав к себе девушку, которую била крупная дрожь, я грубо расталкивая толпу, направился к выходу.
Хлопок входной двери заставил меня вздрогнуть, но не более того. Внутри всё словно замерло, будто я потеряла ту нить, которая связывает меня с реальностью. Поэтому я совершенно не помню, как попала домой. В ушах эхом отдавались крики Оливии: «Ты! Ты убила моего ребёнка!» А перед глазами была толпа людей. Только моё подсознание играло со мной в жестокие игры. Их лица мне виделись демоническими масками. В воздухе витали любопытство, осуждение и даже ненависть, объединяло присутствующих одно: все она, так или иначе, жаждали крови, моей крови. Казалось, я даже слышу перешептывание, в котором постоянно проскакивает слово «убийца». Всё это сквозь поры кожи впиталось в мою кровь, смертельно отравив её, заморозив реакции и заперев ураган чувств, которые буквально душили меня внутри моего тела. Всё, что я могла, бесконечное количество раз повторять: «Неправда, я ничего не делала». Но разве меня кто-то услышал, а если и услышал, счёл ли нужным обращать на это внимание?
