— Ава, где ты была всю мою жизнь? — стонет он, совершая большой круг.
Взрослела! Эта неприятная мысль напоминает мне, что я не знаю его возраст. Если спросить его на пике удовольствия, скажет ли он правду? Я влюблена в мужчину и понятия не имею, сколько ему лет. Какая нелепость.
Я задыхаюсь, когда меня снова поднимают и опускают, мерцание очень яркой кульминации медленно начинает набирать силу. Я загипнотизирована им — полностью очарована, когда смотрю на его пылающее от страсти лицо, перекатывающиеся на груди мышцы, когда он управляет нашими телами. Это занятие любовью медленное, тщательное, и никак не помогает в отношении моих чувств к нему — вообще никак. Я зависима от нежного Джесси также, как и от Джесси-доминанта. Я в полной растерянности.
Его язык скользит по влажной нижней губе, глаза мерцают, на лбу появляется морщинка.
— Пообещай мне кое-что. — Его голос мягок, он вращает бедрами на очередном умопомрачительном круге.
Я стону. Он пользуется моим загипнотизированным состоянием, прося дать обещание. Но, опять же, это скорее требование, чем вопрос.
Изучаю его, ожидая просьбы.
— Ты останешься со мной.
Что? Сегодня? Навсегда? Тщательно продумано, черт возьми! Это определенно не вопрос, а приказ. Я киваю, меня тянут вниз, и он что-то бессвязно бормочет.
— Ава, мне нужно услышать эти слова. — Он вращает бедрами, проникая в самую глубину моего тела.
— О боже, да, я останусь, — выдыхаю я во время жгучего проникновения. Мой голос вибрирует от удовольствия, когда мощная пульсация в лоне берет верх, и я дрожу в его руках.
— Ты сейчас кончишь, — выдыхает он.
— Да!
— Господи, как же я люблю смотреть на тебя в таком состоянии. Держись, детка. Еще рано.
У меня начинают подгибаться руки, побуждая его перенести хватку на середину моей спины и подтянуть так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Я вскрикиваю, когда мы сталкиваемся грудью, и мое новое положение заставляет его проникнуть в меня еще глубже. Мои руки взлетают вверх, хватаясь за его спину.
Он заглядывает мне в глаза.
— Ты до боли красива и вся моя. Поцелуй меня.
Я повинуюсь, обхватывая ладонями его прекрасное лицо и прижимаясь губами к его губам. Он стонет, когда я погружаюсь языком ему в рот, его движения становятся жестче.
— Джесси, — умоляю я. Сейчас я кончу.
— Детка, держись.
— Не могу, — выдыхаю я ему в рот. Я беспомощна перед его вторжением в мой разум и тело, мои бедра вокруг него напрягаются, и я разбиваюсь вдребезги. Вскрикиваю и прикусываю его нижнюю губу.
Он кричит, встает на колени, отклоняется назад и врезается в меня в порыве своего освобождения, прижимает к груди и изливается в меня. Он делает последний мощный рывок вверх. Я вскрикиваю.
— Господи, Ава. Что мне с тобой делать?
Прошу, оставь меня навсегда!
Его лицо утыкается мне в шею, пока он медленно двигает бедрами взад и вперед, выжимая из меня каждую каплю удовольствия. У меня кружится голова, его затрудненное горячее дыхание овевает мою шею и спускается по груди. Каждая мышца сжимает его, когда он пульсирует внутри меня. Он дрожит — его по-настоящему трясет. Обхватываю его руками и прижимаю к себе.
— Ты весь дрожишь, — бормочу я ему в плечо.
— Ты делаешь меня очень счастливым.
Правда?
— Думала, что свожу тебя с ума.
Он отстраняется и смотрит мне в глаза, его лоб блестит от пота.
— Ты делаешь меня безумно счастливым. — Он целует меня в нос и убирает волосы с моего лица. — А еще сводишь с ума. — Он бросает на меня обвиняющий взгляд. Не знаю почему. Это его собственное неразумное, невротическое поведение сводит его с ума, а не я.
— Предпочитаю, чтобы ты был безумно счастлив. Когда ты безумно злишься, то становишься страшен.
Его губы дергаются.
— Тогда перестань делать то, что сводит меня с ума.
Я изумленно смотрю на него, но он прижимается губами к моим губам, до того, как я успеваю бросить ему вызов. Этот мужчина безумно заблуждается, вдобавок ко всему прочему.
Он снова опускается на пятки.
— Я никогда не причиню тебе боль намеренно, Ава. Ты ведь это знаешь, правда? — В его голосе ясно слышится неуверенность.
Вот в этом я абсолютно уверена. Ну, в физическом смысле. А эмоции пугают меня до смерти. И тот факт, что он добавил «намеренно», должно стать поводом для беспокойства.
Смотрю в затуманенные зеленые глаза этого прекрасного мужчины.
— Знаю, — выдыхаю я, но на самом деле не знаю, и меня это сильно пугает.
Он поворачивается на спину, увлекая меня за собой, и я растягиваюсь у него на груди. Слегка сдвигаюсь, чтобы было удобнее водить пальцем по его животу, и задерживаюсь над шрамом дольше, чем где-то еще.
Он завораживает меня каким-то нездоровым образом, и это еще одна тайна этого мужчины. Это определенно не боевое ранение, не колотая рана и не порез. Выглядит гораздо более зловеще. Плотная, зазубренная волна выглядит так, будто кто-то в буквальном смысле вонзил нож ему в живот и потащил лезвие до самого бока. Я вздрагиваю. Никогда бы не подумала, что можно выжить после подобной раны. Должно быть, он потерял море крови. Осмелюсь ли я надавить на него?
— Ты служил в армии? — тихо спрашиваю я. Это могло бы все объяснить, но я не спрашивала напрямую.
Он ненадолго замолкает, гладя меня по волосам, но вскоре продолжает:
— Нет. — Он не спрашивает, почему я об этом подумала. Он знает, к чему я клоню. — Оставь это, Ава, — говорит он таким тоном, который заставляет меня сжаться. Да, с этим тоном я не спорю, и уж точно не хочу портить момент.
— Почему ты исчез из моей жизни? — с опаской спрашиваю я. Мне нужно знать.
— Я же сказал, что был в полнейшем раздрае.
— Но почему? — напираю я. Его ответ ничего не объясняет. Я чувствую, как он напрягается подо мной.
— Ты разжигаешь во мне чувства, — отвечает он тихо, и мне начинает казаться, что я кое-что поняла.
— Какие чувства? — БУМ!
Он вздыхает. Я испытываю удачу.
— Разные, Ава. — Похоже, это его раздражает.
— Разве это плохо?
— Плохо, когда не знаешь, как с ними справиться. — Он делает долгий, усталый вдох.
Я прекращаю поглаживания. Он не знает, как справиться со своими чувствами, поэтому пытается меня контролировать? Как это поможет? Разные чувства? Этот мужчина говорит загадками. Что это значит, и почему он так этим расстроен?
— Ты полагаешь, что я принадлежу тебе. — Я снова начинаю выводить пальцем круги.
— Нет, я это знаю.
— Когда ты это понял?
— Когда четыре дня пытался выкинуть тебя из головы. — Он все еще раздражен, а я в восторге от такой новости.
— Не сработало?
— Нет, я еще больше обезумел. Давай спать, — приказывает он.
— Что ты делал, чтобы выкинуть меня из головы?
— Не имеет значения. Это не сработало, конец. Давай спать.
Дуюсь про себя. Думаю, я добыла столько информации, сколько надеялась получить. Обезумел еще больше? Не думаю, что когда-нибудь захочу встретиться с ним в таком состоянии. Разные чувства? Полагаю, мне нравится, как это звучит.
Продолжаю кружить пальцем по его груди, а он гладит меня по волосам и время от времени целует. Тишина приятна, и мои веки тяжелеют.
Я еще глубже вжимаюсь в него, положив ногу ему на бедро.
— Скажи, сколько тебе лет, — бормочу ему в грудь.
— Нет, — отвечает он просто. Я сонно морщусь. Меня не удостоили даже фальшивым возрастом. Засыпаю мирным сном, мечтая о всяких безумствах.
Глава 30
Просыпаюсь с чувством незащищенности и холода, и сразу понимаю, почему. Где он? Сажусь, сдувая волосы с лица, и обнаруживаю Джесси, склонившегося над кушеткой.
— Что ты делаешь? — Голос охрип, но еще не сорван.
Он поднимает глаза и ослепляет меня улыбкой, предназначенной только для женщин. Чего это он так хорохорится и глаза блестят?
— Собираюсь на пробежку. — Он опять наклоняется, и я понимаю, что он зашнуровывает кроссовки.
