class="p1">Я почти таю от его слов, но это то, чего он хочет, черт бы его побрал.
Поджав губы, я вместо этого говорю: — Ты помешан на контроле, ты же знаешь это, верно?
Он смеется.
— Тебе это нравится во мне, когда мы трахаемся.
Я не знаю, чьи щеки краснее, мои или Мелани.
— Ты такой придурок, — огрызаюсь я, борясь с желанием обмахнуться веером.
Сейчас я одновременно унижена и невероятно возбуждена. Сэйнт настоял на том, чтобы остаться в комнате и посмотреть, как я рассматриваю и примеряю платья. Он сидел на диване, пока я раздевалась и переодевалась, и хотя я знаю, что мне должно быть стыдно, что он смотрит на меня, пока я прохожу через этот процесс, на самом деле было невероятно жарко.
Я слегка встряхиваю головой, пытаясь избавиться от отвлекающих мыслей. Мне нужно быть начеку, потому что я знаю, что он делает. Он пытается удержать меня от вопроса, собирается ли он подставить меня снова. Я в курсе его игры и не собираюсь ее бросать. Как только Мелани уходит, я возвращаюсь к этому вопросу.
— Я думаю, что это может быть то самое, — говорит Мелани, хлопая в ладоши.
К моему разочарованию, Сэйнт качает головой.
— Она должна примерить еще несколько, просто чтобы быть уверенной.
Он пытается продлить ее пребывание здесь? Я не могу не чувствовать подозрений.
Однако Мелани послушно предлагает мне еще несколько вариантов, чтобы примерить.
В конце концов, я останавливаюсь на зеленом платье, потому что знаю, что Сэйнт не позволит закончить встречу, пока я не выберу платье, и это действительно был самый захватывающий вариант для меня, с его глубоким вырезом и опасно низкой спиной.
Когда Мелани наконец уходит, я не теряю ни секунды. Я оборачиваюсь к нему.
— Тебе нужно перестать избегать ответа на мой вопрос.
— Ой? И что это за вопрос? — говорит он со вздохом.
Я складываю руки на груди и приподнимаю бедро.
— Ты планируешь предать меня снова?
Он снова делает ту нервирующую вещь, когда просто смотрит на меня, но затем придвигается ближе, пока не возвышается надо мной.
— Ты хочешь знать, в чем заключается мой план? Как я собираюсь защитить тебя?
Защищай меня или мучай, в любом случае я имею право знать.
Я киваю.
— Да. Скажи мне
— Я не собираюсь предавать тебя снова, — говорит он низким тоном.
— Тогда что ты собираешься делать? — шепчу я, потому что знаю, что он собирается что-то сделать. Он бы не уклонился от такого вопроса, если бы не собирался.
Подняв руку, он обхватывает мою щеку и медленно проводит большим пальцем по моей коже.
— Я собираюсь отправить своего отца в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
Я таращусь на него, уверенная, что ослышалась.
— Что?
Он застает меня врасплох и целует в лоб.
— Это будет лучший выбор для него. Три кровати и раскладушка. Интернет. Он даже может приготовить тюремную пиццу, на YouTube есть отличный рецепт для нее.
— Вау, ты действительно изучил его возможности.
— Что я могу сказать? Я досконально разобрался.
Убрав руку с моего лица, он отворачивается от меня и, не сказав больше ни слова, уходит на кухню. Я завороженно смотрю ему вслед. Нее зная, что сказать. Черт, я даже не знаю, что и думать.
Он собирается предать своего отца.
И я не могу быть не напугана последствиями.
За два дня до выпускного вечера мое новое платье доставляют в мою комнату в общежитии. Возможно, она красивее, чем я его помню, и я не могу не захотеть его примерить.
Когда я надеваю гладкий материал и изучаю свое отражение в зеркале, мои мысли возвращаются к Сэйнту. Я все еще не оправилась от его признания, разрываясь между огромным облегчением и мучительным чувством вины.
Я знаю, что вина не логична. Мистер Анжелл должен гнить за решеткой до конца своей жизни, но я просто не уверена, что это его сын должен сажать его туда.
Но он попытается это сделать. Для меня.
Это выбивает из равновесия, и я сожалею, что сразу не сказала, как я ему благодарна.
Именно в этот момент я вздрагиваю от легкого стука в мою дверь. Я пересекаю комнату, даже не думая о том, что на мне все еще надето мое выпускное платье, и без колебаний открываю дверь.
Мое сердце останавливается, и кровь стынет в жилах, когда я вижу, кто на другой стороне.
Нора.
Какого хрена?
Ее голубые глаза скользят по мне, прежде чем она драматично закатывает их.
— Красивое платье.
Я не знаю, как ответить, поэтому я неуклюже говорю: — Спасибо.
Между нами на несколько секунд повисает напряженное молчание, прежде чем Нора с отвращением фыркает и огрызается: — Ты собираешься впустить меня?
Я бы предпочла этого не делать, но сомневаюсь, что у меня есть выбор.
Отступив в сторону, чтобы дать ей место, я позволяю ей войти внутрь. Закрыв за нами дверь, я поворачиваюсь к ней лицом, но мои глаза бегают по сторонам в поисках оружия, на всякий случай. Под рукой ничего нет, но я говорю себе, что у меня просто паранойя. Она бы не посмела что — то сделать со мной здесь.
Верно?
— Почему ты здесь, Нора?
Я стремлюсь к непринужденному тону, но не уверена, что мне это удастся. Но она, кажется, этого не замечает. Она изучает содержимое моей комнаты, оценивающим взглядом осматривает мое личное пространство и вещи. Ее челюсти плотно сжаты, и в ее взгляде вспыхивает ярость. Когда она отвечает, ее тон ровный, но напряженный.
— Разве мать не может неожиданно навестить свою дочь?
В большинстве случаев, конечно, это не имело бы большого значения. Но мы не являемся большинством случаев.
Ей все равно, жива я или мертва, просто она получает то, что, по ее мнению, заслуживает.
— Просто… ты обычно посылаешь Призрака, вот и все.
Я осторожна, когда говорю о нем, но не могу отрицать, что мне любопытно, что произошло после того, как он в последний раз уходил отсюда. Я подозреваю, что именно поэтому она и пришла.
Чтобы наказать меня за то, что я рассказала Призраку.
Она обнажает зубы, и я вижу, что она изо всех сил старается оставаться спокойной и собранной, но очевидно, что внутри у нее все кипит.
— Призрак исчез, — говорит она, ее голос почти шипит.
У меня хватает здравого смысла, чтобы открыть рот от удивления.
— Мертв?
— Понятия не имею, — огрызается она. — Он ушел без объяснений. Насколько
