Кстати, пока он добывает деньги, мы можем многое успеть. Как следует с ней развлечемся, а потом заберем с собой. Будешь послушной девочкой, мы тебя, так и быть, отпустим. Через день, максимум неделю. Гордись, ты теперь наша общая дырка…»
Артур слушал это и давился собственным бессилием. Хоть высаживай эту долбаную дверь головой.
Он тут же решил, что ни за какими деньгами не поедет. Не потому, что их у него не было, – он смог бы их достать, занять, попросить, украсть… Он бы с радостью отдал за Эву гораздо больше, но ее нельзя оставлять с этими уродами ни на три часа, ни на час, ни даже на пятнадцать минут.
Ему необходимо срочно пробраться в квартиру.
Через дверь – не вариант. Быстро не получится, а пока он будет пытаться, с Эвой могут сделать все что угодно. Но дверь – не единственный вход. Ведь есть еще окна, балкон… И плевать, что это пятый этаж.
«Мне нужна пожарная люлька!» – пронеслось в голове.
Артур достал телефон и трясущимися пальцами набрал номер Баграта:
– Ты говорил, у тебя есть знакомые пожарные… Срочно нужна помощь!
– Ну что, Клубничка, готова к постельным приключениям? – хмыкнул Кулаков, подсаживаясь к ней поближе.
После его вопроса Эва похолодела.
Наивная, она, грешным делом, понадеялась, что они от нее отстанут, ведь обещали Артуру ее не трогать, она сама слышала! Даже вправду пили тут чай, сожрали почти все вафли. Теперь другого десерта им подавай.
Она дернулась было встать, но Кулаков схватил ее за плечо, заставил остаться на месте.
– У нас еще куча времени, успеем поразвлечься как следует. – Последнее слово он произнес с особенным удовольствием. – Соглашайся уже, раньше начнем, раньше закончим.
Эва отчаянно покачала головой:
– Нет!
– Да что ты с ней нянькаешься? – его подельник плотоядно улыбнулся, глядя на Эву. – Привяжем, и все… Или подержим. Хочешь, я подержу первый?
От неотвратимости этого ужаса Эве захотелось закричать в голос. Перспектива оказаться с этими двумя в спальне пугала ее до икоты.
Вся радость от возвращения Артура разом стерлась из ее сознания, оставив после себя лишь отчаяние.
А Кулаков тем временем продолжал:
– Так как это будет, Клубничка? Сама ноги раздвинешь или хочешь, чтобы привязали?
– Мне надо в туалет, – пискнула она.
– Потерпишь, не маленькая, – хмыкнул Кулаков.
Он потянулся своими отвратительными пальцами к ее лицу, провел по щеке, попытался схватить ее за нижнюю губу.
Эва дернулась, отстраняясь.
– Мне правда очень нужно в туалет, – сказала она дрожащим от волнения голосом.
– Ты что думаешь, мы идиоты, не понимаем, что ты попросту тянешь время? – цокнул языком Кулаков. – Пошли…
Эва сразу поняла – разговоры окончены.
Последние минуты ее отсрочки безвозвратно утекали. Теперь ее спасет разве что чудо.
Кулаков поднялся с места, схватил Эву за локоть и рывком поднял, потащил в гостиную.
– Можно мне в туалет на минуточку! Пожалуйста, – принялась просить она и бросила свой единственный козырь: – А потом все будет, как вы хотите…
– Потом согласишься на все? – Кулаков посмотрел на нее удивленно. – Тогда ладно. Серый сходи с ней.
– Пожалуйста, не надо со мной идти! – громко взмолилась она. – Я вас умоляю… Ну зачем это? Куда я оттуда денусь? Минута, и все…
– Не лечи, – рыкнул на нее Серый, шагавший следом за ними. – А то я не видел там замок. Закроешься, и выковыривай тебя потом оттуда, дверь ломай…
– Меня тошнит, я не хочу, чтобы видели, – соврала она в отчаянной попытке убедить их.
На самом деле ее вовсе не тошнило.
Самочувствие было на удивление нормальным, даже не тянуло живот, как иногда бывало раньше в стрессовых ситуациях. Похоже, организм в экстремальной ситуации активировал все резервы. На самом деле Серый угадал ее нехитрый маневр. Она и вправду лелеяла надежду запереться в ванной. Хоть ненадолго избавиться от липких взглядов, смыть со щеки незримые следы прикосновений Кулакова, отдышаться.
Эва понимала, что долго там не останется. Дверь выломают, а ее все равно вытащат и принудят к тому, чего она так яростно стремилась избежать. Но в ее положении и пять минут это уже много. А потом… Эва не знала, что будет делать потом. Все, о чем она могла думать, – это еще хоть ненадолго оттянуть неминуемое.
Ведь у Артура нет трех миллионов, он сам ей говорил, что все пустил в дело. А значит, он не выкупит ее, и Эву из этой квартиры не выпустят.
К ней подошел Серый, больно схватил за локоть, сказал небрежно:
– Пошли…
Она сделала нерешительный шажок в направлении ванной.
И тут из приоткрытого окна гостиной послышался вой пожарной сирены.
Серый замер, а Кулаков подошел к окну.
– Пожарка, прикинь. Едет сюда…
– Че им тут надо?
Подельник ненадолго отпустил Эву, тоже направился к окну посмотреть.
А она, не будь дурочкой, тут же шмыгнула в направлении ванной.
– Стой! – гаркнул на нее Кулаков.
Серый погнался за ней, но Эва успела забежать в ванную, захлопнула дверь перед его носом и заперлась.
– Открой! – Дверь тут же начали сотрясать удары кулаков. – Открой, тварь! Все равно вытащу тебя оттуда и устрою звездец… Ты у меня кровавыми слезами умоешься!
Но она не слушала.
Уперлась в дверь спиной, в тщетной надежде усилить тот хлипкий барьер, что стоял между ней и уродами, которые так хотели вырвать из нее душу.
Открывать она не собиралась. И соглашаться на их гнусные предложения – тоже. Решила стоять до конца, а там будь что будет.
Кулаков с подельником все долбили и долбили по двери. Казалось, удары градом сыпались на деревянную преграду.
Эва молилась, чтобы продержаться подольше.
Она дрожала, а вместе с ней дрожала от натиска мужчин дверь. Неожиданно ее сотряс особенно сильный удар – то ли ногой, то ли плечом. Замок жалобно затрещал, готовый сдать позиции ее защитника.
Эва отскочила в сторону, сообразив, что еще пара таких ударов, и мужчины выбьют дверь, а заодно могут прибить ею ее саму.
Будто в ответ на ее мысли Кулаков заорал:
– Сейчас я подержу тебя за горло!
Эва вжала голову в плечи, готовясь к вторжению в свое ненадежное убежище.
Сейчас последует еще один сильный удар – и все…
Удара почему-то не последовало.
Словно сквозь вату она услышала изумленный вопль Кулакова:
– Какого хрена?
А потом в гостиной раздался звон разбитого стекла, послышался топот. Крики сразу нескольких мужчин, звуки драки, хруст битого стекла и ломающейся мебели.
Эва приросла к полу, не представляя, что творится в комнате.
Отборные маты оглушали
