Берк прыгнул в лодку и отчалил.
Едва он схватился за весло, раздались громкие крики и топот шагов.
К черту весло! Он взревел мотором И дал полный газ.
***
К полудню Реми начала поглядывать в окно, ожидая его возвращения. Она даже не стала обедать; он наверняка приедет голодный, и они поедят вместе. Но время шло, а Берка все не было.
Она осмелилась выбраться наружу и попыталась порадоваться первому солнечному дню, но тревога мешала любоваться экзотической красотой болотного пейзажа. Все мысли Реми были сосредоточены на Бейзиле: где он может быть, почему так долго не возвращается?
К заходу солнца она уже места себе не находила от беспокойства. Она мерила шагами пирс, как часовой на посту, прислушивалась, стараясь уловить звук работающего мотора в ночной тиши болота, которая в первые дни пугала ее, а теперь казалась привычной и даже умиротворяющей.
С наступлением сумерек Реми вернулась в дом. Из соображений безопасности лампу она не зажигала и поэтому сидела в кромешной темноте. Реми ничего не ела с самого утра, но голода она не чувствовала.
Что могло случиться, когда Бейзил приехал в лавку Дредда?
Вдруг на него напали те трое мужчин, которые приезжали вчера и якобы искали отца Грегори?
Вдруг в доме Дредда сидели в засаде люди Пинки и поджидали появления Бейзила?
Вдруг Бейзила и Дредда убили, и теперь никто не знает, где Реми находится?
Мрачные предположения роились в голове, перед глазами беспрестанно рисовались кошмарные картины одна другой хуже. Устав от страшных мыслей, Реми легла на кровать и закрыла глаза. Она была уверена, что в таком взвинченном состоянии ни за что не сможет уснуть, поэтому, когда она внезапно очнулась, первой ее мыслью было: неужели она спала?
Второй мыслью было: а что ее разбудило? Как в детстве, когда ее будили Анджела и ее многочисленные клиенты, Реми, проснувшись, лежала неподвижно с бешено колотящимся сердцем.
Так что же ее разбудило? Звук? Зловещее движение в темноте? Предчувствие опасности?
Реми напряженно вслушивалась, но было очень тихо. Может быть, ее разбудил удар лодки о пирс?
Что же делать? Лежать тихонько, стараясь оставаться невидимой, как в своем кошмарном детстве? Но ведь она уже не ребенок. Она же сказала Берку, что не желает больше быть чьей-то жертвой. Да и чего ей бояться после двенадцати лет жизни с человеком, унижавшим ее тело и душу?
Выскользнув из кровати, Реми, крадучись, пересекла комнату и взяла со стола кухонный нож. Нож, конечно, тупой, но это ее единственное оружие, пистолет забрал Берк. Немного подумав, она прихватила еще лампу и спички, потом подошла к окну и вгляделась в темноту.
По пирсу двигалась тень. Больше Реми ничего не могла разглядеть. Тень на секунду остановилась, прислушалась и снова двинулась к дому.
Реми присела на корточки и сжала нож. Интересно, можно ли будет воспользоваться лампой в качестве оружия?
Заскрипели ржавые петли двери, человек замер на пороге, словно раздумывая. Потом осторожно прикрыл за собой дверь.
– Реми?
Из ее груди вырвался вздох облегчения.
– Берк!
Она вскочила на ноги и бросилась к нему, но ахнула и замерла на месте, увидев направленный на нее пистолет.
***
Несказанно обрадовавшись, что с Реми все в порядке, Берк готов был схватить ее и прижать к себе, но тут заметил, что она в одной руке держит нож, а в другой – лампу.
За милю до хижины он выключил мотор, зная, как далеко на болоте разносится звук. Ему не хотелось приводить к своему тайному убежищу тех, кто за ним гнался. Берк так рвался сюда, что ему как-то в голову не приходило, что от Реми тоже может исходить угроза.
Но нож выпал из ее руки, лампа уже стояла на столе.
Берк поставил пистолет на предохранитель и положил рядом с лампой.
Берк и Реми смотрели друг на друга. Он заговорил первым:
– С тобой все в порядке?
Она энергично тряхнула головой.
– Да. Только испугалась.
– Чего?
– Не сразу поняла, кто пришел.
– Я боялся тебя здесь не найти.
– Куда же я могла деться? А почему ты крался на цыпочках?
– Опасался засады.
– Засады?
– На меня тут снова охоту объявили.
– Почему?
– Долго рассказывать.
– У тебя рубашка мокрая от пота.
– Я греб.
– А-а.
Они стояли в темноте. Не отрывая глаз друг от друга.
Реми сказала:
– Тебя так долго не было.
– Да. Извини. Я не мог прийти раньше.
– Да нет, я так, просто…
– Я никак не мог. Если бы…
– Что-то случилось?
– Кто-нибудь приезжал сюда?
– Нет.
– Ты кого-нибудь видела?
– Нет. Я с ума сходила…
– От страха?
– От беспокойства.
– От беспокойства?
– Я боялась, что с тобой что-то случилось.
Расстояние между ними сократилось. Впоследствии Берк сам не мог припомнить, как он приблизился и обнял Реми. Это произошло само собой. Только что он стоял в полуметре от нее, и вдруг – они слились в объятии.
Он крепко прижал ее к себе. Зарылся лицом в ее волосы и замер.
Реми прошептала:
– Я боялась, что ты ко мне не вернешься.
– Меня бы ничто не остановило.
– Но я же этого не знала.
– Знала, Реми.
– Откуда?
– Я же обещал тебе, что вернусь.
Его губы нашли ее губы. Он впился в них поцелуем. Берк вел себя неуклюже, но умирающему от голода не до этикета. Он хрипло застонал от наслаждения и сжигающего его желания.
Он вплел пальцы в ее волосы и заглянул ей в глаза, страшась увидеть в них отказ. Но выражение ее лица успокоило его.
Реми смущенно коснулась его губ кончиками пальцев.
Берк закрыл глаза и крепко прижался к ней всем телом. Не отрываясь от ее губ, он повлек Реми к кровати. Сел, посадил ее к себе на колени и стал нетерпеливо снимать с нее одежду. Он лихорадочно касался руками ее обнаженного тела, словно боясь что-то упустить.
Прижав пылающие щеки к ее плоскому животу, он на секунду замер. Потерся лицом о просвечивающий сквозь трусики треугольник волос.
Затем Берк положил Реми на кровать, любуясь ее изумительным телом. Провел рукой по обнаженному бедру. Реми выдохнула его имя. В одну секунду скинув с себя джинсы и рубашку, он накрыл ее своим телом. Войдя в нее, Берк всхлипнул от наслаждения. Он не хотел торопиться, но желание переполняло его – ведь он так долго мечтал об этом.
Все произошло слишком быстро. Берк поднял голову, он хотел попросить прощения за свою стремительность. Но лицо Реми было искажено от страсти, глаза закрыты, на губах – капельки пота. Грудь вздымалась, соски затвердели. Он слегка стиснул их и увидел, как она закусила губу от удовольствия.
Он снова ритмично задвигался. Затем, перекатившись через нее, он лег рядом, положил ее голову себе на грудь и прижал Реми к себе. Они лежали так очень долго, и ему хотелось, чтобы они лежали так вечно. Но он должен был обязательно сказать ей одну вещь.
