Он снял комнату под самой крышей на Гринвич-стрит.
Тори подала на развод, к ужасу родителей и большинства друзей. Алекс не предъявил никаких имущественных претензий, добровольно оставив Тори квартиру, мебель, картины, ранчо в Колорадо и летний коттедж в Хемптоне.
Он снова сел за пишущую машинку. Находясь первые недели в удрученном состоянии, Алекс начал подумывать, не совершил ли ужасную ошибку. Может, он переоценил свой талант, ради которого отказался от «идеального» брака и работы.
Потом к нему вернулась работоспособность. Он начал новую пьесу – «Растения», кстати, настолько смешную, что Алекс нередко давился от смеха, сидя за машинкой.
Его светские контакты тоже постепенно возрождались. Он начал встречаться со старыми друзьями и заводить новых. Теперь Алекс был вполне доволен жизнью, но разрыв с женой оставил у него чувство вины Он не жалел о случившемся, но ему не хватало дружбы Тори.
Однажды вечером, месяца через четыре после развода, Алекс позвонил ей, чтобы пригласить в кафе, но она бросила трубку.
Через неделю после этого Алекс как-то засиделся допоздна над третьим вариантом первого акта. Зазвонил телефон.
– Алекс? Это Джуно. – В ее голосе, несмотря на помехи, Алекс уловил тревогу. – Случилось нечто ужасное.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
НАСТОЯЩЕЕ
1983 год
Вереница припаркованных лимузинов заполнила вымощенный булыжником двор и вытянулась вдоль длинной подъездной аллеи. Собравшиеся возле машин шоферы поджидали хозяев и тихо беседовали. Кое-кто из них читал газету, опершись на капот надраенной машины, Светило яркое весеннее солнце.
Между тем господа в глубоком трауре собрались на южной лужайке перед замком Мурдуа.
– Себастьян , рад тебя видеть. – Мишель Жюльен пожал руку претенденту на трон давно не существующей монархии.
– Мишель.
Мэриэл… при каких ужасных обстоятельствах нам пришлось встретиться! Я всего месяц назад видел Стефана в «Режанс». Он отлично выглядел.
Сколько ему лет?
– Пятьдесят один.
Мужчины покачали головами, потрясенные столь внезапной кончиной одного из своих сверстников.
– Какая трагедия для бедняжки Лидии! – промолвила Мэриэл, – Они были в постели, когда у Стефана случился сердечный приступ. И через мгновение…
Себастьян вздохнул:
– Ужасно!
– Она держится молодцом, – заметил Мишель.
Во время отпевания Джуно и Алекс стояли рядом.
Стефана похоронили на фамильном кладбище графов де ла Рот, на высоком берегу Луары. С Лидией были трое ее детей. Десятилетняя Александра и девятилетняя Индия держали головы так же высоко, как их мать. Пятилетний Форест, новый граф де ла Рош, с любопытством разглядывал людей, окруживших усыпанный цветами гроб Служба шла на французском языке, и Джуно, не вслушиваясь, внимательно наблюдала за Лидией. В выражении лица подруги она заметила какое-то особое даже для таких обстоятельств напряжение.
После того как гроб опустили в землю, все вернулись на южную лужайку и, по очереди подходя к Лидии, выражали соболезнования.
К вечеру в замке остались только Жюльены, родители Лидии, Алекс и Джуно.
После ужина Лидия уложила детей и долго оставалась с ними. Поджидая ее, все собрались у камина в кабинете Стефана, тихо разговаривали и пили коньяк.
Мать Лидии поднялась с кресла и обняла дочь.
– Мы очень устали, дорогая. Смена поясов, потом ужасная церемония… Мы с твоим отцом идем спать.
Советую и тебе лечь пораньше.
– Хорошо, мама. Доброй ночи. Спасибо вам за все, – Она поцеловала родителей.
– Налить тебе коньяку, Лидия? – спросил Мишель Жюльен.
– Да. – Она со вздохом опустилась на низкий диван.
– У тебя измученный вид, – заметила Мэриэл. – Может, ляжешь?
– Ничего. Пока в крови адреналин, я со всем справлюсь. Наверное, это нормально. – Она обвела взглядом друзей. – Слава Богу, что все вы здесь, со мной. Джуно… Алекс… я еще не успела с вами поздороваться.
– О, Лидия, как печально! Представляю себе твой шок… Ведь ты была рядом со Стефаном, когда он…
Лидия покачала головой, и Джуно снова заметила странное напряжение в ее взгляде, – На самом деле все было совсем не так… Это вариант для газетчиков. Однако правду следует сохранить в тайне… ради детей… и ради памяти Стефана тоже. – Она взяла сигарету, и Алекс поднес ей спичку. – То, что я расскажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.
Лидия откинулась на спинку дивана и глубоко затянулась.
– Вы, наверное, помните, как однажды мы со Стефаном чуть не разошлись, но потом помирились и устроили себе второй медовый месяц в Новой Каледонии?
Именно там я забеременела Форестом. Несколько месяцев после нашего возвращения все шло хорошо. Стефан очень старался.
Потом муж утратил ко мне интерес, но я не придала этому особого значения: так бывало при каждой моей беременности. Стефан активно занимался бизнесом и проводил много времени с Марком Хиггинсом, своим тогдашним секретарем.
Однажды я решила поплавать в бассейне и, подойдя к нему, услышала звуки, доносившиеся из раздевалки.
Там кто-то явно занимался сексом. Поскольку одна из наших горничных флиртовала с садовником, я решила, что это они и развлекаются. На мой стук никто не ответил, и я открыла дверь.
Передо мной были Стефан и Марк. – При воспоминании об этой картине Лидию передернуло. – Наверное, мне давно следовало бы догадаться. Все было слишком очевидно. Думаю, Марк даже хотел, чтобы я его заметила. Увидев меня там, он торжествующе усмехнулся, словно хотел сказать: «Ну вот, ты нас застукала и теперь все знаешь. Любопытно, как же ты поступишь?»
– Ну и ну! – изумился Алекс. – И что же ты сделала?
– Как ни странно, не утратив самообладания, я попросила Стефана зайти ко мне, когда освободится.
Он явился через минуту – бледный, трясущийся, каким я никогда его не видела… Стефан был до смерти напуган, умолял понять его. Меня охватили ярость и отвращение. Не будь я беременна, в ту же секунду бросила бы его! Я сказала, что не намерена разговаривать с ним, пока он не вышвырнет Марка. И через час увидела, как тот уезжает. Вид у него был ошеломленный.
Полагаю, Марк действительно надеялся одержать победу.
Все это потрясло меня, и я не могла ни на что решиться. А потом вдруг испытала огромное облегчение, поняв, что дело не во мне, а в том, что я женщина. Ведь столько лет меня терзала мысль, что я не привлекательна для Стефана! Только тут до меня дошло, что он, вступив в брак, пытался изменить свою жизнь… Стефан говорил, что я единственная женщина, способная его возбудить, и, кроме меня и детей, ему ничего не нужно.
