Я собираюсь уходить, но Дэшил хватает меня за руку.
— Ты думаешь, так легко разорвать эту дружбу, Рэн? Не выйдет. Прямо сейчас на другом конце света в коме лежит гребаный армейский генерал, потому что мы согласились сделать кое-что такое, что могло привести нас всех в тюрьму до конца наших жизней или быть казнёнными гребаной расстрельной командой.
— Это что, какая-то угроза, лорд Ловетт? Потому что я сделал для тебя много такого, что привело бы к тому же результату, а потом и к другому.
— А как насчет Мары? — добавляет Пакс.
— ДА ПЛЕВАТЬ МНЕ НА МАРУ! — У меня перед глазами все кроваво-красное. Клянусь Богом, через минуту я потеряю всякое самообладание. Я делаю глубокий вдох, сдерживая свою ярость. — Мара — не моя проблема. Я не причинил ей вреда. Я ничего ей не сделал. Она уже давно ушла, и никто из нас ничего не может с этим поделать. Так что перестань поднимать эту тему.
Я уже выхожу за дверь и спускаюсь по первому лестничному пролету, когда Пакс окликает меня.
— Ты бы лучше понадеялся, что эта твоя девчонка не пойдет сегодня ночью в лес, Джейкоби. Ты знаешь правила. Если она это сделает, то это будет честная гребаная игра!
Он ждет какой-то реакции. Я ему ничего не даю.
Он ни хрена не тронет Элоди.
Я бегу вниз по лестнице с моей дурацкой волчьей маской, свисающей с руки, боясь того, какие неприятности может принести остаток этой ночи.
Глава 44.
ЭЛОДИ
НОЧНОЙ ВОЗДУХ прохладен и свеж. Деревья шелестят, перешептываясь между собой, пока я крадусь вдоль опушки леса, идя по дороге обратно к Вульф-Холлу. Я продержалась всего пятнадцать минут на вечеринке в Бунт-Хаусе, и теперь мне нужно принять душ. Я чувствую себя грязной. Чувствую себя обманутой и сбитой с толку, и я хочу свою маму, но я не могу получить ее, потому что она чертовски мертва.
— Знаешь, я могу за тобой угнаться, — бормочет Карина у меня за спиной. — Не имеет значения, как быстро ты идешь. Я не отстану.
— Мне бы очень этого хотелось.
— Элоди, ну давай же. Пожалуйста. Ты ведешь себя не справедливо.
— Не справедливо? — Я резко разворачиваюсь, готовая снести ей голову. — Ты не можешь обвинять меня в этом, Карина Мендоса. Я думала, что ты моя подруга, а ты все это время что-то скрывала и хранила от меня секреты. Ты поклялась, что отнесешь тот дневник в полицию. Ты ничего не сказала мне о Маре с самого начала. Ты сказала, что не придешь сюда сегодня вечером. И — сюрприз, сюрприз, что ты сделала?
— Ты не сказала мне, что встречаешься с Рэном, — парирует она, и ее глаза становятся жесткими, как кремень.
— Да. Я знаю, что это было дерьмово, но я чувствовала, что не могу тебе сказать. Но ведь у тебя не было никаких причин держать меня в неведении относительно Мары, не так ли?
Громкий вопль эхом отдается среди деревьев, звук наполовину животный, наполовину человеческий. Мы обе останавливаемся, вглядываясь в кромешную тьму, и волосы у меня на затылке встают дыбом.
— Зачем кому-то бежать туда в лес без гребаных огней, — бормочу я. — В этом нет никакого смысла.
Карина вздыхает.
— Клаустрофобия в этом месте — вполне реальная вещь, Элли. Ты в академии всего пару месяцев, но попробуй пожить здесь несколько лет. Ты начинаешь немного сходить с ума и даже не понимаешь этого. Если ты учишься в Вульф-Холле, то парни из Бунт-Хауса — большое дело. Они задают тон на весь год. Если ты парень, то хочешь быть им. Если ты девушка, то хочешь с ними встречаться. Так было всегда. Поэтому, когда они выкидывают такое глупое дерьмо, как это, все всегда спотыкаются друг о друга, чтобы присоединиться к ним.
— Так вот что случилось в ту ночь, когда исчезла Мара? Она пыталась присоединиться к той дурацкой игре, в которую они играли?
Карина кивает.
— Да.
— И что? Я должна просто тащиться туда и выставлять себя дурой, как все остальные? Это то, чего они ожидают?
— Наверное, Пакс и Дэшил. Но не Рэн. Я разговаривала с ним до того, как ты появилась, и он хотел, чтобы ты была как можно дальше от этого, Элли. Это хорошо, что ты возвращаешься в академию.
Ха. Да, именно так. Рэн не хотел видеть меня на вечеринке. Он хотел, чтобы я была как можно дальше от всего этого. Что ж, Рэн должен понять, что он не всегда будет получать от меня то, что хочет.
Я стискиваю зубы.
— Знаешь что, Карина? Возможно мне стоит присоединиться к этой дурацкой игре. Тогда больше не будет никаких секретов. Я узнаю, если он переспит с половиной академии. Я буду точно знать, что произошло, и никто больше не сможет ничего от меня скрыть!
— Элоди! Какого черта ты делаешь? Подожди! Элли, ничего же не видно!
Впрочем, я уже сошла с дороги. Я уже иду в лес, навстречу возбужденным крикам и воплям других членов академии Вульф-Холла. Я далека от того, чтобы позволить им получить все удовольствие.
Громко ругаясь, Карина ломится через подлесок за мной.
— Это чушь собачья. Какой во всем этом смысл? Кого волнует, что Рэн делает или не делает?
— Меня. Меня волнует. Он заставил меня влюбиться в него, и теперь мне не все равно. Это самое худшее, что когда-либо случалось со мной.
— Тогда просто прекрати! — раздраженно восклицает Карина.
— О, да. Конечно. Как будто ты перестала любить Дэшила? Это ведь так просто, да? Просто щелчок выключателя? Я видела, как ты смотрела на него прошлой ночью возле беседки.
Она еще немного ругается.
— Ладно, ладно. Притормози немного. Слава богу, я надела туфли без каблуков. Откуда, черт возьми, ты вообще знаешь, куда идешь?
Я указываю на чистое ночное небо, выглядывающее из-за ветвей деревьев над головой, отказываясь оказать ей любезность и даже посмотреть на нее.
— Я умею читать по звездам. Старый добрый полковник Стиллуотер научил меня, помимо всего прочего. Кто же знал, что что-то из этого пригодится. Мы направляемся на юго-запад. Если я захочу вернуться на дорогу, это будет легко. А теперь либо молчи, либо возвращайся в Вульф-Холл. В любом случае, я закончила говорить.
Мы блуждаем около часа.
Карина кричит во всю глотку каждый раз, когда из темноты выскакивает студент, сжимая в руках красные флаги Рэна. Все это напоминает мне аттракцион на который родители Леви водили нас на Хэллоуин два года назад, где актеры, покрытые запекшейся кровью, выбегали из ночи, размахивая бутафорскими бензопилами, пытаясь напугать нас. Тогда я кричала, наслаждаясь зрелищем всего этого, но здесь. сейчас это не зрелище. Это самое глупое дерьмо, о котором я когда-либо слышала, и я не могу поверить, что люди участвуют в нем.
Я провожу нас обратно к периметру дома, осматривая деревья в поисках какой-нибудь волчьей маски, но ничего не вижу. Красивое платье феи Динь-Динь, которое купил мне Рэн, цепляется почти за каждую ветку дерева, мимо которой я прохожу, и я ничего не делаю, чтобы оно не порвалось.
Понимая, что все, вероятно, скрылись в глубине леса, я меняю направление и возвращаюсь на север, считая свои шаги, чтобы точно оценить, как далеко мы продвинулись.
Наконец мы натыкаемся на небольшую поляну.
— Ради Бога, мы можем передохнуть минутку? Моя лодыжка просто убивает меня. — Она оступилась около мили назад и с тех пор не перестает жаловаться. Я ворчу, опускаясь на самый плоский камень, который только могу найти, прислушиваясь, не приближается ли кто-нибудь, но воздух неподвижен и безмолвен.
Карина садится рядом со мной.
— Прости, что я не все тебе рассказала, ладно? Я люблю тебя, Элли. Ты моя подруга. Я забочусь о тебе, и все, что случилось с Марой, было таким беспорядком. Я не хотела, чтобы твое знакомство с Вульф-Холлом было таким же хреновым, как и наше, понятно?
— Поэтому ты сказала мне держаться подальше от Рэна, — тупо говорю я. — Ты не хотела, чтобы он сделал мне что-нибудь плохое.
На ее лбу появляются морщины, а на лице — следы замешательства.
