Максиму я долго ничего не говорила. Просто не представляла, как такое сообщить. И решила сделать намеки. Я везде раскладывала «Киндер-сюрпризы», даже соску положила ему на компьютерный стол. Но он ее просто не замечал. А на «Киндеры» сказал:
— Ань, ты, как ребенок. В попе детство заиграло? Или на сладкое потянуло?
На самом деле меня не тянуло ни на что. На земле меня даже не тошнило. И это смущало. Поэтому я почти через день повторяла тесты на беременность. И всегда они показывали четкие две полоски.
Лишь, когда один тест я забыла сразу выбросить, Максим увидел его, то сразу все понял:
— Ань, это то, про что я думаю?
— Именно.
На лице Макса появилась счастливая улыбка:
— Ты такая молодец!
— А не слишком ли быстро? — высказала свои опасения я.
— Все как надо, — поцеловал он меня. — Разве мы не справимся?
— У меня работа, ты тоже занят. Я боюсь...
— А моя мама, а твоя бабушка на что? Ань, они так обрадуются! Да и няню ему найдем.
— Ему?! — услышала я.
— Ему. У нас будет сын, — потрогал он мой живот.
— Будет дочка, — настаивала я. — И я не поступлю с ней так, как поступила со мной моя мама.
— Конечно. Разве ты сможешь оставить такого очаровательного сорванца? Сын это!
Мы почти каждый день спорили, кого я ношу под сердцем. А наши друзья даже сделали ставки. Мы в них тоже участвовали.
Лишь на шестнадцатой неделе нам сказали точный пол ребенка:
— Девочка? — с надеждой спросила я.
— Какая же это девочка? — ответил мой врач. — Тут массивные кокушки висят. Сын у вас родится. Здоровый и хороший богатырь! Поздравляю!
— Йес! — воскликнул мой муж.
А я, увидев его радость, подумала: «Иметь от него сына ещё прекраснее, чем дочку. Тем более, когда он так рад. Почему бы и нет?».
Глядя на нас, Василий тоже просил у Вали сына, но она наотрез отказывалась портить себе молодость. А я готовилась к появлению малыша. Мы с Ириной ходили по магазинам, покупая все необходимое для мальчика. Она мне рассказывала про тонкости вынашивания ребенка и учила гимнастике для беременных.
У Евы в этот момент жизнь тоже стала меняться, точнее отношение Могилы к ней полностью изменилось. Он за ней стал ухаживать, а она переводила все на дружбу и уверяла, что карты ошиблись. И вообще ни один настоящий психолог не станет верить гаданиям.
Не знаю, насколько высказывания подруги были искренними, но попахивало тут хитрым ходом. Я просто видела явную манипуляцию со стороны Евы. Теперь Дима делал все именно так, как она хотела. Он ее уважал, во всем помогал и боготворил. А Ева в свою очередь встречала его с теплотой, чистой дружбой и нежной женственностью. Разумеется, она ходила с ним на встречи и участвовала в его корпоративах. Но называла все это дружбой. А он пошел по пути Макса, думая, что ее в себя влюбляет. А я видела, что Ева давно в него влюбилась. И вообще она знала, к чему вела Диму.
Ирина уехала рожать к себе на родину. И мы обещали обязательно ее навестить, как только она родит. После пятого месяца беременности у меня начался токсикоз. Причем такой сильный, что я уже не могла работать. А ещё на носу была защита диплома. Поэтому мои заказы героически взяла на себя бабушка. А я частенько оставалась у нее дома, чтобы отследить ее пошив.
В один прекрасный день, когда я пришла к ней ранним утром, бабуля встретила меня со слезами на глазах. И я вошла в квартиру, совсем ничего не понимая.
— Здравствуй, дочка…
Этот голос я никогда ни с кем не перепутаю.
— Что ты тут делаешь? — мне показалось, или мой голос дрожит?
Я смотрела на мать и не узнавала ее. Крашеная блондинка, выглядевшая очень современно: нарощенные волосы, ресницы, накачанные губы и подтянутое лицо.
Но выглядела она в свои сорок три года весьма хорошо. Только совсем не похожа на ту маму, которую я потеряла в пять лет.
Я помнила брюнетку с волосами до плеч в бейсболках и джинсах. Она одевалась, как подросток. И я всегда думала, что похожа на нее. Но сейчас я понимала, что тогда ей было всего двадцать два года. А я сейчас на год старше. Но я бы своего ребенка никогда не оставила.
Сейчас передо мной стояла женщина, которая вовсе не пьяница и не наркоманка, как мы с бабушкой предполагали, а вполне приличный человек.
— Как ты выросла, ох! Я смотрю ты беременная? — ее глаза наполнились слезами, а голос дрогнул. — Какой срок?
— Зачем ты пришла? — настаивала я.
Сейчас я ее ненавидела и признала.
— Это все, что ты хочешь сказать мне?
— Леся… Сядьте обе, — скомандовала бабушка, вытирая глаза платком. — Аня, садись.
Я не хотела и не принимала мать. Не понимала ее. И вообще она совсем не та, которую я потеряла!
— Аня… — посмотрела на меня влюблёнными глазами мать. — Ты вылитая я.
— Вообще нет. Я не такая, как ты. Что тебе от нас нужно?
— Ничего. Я хотела попросить прощения, если это уместно…
— Каяться в своих прегрешениях всегда уместно. Бог всех прощает, — заявила бабушка.
— Пусть в церковь идёт каяться. У нас ей не место. Опоздала слегка. Я уже даже забеременеть успела.
— Аня! Какая бы не была, она твоя мать!
— Матери своих детей не бросают. Не исчезают, ничего не сказав.
— Да… Я сглупила. Молода была
— Как я в том году.
— Я влюбилась.
— В этого Минаева? Ой! Нашла в кого?! Так и думала, что это он тебя увез, — сказала бабушка. — Тюремщик, рыжий паразит. Эх, Леся…
— Ради мужчины оставить меня? Ты меня вообще не любила?
— Любила и очень. Но тогда совсем голову потеряла. Думала, уеду отдохну с ним в Сочи и вернусь. А он в Казань меня увез. А там все строго. Женщина голоса не имеет, особенно в его семье. У меня все забрали. Я даже позвонить не могла. А там родилась Лика. Ей сейчас шестнадцать лет. Через три года после ее рождения мы переехали в Москву. И я тогда сразу сбежала. Мне помог Тамир. Но вернуться с ещё одним ребенком я побоялась,тем более узнала, что снова беременна. Тамир на мне женился, и я ему рассказала о тебе, надеясь, что он разрешит тебя забрать в семью. Но Тамир запретил, а Лику хотел к вам отправить. Я ему не дала.
— Что ж ты к нам не приехала? — с горечью спросила я.
Да я бы была счастлива узнать, что у меня есть сестры, что мама любит меня! Но все это похоже на сказку. Что ей нужно? Бабуля старенькая. Ее квартиру захотела?
— Муж не разрешал. Он не хотел, чтобы ты приходила к нам. А я ещё боялась, что ты обиделась, что я тебя не забираю. Что ты будешь думать, что я девочек больше тебя люблю. Я боялась причинить большей боли.
— Вот дура! Леся, никогда у тебя мозгов не было! И мужчин ты не умеешь выбирать!
— Что же сейчас пришла? — я не верила ни одному слову блудной матери.
— Муж умер год назад. А я… я часто здесь гуляла. Несколько раз видела тебя и маму… Но подойти не решалась.
— А сейчас решилась? — усмехнулась я.
— На днях у меня родился внук. Лика нагуляла от одноклассника и сбежала из роддома, — мама грустно вздохнула. — Я увидела мальчонку … и все поняла, — и тут она разревелась. – Бросить ребенка ради развлечений! Ей всего шестнадцать, а я-то взрослая была! В семнадцать лет дочь не бросила, ночами не спала. И зубы, и простуды, и ясли — все вместе прошли! А ради рыжего татарина… Господи! Только бы Лика раньше меня все поняла!
— А я говорила, что грехи по наследству передаются, — напомнила бабушка.
— А мальчик где сейчас? — спросила я мать.
— Дома. Алена с ним сидит. Мы его Мишей назвали в честь моего отца. Я его хочу усыновить. Пусть у него будет мать, а не бабушка. Будет жить в любви и в полноценной семье.
— А как же отец ребенка? — поинтересовалась я.
— Он не признал его. Да я и не настаивала. Лика не хотела за него замуж. Она утверждала, что любит другого.
Работы сегодня у нас с бабушкой не получилось. Мама спутала все карты. И я потеряла покой. Мне хотелось ей верить. Но она для меня давно стала чужой, и я в ее присутствии в моей жизни совсем не нуждалась. Домой я вернулась обеспокоенной. Узнав правду, Максим сказал:
