столиками. Они стояли чуть в стороне небольшой мужской компанией и, держа в руках фужеры с шампанским, что-то активно обсуждали между собой. После приветствия Красницкого все, как один, с интересом уставились на их развеселую парочку. И среди этих самых людей Ирина узнала отца парня, а по совместительству и виновника торжества, мэра их города — Александра Борисовича.
— Пап, — Слава начал поздравительную речь, но из-за гула в ушах она его совершенно не слушала. Честно говоря, и не пыталась. Кое-что другое, непонятное, пугающее, полностью завладело вниманием Синицыной.
На одной из стен висела картина. Огромная. Метра три на два.
Не меньше. Однако поражали отнюдь не ее грандиозные масштабы.
Ужасало содержание! Холст изображал девушку на смятых простынях. Юную. Обнаженную. Сидящую к наблюдателю спиной. Из-за наклона и поворота головы лица не было видно. Совсем. Его прикрывали густые темные волосы. Ничего криминального, даже эротического не присутствовало. Ибо грудь и ягодицы тоже были скрыты от любопытных глаз. Только спина. Красивая. Хрупкая. С четко прорисованными позвонками. Но сам стан, плавные изгибы, да все в изображенной натурщице было Ирине знакомо… до дрожи в коленях. Он чувствовала это на примитивном, подсознательном уровне. А когда взгляд случайно скользнул ниже, ей реально поплохело.
Ведь узор, украшавший поясницу незнакомки, она видела всю свою жизнь.
На теле собственной матери…
«Бред! — успокаивала сама себя. — Да мало ли у кого еще может быть такая же татуировка? Довольно распространенный и популярный орнамент!»
Пытаясь отмахнуться от тревожных мыслей, она попыталась всеми силами сосредоточиться на Славике. И весьма своевременно.
Его речь подходила к концу.
— Еще раз с днем рождения, отец!
Немного расслабившись, Ирина растерянно улыбнулась и поспешила добавить дежурное:
— Поздравляю Вас!
Но стоило взглянуть на именинника, как сердце ушло в пятки, а волосы зашевелились на затылке. Он не слушал их. Определенно не слушал, будто бы пребывая в прострации. Просто смотрел. На нее. Хмурым. Долгим. Тяжелым. Насквозь. Пронизывающим. Взглядом. Таращился так, словно призрака увидел! Внезапно девушка почувствовала острую необходимость прикрыться. Спрятаться. Убежать. Лишь бы не ловить на себе подобные взгляды. Лишь бы не ощущать себя абсолютно голой среди толпы людей. Нервно сглотнув, она камнем застыла, когда Александр Борисович медленно двинулся в их сторону, слегка пошатывающейся нетвердой походкой. А затем случилось страшное. Ведь вместо того, чтобы обнять Славика, мужчина стиснул в объятиях именно ее. И не просто стиснул, а буквально вырвал из рук собственного сына!
Глава 45
Ирина
— Саша! — Александр Борисович припечатал ее к своей груди так сильно, что воздух мигом вышибло из легких. Уткнувшись носом ей в шею, и глубоко вдохнув, он мучительно повторил по слогам: — Са-ша!
Ирина оцепенела. Замерла безвольной куклой. Статуей, покрывшейся толстой коркой льда. Лишь бешено колотящееся сердце и широко распахнутые от испуга глаза выдавали в ней признаки живого человека. Впрочем, и «мотор» Красницкого-старшего не менее надрывно тарахтел за ребрами.
Словно в эту самую минуту мужчина переживал целый шквал эмоций.
Тяжелых. Выворачивающих его наизнанку. Не поддающихся контролю.
Их контакт длился около двух-трех секунд, но показался ей настоящей вечностью. А потом эта самая «вечность» разбилась вдребезги. Разлетелась на мелкие кусочки. Потому что Славик особым терпением никогда не отличался. Не стал сдерживаться и сейчас. Одним резким и довольно болезненным рывком (от которого чертовски сильно закружилась голова) он выдернул ее из давящих объятий своего отца. Стремительно запихнул к себе за спину и предупреждающе оскалился, загородив собой, точно живым щитом.
Теперь они возвышались друг напротив друга, будто непримиримые противники. Почти одного роста и схожей комплектации.
Оба дикие. Разъяренные. Абсолютно оторванные от реальности.
Выглянув из-за плеча парня, Ирина и вовсе ужаснулась.
Казалось, еще секунда — и они схлестнутся не только одичалыми взглядами. В ход определенно точно пойдут кулаки! Потому что Слава уже инстинктивно напрягся, стиснул ладони и подобрался всем корпусом. Словом, подготовился к атаке. В тот миг она поняла предельно четко: если сейчас не разрядить обстановку, случится взрыв, равных которому их «высшее общество» еще не видело. А потому, недолго думая, чуть наклонилась в сторону и доверчиво протянула руку имениннику:
— Я… я так-то знаю, что Вы — Саша! — произнесла скрипучим, надломившимся голосом. — Но спасибо, что представились! Я — Ирина, приятно познакомиться!
Красный перехватил ее запястье и ревниво прижал дрожащую ладонь к своему животу раньше, чем Александр Борисович отреагировал на ее слова и закрепил официальное публичное знакомство рукопожатием.
Зато мужчина встрепенулся. Проморгался. Мотнул головой, как будто пытаясь избавиться от внезапного наваждения, пленившего его сознание.
И мгновение спустя уставился на нее уже прояснившимся, более осмысленным взглядом. Удивленно вскинув брови, он пробубнил:
— Ирина?
— Да?
— Хм! — задумчиво потер подбородок. — Рад встрече!
— Заметно! — сухо огрызнулся Вячеслав. — Что с тобой такое?
— Ничего, — немного ослабил галстук Красницкий-старший, — перебрал немного с выпивкой! Вот и все…
Молодой человек оставался непреклонен, продолжая неотрывно следить за каждым движением отца:
— В таком случае переходи на чаек!
— Дельный совет, сыночек! — к ним грациозно подплыла мать Славика — Васелина Анатольевна и, улыбаясь широкой великосветской улыбкой, настойчиво вцепилась в локоть мужа. — Наш папа отмечает уже с самого утра!
Ирине на краткий миг показалось, что Александр Борисович порывается раздраженно сбросить с себя руку супруги, но он сдержался. Промолчал. Лишь странно улыбнулся в ответ. Будто не замечая возникшей между ними неловкости, женщина подала едва заметный знак музыкантам, которые тут же заиграли свою композицию громче, и теперь никто из гостей (при всем желании) не мог их услышать.
Пользуясь моментом, радушная хозяйка обратилась к сыну:
— Слава, ты не предупреждал, что вернешься не один!
— А должен был?
— Естественно! Сам подумай, в какое положение ты сейчас девушку
