словом не обмолвился, что скоро к нему перейдет пресс-секретарь спикера Госдумы. Это лишний раз доказывает тот факт, что Ярослав не считал нужным посвящать меня в свои дела.
Блондинка приглашает нас на брифинг Никольского на следующей неделе и просит заранее прислать вопросы. Когда она наконец-то захлопывает рот, я самая первая встаю со стула и бросаю в сумку вещи. Разворачиваюсь на каблуках и спешу на выход, но в спину мне прилетает ее противный голос:
— Алена, подождите!
Нехотя разворачиваюсь.
Дарья спешит ко мне, цокая шпильками по советскому паркету.
— Слушаю вас, — выдавливаю из себя улыбку, когда она подходит вплотную.
— Можно на «ты»?
— Да, конечно. Давай на «ты».
— Кхм, — прочищает горло. — Алена, я по поводу твоей недавней публикации про реформы…
— Слушаю.
— Если у тебя еще будут планироваться подобные материалы, звони сразу мне, хорошо? Когда ты готовила ту публикацию, я еще находилась в процессе оформления на должность, а Настя Алексеева не смогла отработать кейс должным образом. Все ведь можно было решить полюбовно. Например, Ярослав Викторович мог бы дать тебе подробное интервью, где бы все понятно изложил. А так статья вышла слишком однобокой, без должной позиции министерства… В общем, в таких случаях звони мне, а не пиши на почту Насте, ок? Мы всегда можем придумать взаимовыгодный формат отработки темы.
Боже, она просто смешна.
— Я разговаривала в тот день с Никольским по телефону. Он предлагал мне «взаимовыгодный формат отработки темы».
Дарья осекается и удивленно округляет глаза.
— По телефону с министром?
— Да.
— У тебя есть его номер!? — возмущенно восклицает.
— Да.
А еще я трахалась с ним без перерыва: в спальне, в душе, на кухне, в машине и даже на столе его кабинета в здании министерства. Интересно, как она отреагирует, если я это скажу.
Малышева нервно дергает челюстью. Кажется, она борется с желанием сказать все, что обо мне думает.
— Ладно… — произносит так, будто делает мне одолжение. — Но теперь все общение с министром только через меня, понятно? Ярослав Викторович не любит, когда ему докучают звонками.
Из груди вырывается горькая усмешка.
— Ярослав Викторович не любит стейки средней прожарки, он предпочитает well done. Еще он не любит хоккей, Италию, стоять в пробках и русскую попсу.
Дарья недоуменно хлопает длинными ресницами.
— Но я тебя поняла, — продолжаю. — Я ему первая больше звонить не буду. Все общение только через тебя, — обещаю и разворачиваюсь, чтобы поскорее покинуть здание министерства экономики.
Ровно неделя прошла. Я получила три предложения по работе от конкурирующих СМИ, но везде отказалась. Мне нравится моя газета и мой коллектив. К тому же Яна взяла меня студенткой без опыта, так что уволиться после первого же успеха будет с моей стороны неблагодарностью. Я думала, что без Ярослава в качестве источника, подкидывающего мне темы, придется тяжко, но нет. За эту неделю у меня были три довольно плодотворные встречи с другими спикерами, и я написала пару неплохих материалов. Не бомбы, конечно, но вполне достойные. Сейчас люди сами охотно идут со мной на контакт. Я больше не девочка ноу-нейм.
Но совершенно другое дело, что это все не приносит мне радости. Я, как робот, делаю свою работу настолько хорошо, насколько могу. А вечером приезжаю домой, падаю на кровать и смотрю в потолок. Слез нет. Просто в груди бездонная чёрная дыра.
— Ты совсем ничего не ешь, — ко мне в комнату заглядывает Аня. Смотрит с сочувствием.
— Нет аппетита, — бесцветно отвечаю.
— Ты бледная.
Шумно выдыхаю.
— Я пирог с курицей и грибами испекла. Давай кусочек?
Мне хочется честно сказать соседке, что ее пирог с курицей и грибами воняет на всю квартиру то ли тухлятиной, то ли помойкой. Пришлось даже открыть окно в комнате, чтобы не стошнило. Но вместо этого выдавливаю из себя улыбку.
— Спасибо, Ань, не хочу. Может, завтра утром попробую.
Соседка тактично удаляется, оставляя меня одну.
Только девять вечера, а я уже хочу спать. В последнее время в сон клонит неимоверно. Я даже не утруждаю себя снятием макияжа и походом в душ. Засыпаю прямо так: в косметике, платье и поверх покрывала.
Один день сменяет другой. На работе все идет, как по маслу, Яна мною довольна.
Я еще раз встречаюсь на кофе с Ломакиным. Ярослава мы больше не обсуждаем. Я сама не задаю ему вопросы про министерство экономики, спрашиваю про Минфин и Минтруд.
Приближается пресс-конференция Никольского, на которую я пойду. Настя Алексеева из пресс-службы напоминает про вопросы заранее. Не хочу ни о чем спрашивать Ярослава. Я достаточно вопросов ему задала и на кухне, и в постели. Он не хотел отвечать.
Вечером перед брифингом Ярослава я глажу платье, как ко мне в комнату заглядывает Аня. Она только что зашла в квартиру, еще даже куртку не сняла.
— Ален, — обращается ко мне и тут же замолкает.
— Что?
Аня мнется в нерешительности, как будто набирается смелости.
— Там внизу у подъезда твой бывший…
Глава 63
— Ярослав!? — восклицаю с надеждой. Утюг выпадает из рук прямо на платье.
— Нет, Костя.
Я смотрю на подругу, оторопев.
— У тебя сейчас сгорит, — кивает на утюг.
Выйдя из оцепенения, спешу убрать его с платья.
— Костя? — уточняю, не поверив.
— Да, стоит у подъезда. Я предложила ему подняться в квартиру, он отказался.
— А что он делает у нашего подъезда?
— Тебя караулит, наверное. Не звонил?
— Нет.
Беру со стола телефон и проверяю экран. Пропущенных вызовов нет, сообщений тоже.
— В общем, он там у подъезда. Странно, что не позвонил тебе. Мне его так жалко стало. Он, видимо, уже давно стоит. Замерз, бедный.
— Ясно…
Аня закрывает дверь комнаты, а я недоуменно смотрю сначала на часы на стене, а затем на окно. Уже стемнело,
