Он поворачивается и хватает меня за запястье, таща меня в одну из спален самолета.
— Лорен! — кричит Джонатан, но Ло просто закрывает дверь и запирает её — по-настоящему отгораживаясь от своего отца.
Меня заставляет нервничать тот факт, что он запер дверь, — что где-то он боится, что его отец ворвется и сделает что? Холод окутывает меня, и я дрожу.
Ло смотрит на меня и говорит: — Это примерно сотая причина, по которой я не хочу, чтобы ты встречалась с моим старшим братом.
— Я справлюсь с этим, — говорю я. — Не то чтобы мои родители встретили Райка с распростёртыми объятиями.
Ло качает головой.
— Неприязнь Грэга и неприязнь моего отца даже близко не сравнимы, так что не пытайся.
Я понимаю, что это первый момент, когда я осталась наедине с Ло с тех пор, как он узнал о моих отношениях с Райком.
— Я люблю его, понимаешь? У меня было много ужасных парней, и он единственный, кто когда-либо делал меня счастливой.
Ло долго смотрит на меня, а затем стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Ручка дергается. Мы оба застываем, а затем грубый голос зовет сквозь дерево: Впусти меня, блять, Ло.
Я расслабляюсь, в то время как Ло отпирает дверь, а Райк быстро просматривает черты лица своего брата, прежде чем повернуться ко мне. Я слышу, как закрывается дверь, и Райк тут же прижимает меня к своей груди, его рука ложится на мою макушку.
— Она осталась с ним наедине? — спрашивает Райк у Ло.
— Нет, я был там.
— Только вы двое?
— Да, всё было хорошо, — говорит Ло. — Ничего не случилось.
— Тогда какого хрена я слышал, как папа выкрикивал твоё имя во всю мощь своих легких?
Я поднимаю глаза, и темный взгляд Райка фокусируется на его брате, но он продолжает обнимать меня, как будто если он отпустит меня, может случиться что-то плохое.
— У нас были разногласия, — говорит Ло, садясь на край кровати. Он трет глаза, как будто просто устал от всего.
— По поводу Дэйзи? — Райк хмурится. — Или по поводу меня?
— По поводу обоих.
Глаза Райка убийственно сверкают.
— Ему нужно оставить её в стороне от нашего семейного дерьма.
— Тебе нужно поговорить с ним, иначе он втянет её в это.
— Блять, — ругается Райк. Он делает глубокий вдох, а затем смотрит на меня. — Ты в порядке?
Я киваю.
— Да, — я улыбаюсь ему. — Я принимаю тебя всего, верно? Это просто ещё одна часть.
— Это не та, блять, часть, которую я хотел бы тебе дать, вообще когда-либо.
— Кое в чем мы согласны, — с полуулыбкой отвечает Ло.
И вдруг под массой подушек и одеял шевелится тело. Ло поворачивает голову и похлопывает по тому, что, как я догадываюсь, является ногами.
Лили поднимается, словно восстав из мертвых, протирает глаза и потягивается. Ло смотрит на неё — как будто впервые видит дневной свет. Это заставляет меня улыбаться, потому что их любовь настолько прозрачна, и это сразу же рассекает любое неловкое напряжение, которое висело в воздухе.
Она видит нас и застенчиво улыбается.
— О, привет. Что я пропустила?
— Я разговаривала с отцом Райка, — говорю я ей.
Она вытаращила глаза.
— Чтоо…
— Это было интересно, — говорю я, пожав плечами.
— Какой странный день, — говорит Лили. Я думаю, это описание очень хорошо определяет всю ситуацию. Она шепчет Ло на ухо, и он кивает, шепча в ответ, а затем они оба поворачиваются и смотрят на меня, их выражения лиц становятся серьезными и реальными. Ло кивает и говорит: — Добро пожаловать в семью.
Эти слова ударяют меня прямо в сердце. Так долго я считала Ло частью своей семьи, несмотря на то, что у него есть отец, несмотря на то, что он Хэйл, он всегда ощущался продолжением Лили. Он был Кэллоуэйем.
Теперь я начинаю думать, что, возможно, всё это время всё было наоборот, а я просто не смотрела на них издалека, чтобы увидеть это. Лили всегда была частью его семьи.
Семьи Хэйлов.
Семьи, в которой всё немного не так, как у остальных.
58. Райк Мэдоуз
Мы пережили этот чертов полёт. Это ещё одно достижение, которое я могу прибавить к своему восхождению — даже несмотря на то, что Саманта Кэллоуэй не может смотреть мне в глаза.
Позади меня Дэйзи игриво кусает меня за плечо, спускаясь по трапу самолета прямо на частную взлетную полосу. Мы выходим последними.
Я оглядываюсь на неё, и она улыбается так ярко, что трудно не улыбнуться ей в ответ.
— Ты выглядишь счастливой, — говорю я.
— Я не просто счастлива, — говорит она мне. — Я очень, блять, счастлива.
Я целую её в макушку и ступаю на асфальт. Пасмурное небо затемняет аэропорт. Мы идем за родителями и нашими друзьями к двум припаркованным черным Эскалейдам и одному лимузину. Нола, водитель Кэллоуэев, открывает дверь Эскалейда.
— Ещё раз поздравляю, Роуз, — говорит Саманта, целуя щеки дочери. — Если Коннор будет слишком занят, чтобы пойти на прием к врачу, позвони мне. Я приду.
Роуз одаривает её натянутой улыбкой, что очень вежливо, учитывая стандарты Роуз. А потом её мама исчезает в Эскалейде.
Грэг обнимает Коннора, прежде чем забраться в машину вслед за Самантой. Они уезжают первыми, и Коннор говорит Роуз: — Я не пропущу твои визиты к врачу.
— Слава Богу, — она выдыхает.
— Слава мне, дорогая.
Она смотрит на него, а он смотрит на неё так, словно ему бы понравилось посадить её в свой лимузин и жестко оттрахать. Я просто качаю головой, а затем поворачиваюсь к брату.
— Мы с Дэйзи вызовем такси.
— Какие глупости, — говорит мой отец, который, как оказывается, всё ещё здесь. Он подходит ко мне, а затем жестом указывает на Андерсона, своего водителя, который открыл заднюю дверь второго Эскалейда. — Я направляюсь в Филадельфию. Я могу высадить вас обоих у вашего жилого комплекса.
Дэйзи следит за выражением моего лица, и я качаю головой, смотря на отца.
— Это сэкономит бензин, — сухо говорит он. Он легко улыбается, что напоминает мне о Ло.
Мой брат, Лили, Коннор и Роуз просто остаются и наблюдают за разногласиями, ожидая, пока я приму гребаное решение.
Я недолго думаю над этим.
— Спасибо за предложение, но я вызову гребаное такси.
Но у меня нет времени даже достать мобильник. В этот же момент на взлетную полосу выезжает ещё одна машина. Как только я разглядываю её, моё лицо мрачнеет, плечи напрягаются, а сердце перестает биться.
— Что… — голос Дэйзи дрожит от страха.
Машина останавливается рядом с Эскалейдом, на крыше беззвучно мигают синие мигалки. Из машины выходит офицер полиции, его взгляд устремлен на меня, подтверждая мою интуицию.
Сейчас меня посадят в тюрьму.
— Что происходит? — спрашивает Ло, обращаясь за ответом к нашему отцу.
Отец хмурит брови, и я вижу растерянность на его лице. Он не знал об этом. Офицер подходит ко мне строгой походкой, а Дэйзи крепко держится за мою руку, не желая отпускать.
— Дэйзи, — зовет Роуз, делая шаг к ней, но Коннор останавливает жену вытянутой рукой.
— Лили, придержи Роуз здесь, — приказывает он.
— Ричард, — возражает Роуз.
— Позвольте мне с этим разобраться, — спокойно говорит Коннор.
Роуз отступает, и Лили делает то, что ей говорят, хватает Роуз за руку и держит её рядом с собой, подальше от того, что сейчас произойдет.
— Что происходит? — снова спрашивает мой брат у офицера.
Он отвечает, останавливаясь прямо передо мной.
— Райк Мэдоуз?
— Да.
Я не знаю, какого хрена он спрашивает, я ли это. Он знает, что это я.
Затем офицер достает наручники, и я слышу, как закрывается дверь машины. Я поднимаю глаза, и второй полицейский идет сзади.
Я тут же стряхиваю руку Дэйзи.
— Тебе нужно пойти с Коннором, — говорю я ей. Он уже идет к Дэйзи, чтобы отвезти её домой.
— Нет.
Дэйзи многократно качает головой, и я думаю, мы оба знаем, о чём идет речь и к чему это приведет.
