Я провожу рукой дальше вверх по его бедру, чтобы обхватить его член.
Гортанный стон срывается с его губ. Он наклоняется ближе, пока наши лица не разделяют всего несколько дюймов.
-Я так не думаю. - Его взгляд неторопливо опускается к моему рту, лишая мои легкие остатков кислорода. - Я не играю ни в какие игры, которые требуют, чтобы ты сидела одна и подальше от меня в этом платье.
Тристан нежно проводит большим пальцем по кончику моего носа, прежде чем завладеть моими губами одним жестким, животным поцелуем. Когда он отстраняется, он хрипло дышит и смотрит на меня темными, опасными глазами.
- Ешь свой ужин, тебе понадобятся силы.
Он хватает ложки и язычки и начинает накладывать что-нибудь на мою тарелку. Я пытаюсь отказаться от пары блюд, но он объясняет мне питательную ценность каждого из них или говорит: “это просто чертовски вкусно”, прежде чем все равно дать мне порцию.
- Для чего?
- Наверху.
Вскоре моя тарелка наполняется едой и снова ставится передо мной. Выглядит и пахнет она восхитительно. Мой желудок урчит от голода, даже когда сквозь него доносится пронзительный голос.
Не ешьте это. Это вредно для вас. Это отвратительно, как и вы, если вы это съедите.
Размажьте его по тарелке.
Подумай о понедельнике. Подумай, стоит ли оно того.
Это не так.
Только тот, у кого нет самоконтроля, позволил бы себе съесть это.
Голос так громко ревет в моей голове, что мне трудно сосредоточиться. Я теряю сознание.
-Ты снял для нас комнату?
В его глазах мелькает озорство, когда он снова смотрит на меня.
- Ту же, что и в прошлый раз, - говорит он, беря кусочек чесночного хлеба и поднося его к моим губам. - Вот, попробуй это.
У меня нет выбора, кроме как открыть рот и поесть. В горле пересохло, и глотать трудно.
- Ужасно самонадеянно с твоей стороны, - говорю я.
- Думаю, если я пообещаю, что заставлю тебя кончить по крайней мере столько же раз, сколько в прошлый раз, ты согласишься, - отвечает он, и ухмылка изгибает уголки его губ.
Он пробует стейк и тихо стонет, от этого звука у меня внизу живота возникает острая боль вожделения. То, как он относится к еде, его любовь, страсть и принятие этого, вызывает у меня зависть. Это то, чего я хочу.
Отчаянно.
Иметь возможность откусить кусочек хлеба, не нанеся себе тридцати ударов плетью, или съесть немного жареного артишока, не убеждая себя, что я чувствую, как нарастает целлюлит.
Съесть немного картофельного пюре, не бегая сразу в ванную.
Для него еда - это то, что нужно смаковать и получать удовольствие. Для меня это пытка.
- Это один из лучших стейков, которые я пробовал за долгое время, - говорит он, кладя пару кусочков мне на тарелку.
Я смотрю на него, застыв. Не в силах поднять вилку, но загипнотизированная тем, как чимичурри растекается по моей тарелке. Загипнотизирован ароматами, которые доносятся до моих ноздрей.
Тристан говорит, и я отвечаю, но понятия не имею, о чем мы говорим. Я на автопилоте. Мой нож режет мясо, моя вилка подносит его ко рту, и я ем. Я не ощущаю ничего, кроме эмоционального облегчения от того, что сдаюсь, и физического удовлетворения от того, что я сыта.
Я ем, и я ем, и я ем, мой контроль ускользает у меня из пальцев, как оборванная веревка. Я не знаю, что я ем и нравится ли мне это, это не имеет значения – временно это заполняет зияющую рану внутри меня и заставляет меня чувствовать себя цельной.
Но затем приходит осознание.
Сокрушительный стыд.
Я со смехом извиняюсь. Мне кажется, Тристан зовет меня вслед, но я его не слышу. Нетвердые ноги несут меня по темному коридору в сторону ванной, голова идет кругом. Я хватаюсь руками за стену, спотыкаясь на каблуках.
Отчаяние сжимает когтями мою грудь. Ненависть к себе обхватывает мой мозг своими липкими пальцами-щупальцами и сдавливает.
Я открываю темную дверь, и меня ждет ванная.
Мой враг.
Мое освобождение.
Там есть открытая площадка с зеркалом, прилавком и шезлонгом. С другой стороны - две раковины и кабинки. Обстановка шикарная, современная и воздушная, и я собираюсь запятнать ее всей своей разбитостью.
Я опускаюсь на колени перед туалетом, дверь кабинки закрывается за мной. Мои руки дрожат. Перед глазами все расплывается, пока я едва могу их разглядеть. Облегчение от временного освобождения от контроля, которое дала мне еда, превращается в яму тьмы ненависти к себе, которая поглощает меня изнутри.
Наружу, это должно выйти.
Толстая, уродливая, никчемная, сука.
Я сжимаю голову руками, ероша волосы на висках. Заткнись, мне хочется крикнуть в ответ на этот голос, оставь меня в покое.
Так трудно объяснить битву, которая бушует в моем мозгу за идеальной улыбкой, которую я нацепляю на других. Две стороны меня, только одну я признаю собой, постоянно работают над этим. Внутренний шум в моей голове становится все громче, пока голос зла не заглушает все остальное.
Это побеждает, это всегда побеждает. Даже когда я нахожусь в середине прекрасного ужина.
Безнадежность сокрушительна.
Смотрю вниз, в унитаз, и невидимый монстр в моей голове буквально ставит меня на колени.
Рука, сжимающая бортик. Пальцы в горле. Рвота пачкает белый фарфор.
Захватывающее ощущение. Пустота - это сила.
Чувство облегчения. Невесомость, за которой следует размельчающий груз стыда.
Ты никогда не будешь достаточно хороша.
Почему я не могу остановиться?
Меня снова тошнит.
Я ударяюсь спиной о стенку кабинки в ванной. Я прижимаю колени к груди. Головокружение затуманивает зрение, и я борюсь с манящим зовом беспамятства.
Продолжай, мама будет гордиться тобой.
Учащенное сердцебиение пугает меня. На лбу выступил пот. Болит горло. Болят зубы. После этого мое тело ослабело.
Мне нужно собраться с мыслями.
Когда я допустила, чтобы все стало так плохо?
Еще раз. Сделай это еще раз.
Неудача - это не вариант.
Я хочу кричать. Кричать так громко, что голос прячется обратно в темные закоулки моего разума, откуда он пришел, и больше никогда оттуда не выходит.
Ленивая, позорная, пустая трата места.
Эмоции застревают у меня в горле. Я так устала. Я не могу продолжать делать это с собой.
Я не могу остановиться.
Комната медленно возвращается в фокус. Я лежу на полу, на висках у меня выступают капельки пота.
Я не знаю, как долго меня не было, но это надолго. Тристану будет интересно, где я.
Мне нужно вернуться туда. Мне нужно снова нарисовать эту улыбку и показать ему, что со мной все в порядке.
В моей сумке есть тюбик зубной пасты и зубная щетка, я никуда без них не выхожу. Быстрая чистка, и видимость совершенства снова будет на месте.
Вытирая рот рукой, я открываю дверь кабинки и выхожу. Я роюсь в сумочке в поисках своих вещей. Кажется, у
