Ознакомительная версия.
Ника стояла у кровати, уперев руки в бока, и за мной наблюдала.
— А кто отец?
Я руки от лица убрала, посмотрела на мачеху непонимающе.
— Генка, конечно.
— Ты уверена?
— Ник, с Никитой у меня уже очень давно ничего не было. Вариант только один.
— Ну, хоть так.
— Лично мне от этого совсем не легче. Как я ему скажу?
— Так и скажешь. Лучше думай, как ты Кириллу новость сообщишь. Вот это действительно проблема.
Я нервно сглотнула и повторила:
— Запиши меня к врачу. — А после того, как Ника позвонила своему гинекологу и записала меня на приём, попросила: — И не говори пока никому, ладно?
— Ты шутишь? Слова никому не скажу. Сами признаваться будете.
Я обняла её, прежде чем из спальни выйти. И призналась:
— Мне жутко страшно.
Ника расслабилась, а потом ладонью по моей спине провела.
— Что меня совсем не удивляет. Мы мою беременность планировали, и то я испугалась немного, а когда так… Ладно, всё устроится.
Даже не представляю, как устроиться может.
Завтракать я не стала, выпила пустой чай, сидела на веранде, держа в руке телефон, и всё думала: сейчас мне Завьялову позвонить и огорошить его, или подождать результата посещения врача. Хотя, что нового он мне может сказать? Только подтвердить. В результате я и так не сомневаюсь. Я чувствую, что беременна. Вчера ещё терзалась сомнениями, мучилась, даже не смогла заставить себя тест сделать, до утра дотянула, а как две полоски увидела, как мысленно это произнесла — беременна, так и прочувствовала до конца.
А если Генка не обрадуется?
Не смотря на то, что я знаю его, как себя, предугадать его реакцию на такую новость не могу. Мы никогда не говорили о детях. И всегда были осторожны, ни разу за все годы у меня даже подозрения на беременность не возникало, как это ни странно. И вот, пожалуйста. Без всяких подозрений: у нас будет ребёнок. Ребёнок! Я даже не представляю, что делать с ним буду.
Словно специально, Ванька за верандой устроил беготню, Фима весело лаяла, пытаясь догнать его, он смеялся, кричал:
— Мама, мама, смотри, как Фима умеет!
Ника что-то сказала ему в ответ предостерегающим тоном, а я наблюдала за маленьким братом, пытаясь уложить в голове, что и в моей жизни всё совсем скоро изменится. А я ещё до конца не поняла, хочу ли я этого.
Как я и ожидала, врач мне ничего сенсационного не сообщил. Кроме как срока беременности. Пять недель. Пять! Это так странно, пять недель со мной уже что-то не так, а почувствовала перемены я лишь на днях.
— Пять недель? — с лёгким смешком переспросила Ника, когда мы к машине возвращались. — Интересно, как Завьялов это Кириллу объяснит.
— Сейчас это последнее, о чём я думаю, — сказала я. — Как Завьялов объяснит… А вот как я Завьялову объясню?
— А что, ты одна ребёнка делала?
Я в машину села, на сидении откинулась, наблюдая, как Ника на водительское место садится, а потом отвернулась к окну. Представить попыталась свою жизнь через год. Как ребёнка на руках держу, где живу, что делаю. А через три недели мне в институт возвращаться… Это что же, я в институт с животом ходить буду?
Ничего толкового представить не получается, в голове полная каша.
Словно почувствовав моё смятение, Генка позвонил.
— В гостиницу не приедешь, что ли?
— А ты меня ждёшь?
— Ну, в общем, да.
— Я не знаю…
Он помолчал, видимо, уловив в моём голосе напряжение, и затем поинтересовался:
— Что-то случилось?
Я кашлянула в сторону, и постаралась ответить бодро.
— Ничего. Мы с Никой по магазинам ходим.
Та кинула на меня удивлённый взгляд, но говорить ничего не стала, только усмехнулась. И Генка в трубку хмыкнул, а после насмешливо протянул:
— Понятно. Значит, тебя сегодня не ждать. Лёве передать привет?
— Ну, передай.
— Что значит "ну"? Вась?
— Ой, Ген, ну что ты пристал! Приеду я! Но попозже!
Я телефон выключила и в сумку его сунула. Волосы с лица нервным движением откинула.
— И нечего так на меня смотреть, — сказала я Нике. — Не по телефону же мне ему говорить! Я должна быть рядом, когда узнает… Хоть "скорую" вызову, а то ребёнок до рождения сиротой останется.
— Мда, — проговорила Ника чуть слышно. — Хотелось бы мне это увидеть. Лицо Генкино в этот момент.
Я кинула на мачеху укоризненный взгляд.
— Тебе не стыдно?
Та заулыбалась.
— Нет. Это было бы расплатой за все его придирки ко мне.
— А за твои к нему?
— Ну, я не беременна, ничем помочь не могу.
Я потёрла лоб, чувствуя, что голова болеть начинает.
— Это просто кошмар.
— Только в первые два дня. А потом свыкнешься с этой мыслью, успокоишься, и всё наладится.
Я беременна. Беременна! Я произносила это мысленно раз за разом, а когда отвлекалась на что-то другое, эта мысль возвращалась, обжигая. И если утром, у меня внутри от страха всё немело, то теперь ожило и запульсировало со страшной силой. Наверное, у меня давление поднялось. Первый раз в жизни. У меня разболелась голова, в висках стучало, и меня снова тошнило. Ника сказала: давление, и я поверила. Сегодня я во что угодно поверить могу. В Бога, в беременность, в давление… Мир с ног на голову перевернулся.
Мы вернулись в Яблоневку, Нике я сказала, что хочу побыть одна, с чем она спорить не стала, и уже через минуту я заперлась в своей комнате, выключила телефон и легла. Я не могла ни о чём думать. Просто лежала, уставившись в потолок, на часы смотрела, не понимая, чего жду.
А если Генка не захочет? Скажет об этом в открытую… Или промолчит, но по его глазам я пойму, что ему не нужен ребёнок? Тогда мне что делать?
Я снова лоб потёрла и на постели села, осознав, что больше не могу просто лежать и думать, что будет. Нужно поехать и узнать. В конце концов, мне с некоторых пор волноваться вредно.
Но, как оказалось, моя новость не была этим днём главной. Когда я приехала в гостиницу, Генку в кабинете не застала. Подёргала ручку запертой двери, потом спустилась снова в холл, и у охраны поинтересовалась, куда их начальство делось.
— Так Геннадий Михайлович только утром был, — сообщили мне, — а потом уехал куда-то. Очень торопился.
— Торопился? — переспросила я, почуяв неладное.
— Да, бегом бежал.
Вот тут я вспомнила про выключенный телефон. Из сумки его достала, включила, и сразу увидела несколько непринятых вызовов — от Генки, а потом смску: Стас в тюрьме!!! Именно так, с тремя восклицательными знаками, я ещё на номер отправителя внимание обратила, но он оказался незнакомым. Вряд ли бы Генка это написал, он про знаки препинания вообще редко вспоминает. А тут целых три восклицательных знака. Я дошла до стойки информации, поняла, что Оксаны на рабочем месте нет, и, невежливо потеснив клиентов, сама в окошко заглянула, немного напугав девушку за стойкой. Та меня, без сомнения, узнала, но от этого, кажется, ещё больше насторожилась.
Ознакомительная версия.
