В вагонах было битком, Эшлин измучилась. Через три часа поезд прибыл в Дублин. Она протолкалась к стоянке такси, надеясь, что очередь не будет бесконечной, и вдруг за толпой у загородки увидела знакомое лицо…
– Маркус! – От волнения у нее подогнулись колени. Маркус с кроткой улыбкой стоял у выхода. – Ты что здесь делаешь?
– Девушку свою встречаю. Мне говорили, на такси всегда длиннющая очередь.
У Эшлин вырвался восторженный смешок. Она вдруг почувствовала себя безумно счастливой.
Маркус одной рукой подхватил сумку, другой обнял Эшлин.
– Слушай, ты меня прости за…
– Да ладно! И ты меня прости.
«Наша первая ссора и счастливое примирение, – мечтательно думала Эшлин, когда Маркус помогал ей сесть в машину. – Наша первая настоящая ссора. Теперь у нас все как надо».
Гора одежды на Клодиной кровати быстро росла. Маленькое черное платье? Слишком сексуально. Широкие брюки и туника? Слишком шикарно. Прозрачное платье? Слишком прозрачно. Так, а белые капри? Но он их уже видел. Защитные штаны с кроссовками? Нет, в них Клода чувствовала себя ужасно глупо. Из всех модных тряпок, купленных за последние два месяца, это была самая большая ее ошибка.
Тут тучи страданий ненадолго рассеялись, и ее поразила внезапная трезвая мысль: «Что я делаю?»
Да ничего, оправдывалась перед собою Клода. Ничего такого. Решила встретиться, выпить кофе. Ну ладно, с другом-мужчиной. В чем проблема? Ирландия – страна не мусульманская, и здесь женщину не избивают камнями, стоит ей показаться в общественном месте с мужчиной, который ей не муж и не брат. Да и вообще, он не в ее вкусе. Она просто развлекается. Кому от этого плохо?!
Откинув назад со лба упавшие волосы, Клода почувствовала лихорадочное, веселое возбуждение.
В конце концов она остановила свой выбор на черных брюках и ярко-розовой футболке. Посмотрела в зеркало, увидела себя его глазами. Сомневаться не приходится, ему понравится.
«Кофе, – строго напомнила себе она, выбегая из дома. – И больше ничего! Что тут плохого?»
Эшлин влетела в паб. Она опаздывала. Опять опаздывала.
– Маркус, – выдохнула она. – Прости, пожалуйста. Этой стерве Лизе в последнюю минуту взбрело в голову заставить меня набирать мою статью про школу верховой езды. Хочет, видите ли, понять, что у нас есть для ноябрьского номера.
Она возмущенно закатила глаза, и Маркус, к счастью, последовал ее примеру. Значит, не так уж рассердился, что его заставили полчаса торчать одного в «Томас рейде».
– Я быстренько выпью две двойные водки с тоником, а потом пойдем перекусим, хорошо? Ты уже готов к следующей кружке пива?
Маркус встал.
– Сядь, труженица журнального фронта, я сам все принесу. Ты действительно хочешь четверную дозу?
Эшлин благодарно плюхнулась на стул.
– Спасибо. Хватит и двойной.
Вернувшись с напитками, Маркус сел рядом и сказал:
– Слушай, хотел напомнить тебе, что шестнадцатого я еду в Эдинбург. На фестиваль.
– Шестнадцатого августа? – с ужасом переспросила Эшлин. Смутно ей помнилось, что когда-то давно он об этом уже говорил. – Значит, всего через две недели… Слушай, – лихорадочно зачастила она, – Маркус, мне ужасно жаль, но поехать с тобою я, наверно, не смогу. Ты себе представить не можешь, что у меня за работа! Уже все с ног сбились, а еще столько дел по одной только презентации первого номера, не говоря о самом журнале… Маркус сделал обиженное лицо.
– Еще выходные я бы попыталась отвоевать, – из последних сил частила Эшлин. – Хоть Лиза и говорит, что у нас до сентября свободных выходных не будет, может, если попросить как следует, она отпустит…
– Не трудись.
Она терпеть не могла, когда Маркус начинал так себя вести. Как правило, он был просто чудо, но стоило ему ощутить неуверенность или отсутствие дружеской поддержки, как становился холодным и враждебным, а Эшлин не выносила ссор.
– Я попробую, – в отчаянии пискнула она. – Честно, попробую.
– Не трудись.
– Послушай, – дрожащим голосом убеждала она, – кончится август, и работы у меня будет резко меньше. Может, даже съездим куда-нибудь вдвоем, по горящей путевке в Грецию, например, или еще, куда захочешь. Ну, развеселись, – мягко упрашивала она, но Маркус по-прежнему сидел с каменным лицом. – Перестань, ты же комик! Хоть анекдот рассказал бы.
Маркус чуть не выпрыгнул из кресла.
– Анекдот! – вскипел он. – У меня, прошу заметить, выходной! В твой свободный вечер я тебя не прошу кропать журнальные статьи о том, как имитировать оргазм, верно ведь?
Эшлин застыла. Маркус устало потер лоб.
– Извини, пожалуйста, – промолвил он. – Правда, прости!
– Понимаю, – ледяным голосом сказала Лиза. – Да, я перезвоню.
Затем швырнула трубку и заорала:
– Сволочи, сволочи, сволочи!
– Полегче, – пробормотал Бернард, но остальные и бровью не повели.
– Менеджер Рональда Китинга, – вопила Лиза, – на встрече, чтоб ему провалиться! В четыреста семьдесят пятый раз! До выпуска чуть больше трех недель, а у нас до сих пор нет письма от знаменитости!
В отчаянии она легла грудью на телефон и тут заметила, что Джек пристально смотрит на нее. Он поднял брови, глазами спрашивая, все ли в порядке. Он часто так делал. С тех пор, как она расплакалась у него в кабинете, от него исходила ощутимая молчаливая поддержка. Этакий «наш маленький секрет», момент близости, к которому никто, кроме них двоих, отношения не имел.
«Но, с другой стороны, поднимает он брови, и что?» – раздраженно подумала Лиза. Она предпочла бы, чтобы в ее присутствии у него поднимались не брови. Хотя все правильно – у него только что закончился роман, и ему нужно время, чтобы прийти в себя. Но времени, на Лизин взгляд, прошло вполне достаточно, две недели, куда же больше?
Лиза невесело улыбнулась. После встречи с Оливером она тоже не в лучшей форме. Хотела ведь рвануть обратно в Лондон, залезть к нему в постель – и никогда больше не расставаться. А он так и не звонит, и, видно, уже не станет.
– Что, жизнь задавила?
Джек подошел и присел на край ее стола.
– Все нормально, – вздохнула она. – Проклятые знаменитости! Достали уже!
– Вы никогда не сдаетесь, Лиза, – изображая восхищение, заметил Джек. – Может, вам отдохнуть немного? Как насчет суши? Я угощаю.
– Неплохая мысль, – вырвалось у Лизы прежде, чем она успела спохватиться, взбудораженная фантазией поесть суши из его рук.
– Что, простите? – усмехнулся он (к ее радости, усмехнулся пошленько).
– Ничего.
Лиза посмотрела мимо него, но не смогла сдержать понимающей улыбочки. Они с Джеком обменялись долгими взглядами, а потом вдруг хором расхохотались.
