бывшего.
– Спасибо, – оборвала его я. – Дубравин не собирается меня есть, так ведь?
Он лишь хмыкнул да продолжил загадочно молчать. Видимо, давал мне возможность самой решить и накрутить себя до предела, к которому я была уже близка.
– Я сама справлюсь, Паша, – погладила его по щеке я. – Иди.
Вершинский еще немного помялся, словно не решался оставить меня наедине с Дубравиным, но потом уступил.
– Будь счастлива, – едва слышно шепнул мне Паша на ухо. И ушел.
Напоследок, правда, не забыл ощутимо задеть плечом Дубравина.
– И какие отношения тебя связывают с местным «королем рекламы»? – хмыкнул бывший, едва мы остались одни. Причем задал вопрос с таким видом, будто полностью имел на него право.
Это взбесило меня еще сильнее.
– Близкие, – ответила я, наслаждаясь диким блеском его глаз.
Дубравин злился, а мне это ужасно нравилось.
– Насколько близкие? – двинулся на меня он.
– Паша – мой жених.
– Вот как? Так почему же твой жених думает, что я здесь исключительно по делам? Неужели тебе есть что от него скрывать? – усмехнулся Дубравин.
– Я стараюсь не беспокоить Пашу по пустякам, – задрала подбородок я. – Когда люди любят друг друга, то берегут.
– Интересное оправдание собственной лжи, Василиса.
– У меня был отличный учитель, Дубравин. Я запомнила урок, спасибо.
Бывший поморщился, но не отступил. Принял словесный удар и стал только ближе.
– Ты научилась жалить, Вася.
«Так ядовито – только тебя, Кеша», – мысленно ответила ему, глядя глаза в глаза.
В них были тоска, жажда и мое отражение.
Как-то так получилось, что мужчина опять загнал меня в угол. Отступать мне было некуда, а считаные сантиметры между нами расстоянием назвать язык не поворачивался.
– Говори, зачем пришел, и проваливай, – поджала губы я, культивируя в себе злость.
Лучше она, чем невыносимо сильное притяжение, которое становилось с каждой нашей встречей только сильнее.
– Еще не догадалась? Я хочу видеть свою дочь и принимать участие в ее жизни.
В его голосе звучал металл, а фраза была не просьбой – приказом. Уверенность Дубравина в своей правоте откровенно пугала меня и вытаскивала из глубины души самые темные стороны.
Я чувствовала, как проигрываю этот бой, что толком не успел начаться, но все равно упрямствовала и нападала, кусалась, словно загнанное животное.
– И что тебе мешает? – скрестила руки на груди я, чтобы выиграть чуточку личного пространства. – Сына заимел? Вот и дочь сделай да твори с ее жизнью, что хочешь. А мою не впутывай.
– Она и моя дочь тоже, – процедил мужчина.
– С какого времени ты вдруг стал таким фантазером? Я тебе русским языком уже ответила: Руслана – не твоя дочь.
– Если ты так уверена в этом, то не будешь против ДНК-экспертизы.
– Буду. – Сердце у меня грохотало прямо в горле. – Проваливай, Дубравин, туда, где прохлаждался все семь лет. А нас оставь в покое.
– В аду все места заняты, – выдал он. – Так что я пока побуду здесь.
Что-то внутри меня дрогнуло. И от его слов, и от взгляда, и от жара тела, и от знакомого запаха…
Наверное, это были осколки моей души, которую Дубравин не до конца смог растоптать в прошлом.
– Подальше от меня.
– Не получится, – покачал головой мой бывший. – У меня несколько иные планы.
– Все сказал? А теперь уходи. У меня много работы и подготовка к свадьбе. – Я попыталась вывернуться и обойти Дубравина, чтобы вдохнуть воздуха на полную грудь, чтобы перестала кружиться голова и прошла дрожь от близости почти забытого бывшего.
Но никакой свободы не получила.
Мужчина рывком прижал меня к себе и заткнул рот жгучим поцелуем.
– Ты же теперь Рогова? – спросил он немногим позже, задыхаясь так же, как и я.
– Рогова…
– Если ты сменишь фамилию, то только обратно на Дубравину. Не Вершинскую, а Дубравину. Запомнила?
Его лихорадило. Он явно был не в себе. Как и я. От того, что почувствовала после этих слов.
– С ума сошел? Мы разведены. Давно и прочно.
– Так выходи за меня.
ГЛАВА 30
Дубравин
– Ты слишком взрослый мальчик, чтобы творить такие глупости, – скучающе заметил его дядя, когда Кеша закончил консультироваться с адвокатами по телефону.
– Она скрыла от меня дочь! Мою дочь!
Дубравин-младший который час не мог найти себе спокойствия, метался по дому, как зверь в клетке, да только все сильнее накручивал себя.
– А ты от нее сына. Можешь считать, что вы квиты.
– Это не то же самое! – вспыхнул Дубравин и тут же осекся.
«Не то же ли самое?»
Дядя усмехнулся.
– Своя рубашка всегда ближе к телу, Кеша. Это нормально, но я бы посоветовал тебе включить голову и не рубить с плеча.
– А я, по-твоему, что делаю?
– Истеришь? – со смешком предположил Лев. – Нет?
– Что-то у тебя слишком хорошее настроение в последние дни, – хмуро заметил Дубравин.
– А с чего мне плакать? У меня, в отличие от тебя, все в порядке. Даже в личной жизни.
Шесть лет назад, чтобы забрать Матвея из детдома, дяде пришлось оформить фиктивный брак со своей домработницей. Кеша долго находился под следствием, Инга погибла, а экспертиза ДНК показала, что отцовство Дубравина исключено… Вот Льву и пришлось вертеться по настоянию племянника, чтобы вернуть Матюшу в семью. Такие особенные дети, как он, крайне нуждаются в любви, хоть и показательно отрицают
