представлял ее прекрасное лицо, ее пламенный дух, ее чистое сердце, то, как она чувствовалась как дома, когда я был внутри нее, я не думал о том, какой она была сейчас. Даже не мог позволить себе представить, через какие ужасы ей пришлось пройти с Сальвадором.
Во второй раз я почувствовал тотальный стыд за то, что вырезал свое имя на ее спине. Это принесло бы ей столько боли, гораздо больше, чем та, которую я ей причинил. Надеюсь, что она не будет слишком сломлена, когда, и если, я найду ее. Надеюсь, что она все еще найдет в себе ту борьбу, то мужество. Я также надеюсь, что она не позволит своей самоотверженности убить ее, особенно ради такого человека, как я, который не заслуживал и унции этого.
Хотел бы я, чтобы у меня хватило мужества понять, что она значила для меня, когда я мог все изменить. Теперь, вероятно, было уже слишком поздно.
Через некоторое время мы наткнулись на первый контрольно-пропускной пункт. Учитывая, нашу машину и тот факт, что Грег, белый мужчина, находился на пассажирском сиденье, я был уверен, что нас схватят люди Сальвадора.
Но вооруженный человек в маске только помахал нам рукой.
— Это было легко, — прокомментировал я, повернувшись на своем сиденье, чтобы посмотреть, как они останавливают машину позади нас.
— Они на нашей стороне, — самодовольно сказала Берреллес.
— И на чьей же стороне?
— На стороне Мексики. Они — ваша армия.
— А контрольно-пропускные пункты Сальвадора? — спросил я, махнув рукой на расстояние перед нами.
Я знал, что их будет еще несколько, и они будут не на «нашей» стороне.
— Просто доверься нам, — сказала она.
Да, бл*ть, конечно.
Но у меня не было выбора. Вскоре мы съехали с шоссе на пыльную дорогу, которая, казалось, вела только к фермерским полям, рядам баклажанов и помидоров, насколько хватало глаз. Наконец поля кончились, и мы заехали в лес, дорога начала петлять.
— Куда, черт возьми, мы едем? — спросил я.
У меня было такое чувство, что, возможно, они планируют меня убить.
Они не ответили. Это не помогало.
В конце концов, мы остановились на большом, скошенном поле рядом с довольно большим амбаром. На поле находилось не менее семи черных вертолетов. Вокруг сновали десятки вооруженных офицеров с надписью УБН на спине. Все они были в защитных очках и шлемах, с ног до головы в защитной экипировке и с матово-черными автоматами в руках.
— Ого, — прокомментировал я. — Очень профессиональная группа.
— Это же УБН, чего ты ожидал? — спросила она, открывая свою дверь.
Я пожал плечами.
— Думал, это означает «Пить каждый день» (имеется в виду расшифровку аббревиатуры УБН в англ. DEA, «Drink Every Afternoon»).
Она смотрела на меня с нетерпением.
— Давай, выходи.
Я так и сделал, с легкостью ступил на траву и почувствовал, как все до единой пары очков повернулись в мою сторону. Вот он я, враг общества номер два, и полностью окружен. У меня возникло искушение помахать им всем рукой, но я подумал, что какой-нибудь любитель стрельбы, вероятно, примет это за угрозу и отстрелит мне руку.
— Сейчас я пойду переоденусь, — сказала она. — Хочешь оружие? Это совершенно новые автоматы AR-15.
Я поджал губы.
— Неа. Кажется немного безличным, ты так не думаешь?
Она смотрела на меня несколько мгновений.
— Как насчет защиты?
Я усмехнулся.
— Не пользуюсь защитой. Ощущения не те.
— Для твоего тела, — сказала она с раздражением.
— У меня есть бронежилет и несколько пистолетов. Со мной все будет в порядке.
— Тебя похоронят, — сказала она, повернулась и направилась к амбару.
Прошло совсем немного времени, прежде чем она вернулась, выглядя как мужчина. Каждая ее часть была прикрыта броней УБН, длинный AR-15 гордо красовался в ее руках. Она улыбнулась мне.
— Ну, я только что говорила с ГПР. На место дислокации прибыли еще пять вертолетов, и они вот-вот отправятся в путь. Ты готов?
— К тому, чтобы быть выброшенным из вертолета? Не особо.
Она дернула головой в сторону вертолета, который только запускался, его лопасти медленно зажужжали.
— Пошли.
И тут же все вокруг побежали в сторону ожидающих нас вертолетов. Я забрался внутрь вместе с Берреллес, Грегом и еще четырьмя мужчинами, имен которых я не знал и не мог их различить, и вскоре мы уже поднимались в воздух. Хотя я отказался от AR-15 и защиты, мне все же дали наушник, через который я мог разговаривать с ними, что уже было полезно, учитывая, насколько громким был вертолет.
— Ты выглядишь нервным, — сказала мне Берреллес.
— Я не очень хорош в полетах, — признался я.
— И ничего по поводу того, что тебя высадят в хорошо вооруженном комплексе самого разыскиваемого в мире наркоторговца?
— Нет, — солгал я.
Дело было не в том, что я волновался. И даже не то, чтобы я боялся. Но какая-то ниточка опасения пробегала через меня, время от времени щекоча меня. Не так уж часто я оказывался не в своей тарелке, и помимо этого, помимо мысли о возможной смерти, я беспокоился, что в конце концов мне все равно не удастся спасти
