— Я… — закрыв глаза, я подыскивала правильные слова, но в конце концов решилась: — Я сказала, вот почему я тебя люблю. Это правда, Кайл, я люблю тебя.
Его руки скользнули по моей талии и принялись поглаживать вверх и вниз спину, прежде чем опуститься на бедра знакомым, чувственным, изумительным движением. Вот бы они там и оставались, желательно навсегда! Ощущение его ладоней на бедрах у самого пояса джинсов было таким прекрасным…
— Я пока промолчу, — буркнул он и нахмурился. — Не хочу, чтобы ты решила — я признался, потому что ты сказала. Но я тебя люблю.
У меня в голове будто сверкнула молния.
— Любишь?
Он кивнул, водя большими пальцами у меня по бедрам.
— Да.
Я улыбнулась и нагнулась к нему для нового поцелуя.
— Хорошо. Ты и должен меня любить.
Кайл рассмеялся мне в губы.
— О, еще как люблю. — Он провел ладонями по моим бокам, и я выгнула спину, чтобы ему было легче добраться до грудей. — Особенно их. Я их очень люблю.
Тут уже я засмеялась.
— Да ладно? Особенно их? А может, только их? Ты меня за сиськи любишь?
— Хм. — Он притворился, что обдумывает мои слова. Ладони снова скользнули по бокам, и я почувствовала знакомую хватку на ягодицах. — И это. Это я тоже люблю.
Я запустила руки ему под рубашку и ущипнула за соски. У Кайла вырвался смешной писк.
— А ну, еще раз попробуй, сладострастник!
Он засмеялся и обнял меня, прошептав в волосы:
— Я дразнюсь, Нелл. Я люблю тебя всю, такую как есть.
Я подняла лицо и поцеловала его в подбородок.
— Знаю. Я тоже дразнюсь.
Кондиционер был выключен, в машину понемногу проникал холод. Кожа у меня покрылась мурашками. Кайл это почувствовал и подал мне блузку, одновременно включив отопление. Я слезла с его коленей и оделась.
— Интересно, оленя мы насмерть ухайдакали? — сказал он.
Я вгляделась в силуэт оленухи, еле различимый за засыпанным снегом капотом.
— Лежит неподвижно, — сообщила я, застегивая молнию на куртке. — Проверим?
— Я сам посмотрю, — сказал Кайл. — Сиди в машине.
— Еще чего! — возмутилась я. — Я тоже хочу!
Он покачал головой, подавив смешок. Мы выбрались из машины — ноги сразу утонули в пушистом снегу. Снежные хлопья таяли на носу, опускались на волосы, осыпая холодной белой пудрой. Скрестив руки на груди, я прижалась к Кайлу. Не доходя нескольких шагов до оленя, он остановился и положил мне руку на плечо, удерживая на месте, после чего сам снова двинулся вперед. Возникло напряженное молчание. Позади тихо работал мотор в машине, и свет фар заливал нас ярким светом, пронизывавшим темноту зимнего вечера.
Я смотрела, как Кайл с опаской приблизился к животному и осторожно коснулся его бока краем ботинка. Реакции не последовало. Я с облегчением выдохнула. Кайл присел и тронул оленуху еще раз, после чего с удивлением обернулся ко мне:
— Слушай, она живая. Еще дышит.
— Что будем делать? — спросила я. — Нельзя же ее здесь оставлять.
Он ошарашенно пожал плечами.
— Может, она без сознания или у нее какие-нибудь повреждения… Нелл, я не знаю.
В этот момент оленуха задергала ногами, по телу прошла крупная дрожь, она шумно фыркнула. Кайл отшатнулся, выругавшись от испуга, а животное дико забилось, проворно подобрало под себя ноги, вскочило и отошло на несколько шагов в сторону. Остановившись, оленуха уставилась на нас полными скорби глазами, прядая ушами. Кайл сидел в снегу по пояс, а оленуха, видимо, наглядевшись на нас, вдруг поскакала через дорогу и исчезла в лесу.
— Черт! — сказал Кайл, поднимаясь и отряхиваясь. — Вот напугала, зараза. По-моему, я даже штаны намочил.
Я так хохотала, что мне пришлось ухватиться за Кайла, чтобы не упасть.
Остаток пути мы проехали без происшествий, но воспоминание о минутах, которые мы провели в машине, не шло из головы ни у меня, ни у Кайла. Мы не обменялись на прощание привычным долгим поцелуем. Теперь я знала силу влечения, и сейчас, когда возбуждение спало, понимала, что еще не готова. Вряд ли готов и Кайл.
Глава 3
Поездка в гостиницу
После уроков я нервничала и была рассеянна, думая только о том, что приготовил для нас Кайл. Сегодня день Святого Валентина, и я знала — он что-то затевает. Он уже намекал на нечто особенное. Мы осторожничали уже пару недель — поцелуи не затягивали и себя контролировали. Мы оба знали без слов, что если не сдержимся и увлечемся, то не захотим останавливаться.
Рано или поздно нам придется об этом поговорить. Я это знала, Кайл тоже. Но мы избегали разговора. Это было довольно странно — мы же молодые, гормонам полагается играть, я не сомневалась, что Кайл тоже хочет сближения… Но мы боялись. Наверное, потому что знали — придется окончательно перейти некую важную границу.
На всякий случай я сходила в клинику с двоюродной сестрой Бекки за противозачаточными и принимала их уже неделю. Кайлу я, впрочем, об этом не сказала — как-то не представилось подходящего момента.
Наконец закончился шестой урок, и я встретилась с Кайлом у машины. Он с улыбкой открыл дверцу и захлопнул ее за мной.
— Ты скажешь, что вечером-то будет? — не выдержала я.
Он наморщил лоб якобы в недоумении.
— Вечером? А что вечером?
Я смотрела на него, гадая, то ли он шутит, то ли я неправильно поняла намеки.
— Прикалываешься, что ли?
Уловив угрожающие нотки в моем голосе, он захохотал.
— Шучу, конечно. Но о вечере я тебе не скажу. Предки знают, что мы вернемся поздно, я уже договорился. Сегодня нам дозволяется гасить огни в два часа ночи.
Я искоса посмотрела на него.
— В два? А ты до двух-то продержишься, Кайл?
Он покраснел.
— Может, и продержусь.
Я глубоко вздохнула, видя, что придется поднять тему, которую он обходит молчанием.
— Насчет вечера… Мы… раз мы сегодня допоздна в городе, значит, ты собираешься… ну… — Я не смогла договорить до конца.
Кайл тронул с места, покусывая губу. Вскоре мы остановились на красный свет, и Кайл взглянул на меня.
— Слушай, я знаю, к чему ты ведешь, и… Я кое-что подготовил. На случай, если мы захотим. Но нам не обязательно… Мне хочется, чтобы все было… правильно.
— Что значит — ты что-то подготовил?
Краска на его щеках стала ярче.
— Заказал номер в гостинице «Красная крыша», рядом с рестораном, где мы будем ужинать.
Я попыталась пошутить:
— А вы не слишком самонадеянны, мистер Кэллоуэй?
Кайл улыбнулся, хотя шутка вышла несмешной.
