— После обеда я обязательно пройдусь. — Дилан попробовал чили. Или он был ужасно голоден, или блюдо ему понравилось, но он ел с аппетитом. — Мальчики сказали мне, что у вас есть лошади, это правда?
— Да, мы разводим морганов. Возьми салфетку, Крис!
— Разводите? — Дилану каким-то чудом удалось не забрызгаться соусом, когда Крис задел его тарелку. — Я и не знал, что вы занимаетесь этим бизнесом.
— К сожалению, им занимаются немногие. — Она улыбнулась и потрепала Бена за ухо. — Но будут. Вы что-нибудь знаете о лошадях?
— У него был шатун, — встрял в разговор Крис.
— Теннессийская прогулочная лошадь. — Бен сделал большие глаза и собирался вытереть рот рукавом, но встретил предостерегающий взгляд матери. — Он говорит, что она была очень умная.
— Да что вы?
— Я вырос на ферме в Джерси.
— Тогда глупо становиться писателем, — заметил Бен, царапая дно своей тарелки. — Наверное, скучно, как все время быть в школе.
— Некоторым нравится работать головой. Еще, мистер Кросби?
— Немного. — Он взял еще порцию. Хотя Дилан не отличался разговорчивостью, предпочитая слушать, он решил, что должен оправдать перед мальчиками свою профессию. — Знаете, когда я пишу, мне приходится много путешествовать и встречаться с большим количеством людей.
— Это замечательно. — Бен водил вилкой по дну своей тарелки. — Я тоже буду путешествовать. Когда я вырасту, то стану космическим разбойником.
— Интересный выбор, — заметил Дилан.
— Тогда я смогу летать от галактики к галактике и грабить, грабить, грабить.
— Это разбой, — закончила за него Эбби. — Бен обожает преступления. Я уже начала копить деньги на залог.
— Это лучше, чем Крис. Он хочет быть мусорщиком.
— Уже не хочу. — Глаза Криса горели, когда он поглощал последнюю ложку чили.
— Не говори с набитым ртом, дорогой. — Эбби в знак напоминания поставила перед Беном молоко. — В прошлом году мы гостили у Мадди в Нью-Йорке. Криса привели в восторг мусорные грузовики.
— Тупица. — Бен презрительно посмотрел на брата. — Вот тупица!
— Бен, разве не твоя очередь мыть посуду?
— Ну, мам!
— Мы же договорились. Я готовлю, а вы, ребята, занимаетесь посудой.
Сначала он надулся, но потом его глаза озорно сверкнули.
— Теперь здесь живет он! — Бен кивком показал на Дилана. — У него тоже должна быть своя очередь!
«Ну почему Бен рассуждает логически только тогда, когда это в его пользу?» — подумала Эбби.
— Бен, мистер Кросби наш гость. И вообще…
— А малыш в чем-то прав, — осторожно заметил Дилан, но тут же был награжден одобрительной улыбкой Бена. — Поскольку я некоторое время буду здесь жить, самое меньшее, что я могу сделать, — это следовать правилам дома.
— Мистер Кросби, не надо потакать этим чудищам. Бен с удовольствием вымоет посуду.
— Не буду, — пробормотал Бен.
— Знаешь, когда тебя накормили вкусным обедом, самое меньшее, чем ты можешь отблагодарить хозяйку, — это взяться за дело и убрать со стола. — Дилан увидел, что Бен повесил голову. — А завтра будет твоя очередь.
— А не врете?
— Честное слово.
— Прекрасно. Идем, Крис!
— Сначала сделай уроки, — закончила Эбби. Она наблюдала, как Бен то открывает, то закрывает рот. У него хватило ума не спугнуть свое счастье. — Потом можешь посмотреть телевизор.
Братья с топотом побежали по коридору, затем звук их шагов раздался по лестнице.
— Вот беспардонные мальчишки, — пробормотала она. — Полагаю, мне следует еще раз извиниться за их дурные манеры.
— Не волнуйтесь. Когда-то я и сам был ребенком.
— Наверное. — Опершись локтями на стойку, Эбби положила подбородок на руки и посмотрела на него. — Некоторых людей трудно представить маленькими и уязвимыми. Хотите что-нибудь еще, мистер Кросби?
— У ваших ребят не возникло трудностей с моим именем. Мы сейчас вместе пообедали, нам предстоит еще несколько недель провести вместе. Почему бы нам не отбросить излишний официоз, Абигайль?
— Эбби, — машинально поправила она.
— Эбби! — Ему нравилось это симпатичное, старомодное имя. — Это вам идет больше.
— Дилан — необычное имя.
— Отец хотел дать мне имя посолиднее, вроде Джона. Но мама была более романтичной и более упрямой.
Он снова устремил на нее холодный, немигающий взгляд, по которому она сразу догадалась, что он собирается что-то спросить.
— Мои родители всегда предпочитали все необычное, — начала она, слезая с табуретки, чтобы убрать со стола.
— Сегодня это моя работа!
Эбби продолжала убирать со стола.
— Уверена, что вы заслужили неоплатную благодарность Бена за освобождение от мытья посуды! Но вы не должны чувствовать себя обязанным. — Она повернулась с грудой тарелок и чуть не натолкнулась на него.
— Дело делом, — очень спокойно произнес Дилан, отбирая у нее горку салатниц. При этом их пальцы соприкоснулись, и Эбби, отдернув руки, чуть не уронила остальную посуду на пол. — Вы немного нервничаете? — спросил Дилан. — Я заметил, как во время обеда вы все время наблюдали за лицами своих мальчиков.
— Просто я не привыкла к присутствию посторонних на своей кухне! — Слабое оправдание прозвучало фальшиво даже для нее самой. — Сегодня вечером я постараюсь протянуть вам руку помощи и рассказать, как удобно пользоваться посудомоечной машиной!
Эбби собрала со стойки всю грязную посуду и направилась к раковине, высказав Дилану свое компетентное мнение по поводу обычных хозяйственных работ:
— Смешно, что мальчишки так упорно стараются увильнуть от мытья посуды. Ведь им нужно только перетащить грязную посуду к машине!
— Мы могли бы распределить хозяйственные обязанности. Например, раз в неделю я мог бы готовить обед, а вы убирать!
Эбби, склонившаяся над посудомоечной машиной, выпрямилась и уставилась на него:
— Вы умеете готовить?
— Удивлены?
Эбби понимала, что ведет себя глупо, но ни один мужчина в ее жизни не мог отличить одну сторону плиты от другой! Для ее отца варка яйца вкрутую на электрической плитке в мотеле была сущим наказанием.
— Раз вы живете один, это, должно быть, очень помогает!
Дилан вспомнил о своем браке и тихо рассмеялся:
— Даже когда вы ничего не делаете, это очень помогает!
Посудомоечная машина загрохотала, когда он сунул в нее еще порцию посуды.
— Эта машина на ладан дышит! — заметил он.
— Но она же работает! — нахмурившись, возразила Эбби. Она не собиралась признаваться, что купила ее подержанной и, пролив много пота и стерев до крови пальцы, сама очистила ее и даже сама установила.
