Ознакомительная версия.
– Нефтяные и кофейные нотки в аромате сменяются травяными – мята, полынь, эстрагон, специи.
Потом он снимал у тебя с глаз шелковый шарф, выставлял перед тобой образцы, аромат которых ты уже оценила – и просил охарактеризовать их цвет и внешний вид:
– Густое, тяжелые медленные ножки по краям бокала. Яркий рубин. Темный пурпур. Рыжеватые всполохи. Кирпичные тона. Гранатовый блеск.
И только после этого тебе дозволялось попробовать вино. Мелкий глоток, ополоснуть язык, небо, покатать немного – и сплюнуть.
Он следил, чтобы ты сплевывала, подставляя плевательницу, после чего давал глоток холодной воды – и сухую корку хлеба. Потом – второй образец. Третий. Четвертый. Глотнуть, покатать, сплюнуть, выпить воды, зажевать сухой пшеничной коркой. И заново.
– Ягодный открытый вкус с конфитюром. Резкий танин, черемуховая вязь. Тонкая фруктовая свежесть. Длительное многоступенчатое послевкусие. Плотное и округлое вино со сладким медовым завершением.
Он был доволен.
Он был очень доволен тобой.
Две недели вы прожили в Авиньоне, рядом с бывшей резиденцией авиньонских Пап.
Сошли с вокзала в пять часов утра, еще до рассвета, выпили в привокзальном буфете жидкий кофе из бумажных стаканчиков – и вошли за каменную средневековую стену, окружавшую старинный город.
Тягучий южный рассвет вместе с вами входил в город.
Судя по остаточному мусору, ночи у этого маленького провансальского городка случались бурные. Бутылочное стекло неровным слоем покрывало старинную мостовую, вперемежку с презервативами, окурками, сломанными цветами и прочими признаками увеселения.
Ваш отель оказался в непосредственной близости от Папского замка, и, пока твой спутник занимался оформлением и заселением, ты пошла прогуляться одна.
Вышла на площадь и шла по ней, чувствуя, что именно ты начинаешь новый день, сворачивая мусорный ковер вчерашних излишеств площадного пьянства.
Практически за тобой выступила и бригада дворников-мусорщиков.
А ты отправилась лабиринтом лестниц и каменных переулков – вглубь города. И солнце ступало за тобой.
Он рассказывал тебе историю «авиньонского плена» и смеялся, что из-за неподобающей роскоши великий Петрарка, посетивший дворец понтифика, называл это «вавилонским пленом».
Он водил тебя смотреть на мост через Рону, построенный Папой Климентом V. Грозная река оставила только четыре арки из девятнадцати, а в настоящее время левый и правый берега Роны соединял новый висячий мост, на котором вы так любили целоваться. Ты хотела бы целоваться и пить вино прямо из бутылки, но он никогда не разрешал тебе этого делать.
– Каждому вину – своя посуда, моя дорогая, не оскорбляй его неправильным отношением.
Правильное отношение – это понюхать, глотнуть, покатать, сплюнуть – зажевать сухим хлебом. Именно так. Ты была послушна, как воспитанница средневекового монастыря.
Показывал он тебе и разрушенные стены францисканского монастыря, и тамошнюю церковь, при которой находилась усыпальница Лауры, возлюбленной Петрарки. Она умерла в этом городе от чумы в 1348 году. В XIV веке здесь царили чума и авиньонские Папы, первым из которых как раз и был Климент под нумером Пять.
Самый красивый из всех блистательных французских монархов – Филипп Красивый (нумер Четыре из всех остальных Филиппов) – ссорился, ссорился с тогдашним римским понтификом – Бонифацием под нумером Восемь, а потом решил, что хватит терпеть итальянцев – и оказал неоценимую поддержку французскому кардиналу. Так появился Папа Климент Пятый, который остался должен своему королю всю церковную дань, собранную во Франции за пять лет. Именно так оценил Красивый Филипп свое королевское участие.
Этот Климент, во-первых, перенес столицу папства – в Авиньон, во-вторых, сделал кардиналами католической церкви одиннадцать своих родственников и свойственников, разогнал орден Тамплиеров, выкупил в собственность город Авиньон у провансальского графства, в общем, придумал много чудесного.
После Пятого Климента на авиньонском престоле побывало еще шесть понтификов французского происхождения, которые тоже немало потрудились во славу Креста и Франции.
Но навеки время их правления было запечатлено в одном из самых великих французских вин. Многие французы до сих пор верят, что переселение папства в Авиньон было не следствием политических интриг, а следствием любви римских Пап к винам долины Роны.
Так или иначе, но следующий после Пятого Климента Папа – Иоанн под нумером Двадцать Два – выстроил поблизости от Авиньонского замка летнюю резиденцию и назвал ее Шато Нёф дю Пап. Буквально – Новый Папский Замок, или Замок Новых Пап.
Chateau neuf du Pape – непревзойденное вино родом из южной долины Роны.
Очень мужское, мясистое, полнотелое, фруктовой насыщенности, ягодной свежести, перечной терпкости, кровавое и глубокое.
Мужчина, который привез тебя сюда и впервые дал тебе попробовать этот напиток,– отвел тебя на местные виноградники и велел дегустировать ягоды – сира, гренаш и мюрведер, чтобы ты научилась находить их отдельные голоса в гамме уже созревшего вина.
Сира – пронзительной яркости виноград. Твой мужчина рассказал, что, скорее всего, этот виноград попал во Францию из далекой Персии, из города Шираз.
Шираз – так зовут этот виноград в Новом Свете – в Австралии, Чили и Южно-Африканской Республике.
Мужчина сладко мучил тебя слепыми дегустациями (в буквальном смысле слепыми, завязывая тебе глаза и заставляя отгадывать – от какого производителя и какого года – данное вино) в отместку за тот первый напиток, который он пил из твоих рук, но не смог угадать.
Тогда ты уже знала, что мужчина, принявший напиток из твоих рук, обязательно придет к тебе. Придет и останется. Этот не остался. Он пришел, забрал тебя с собой и увез во Францию. Две недели в Авиньоне, а потом он отвез тебя в Бордо. В Шато Ко д’Эстурнель. Не самое именитое поместье, но нет ни одного дегустатора знаменитых вин, который бы не мог в мельчайших подробностях представить себе этикетку на бутылке этого уникального вина и вспомнить его неповторимый вкус во всей его полноте, изысканности, насыщенности и щедрости, а также гармонию и уравновешенность его букета.
На подъезде он спросил у тебя:
– Ты смотрела Kill Bill?
Ты сказала:
– Да.
– Помнишь, когда Билл отвез Беатрис Кидо к Белобровому монаху – к Пей-Мею?
Ты только кивнула.
А он продолжил:
– Он ее отвез и оставил там. Я тебя тоже сейчас оставлю.
Ты посмотрела на него в недоумении. Оставить? Оставить тебя здесь? Зачем?!
Он ответил на твои вопросы, так и не заданные вслух:
– Ты должна попробовать вино руками.
Потом ты частенько дразнила его тем, что он продал тебя в рабство на галеры – будто взял реванш за то, что не смог угадать напиток, который принял из твоих рук.
Примерно так оно и было. Он привез тебя и оставил – в качестве рабочей лошадки на виноградниках. А сам уехал, на три недели.
Хозяева Шато приняли тебя со всей гостеприимностью. Тебя и Крошку Цахеса, с которым ты не расставалась. Цахесу тоже грозила работа, которая была ему по душе. Настоящие замковые крысы – вот чем был занят Андалузский Трактирный Крысолов, пока ты гнула спину на виноградниках.
Тебе не пришлось учить французский язык, вино и виноградники лишь помогли развязать тебе – твой собственный, человеческий, и как тогда, в Хересе, вдруг оказалось, что ты всё понимаешь и все понимают тебя.
Ты даже выучила стихотворение Биарне, посвященное данному поместью, и перевела его на русский язык.
...Сойдя со склонов, на которых – монастырь,
Чье сказочно восточное чело
Так гордо к небесам устремлено,
Ко д’Эстурнель – набобов лишь услада.
Оно – средь вин Жиронды наивысшего разряда.
Известно всему миру. И давно
Блистает славой это дивное вино.
Это стихотворение поведало тебе многое об истории Шато. Когда-то его первый владелец – разумеется, д’Эстурнель,– построивший замок с колоколенками, поставлял свои вина в Индию и на Аравийский полуостров. Несколько бочонков он принципиально оставлял на корабле, чтобы привезти обратно – во Францию. Гораздо позже подобная затея стала очень популярна в Бордо, и надолго. Лет сто царила мода на вина, «возвращенные из Индии». И многие, подражая д’Эстурнелю, стали отправлять свое вино – в морское плаванье. Считалось, что это обогащает букет содержимого бочонка неожиданными нюансами.
Работа на бордоских виноградниках, несмотря на ее тяжесть, вовсе не считается «черным» или «неблагодарным» трудом. Даже многие парижские бизнесмены не считают зазорным – приехать в Бордо на короткий период сбора урожая и, засучив рукава, по двенадцать-четырнадцать часов в день собирать ягоды или носить корзины с собранным урожаем. Солнце палит немилосердно, виноградные лозы жестко царапают руки, пот ручьем заливает глаза. Подъем на рассвете, легкий завтрак – кофе, сливки, круассаны. В полдень второй завтрак, прямо на виноградниках – сыр, багет, вино, фрукты. Когда начинает смеркаться, все работники возвращаются в дом, где их долго, много и сытно кормят поздним обедом: горячий куриный суп, запеченный окорок, ветчина, тушеные овощи, пироги с яблоками или капустой, на десерт – сыр и вино.
Ознакомительная версия.
