Саманта ухмыльнулась и бросила взгляд на танцующую Лауру.
— Нет, пожалуй, я преувеличиваю. С такой фигурой вряд ли у нее пятеро. Может, один или парочка.
Адам все не отрывал глаз от Лауры.
— Уж не знаю, что и ответить, Сэм. Она как-то не похожа... на мать.
— Внешность обманчива, — не унималась Саманта, с удивлением поглядывая на Адама. — Так что скажешь, дорогой? Хочешь ее сбыть мне?
Адам с непонимающим видом уставился на нее.
— Что?
Не успела Саманта повторить свой вопрос, как Адам узрел двух новых гостей.
— Этого только не хватало! — пробормотал он. — Вот уж напасть так напасть!
Саманта повернулась, чтобы проследить за его взглядом и рассмотреть виновников неприкрытого ужаса, исказившего черты лица ее приятеля.
— На подступах твоя бабушка, — прокомментировала она, — и, кто бы мог подумать, Тру. Ты ведь, помнится, говорил, что он...
Но Адам уже пробирался сквозь толпу, прокладывая себе путь навстречу бабушке и брату.
— Вы считаете, что это разумно? — было первое, что он сказал своим родственникам.
— Не слишком вежливое приветствие, Адам, — ворчливо, но с явным благодушием отозвалась Джессика.
— Правда, Адам, где твои манеры? — поддержал ее Тру.
Адам хмуро посмотрел на него.
— А тебе лучше бы лежать в постели и выздоравливать.
— Не мог же я отпустить бабулю на твою вечеринку одну! — не без ехидства бросил Тру. — Да и док советовал малость размяться. Чтобы пролежней не было.
Джессика с нескрываемым интересом оглядывалась вокруг.
— Какой же ты негодник, Адам. Питера бы кондрашка хватил, будь он здесь.
— Будь он здесь, — парировал Адам, немного приходя в себя, — мы бы об этом не говорили. А кроме того, зачем тянуть: приедет и увидит, какая будет пресса...
— Насколько я помню, его беспокоила забастовка, а не пресса, — вставил Тру.
— Ладно, не бойся. С этим все в порядке. Все прошло как по маслу. Я даже сподобился очаровать этот боевой топор профсоюзного движения — Андерсон. И пригласил ее на вечеринку вместе с прочими сердитыми типами из персонала.
— Не думаю, чтобы вон то изящное создание с золотыми кудрями в огненно-алом платье было похоже на боевой топор, — с сомнением протянула Джессика.
Тру глянул в ту сторону, куда смотрела бабушка. У него отвисла челюсть. Это, очевидно, у них семейное.
— Кто это? — севшим голосом спросил Тру.
— Лаура Эшли, — известил его Адам. — И закрой рот, а то муха влетит.
Джессика издала короткий смешок.
— Кто же она на самом деле? Насколько мне известно, модельерша с этим именем умерла пару лет назад.
— Я не знаю, — нахмурившись, признался Адам.
— Она идет сюда, — толкнул его локтем Тру. И Адам увидел настоящего Тру: дерзкий, черт-те на что готовый бунтарь приглаживал непокорные светлые патлы, спадающие на спортивного покроя пиджак, в который бабушка уговорила его облачиться по столь пикантному случаю.
Подходя к ним, Лаура бросила робкий вопросительный взгляд на Адама. Тот взял ее руку, чтобы немного ободрить девушку и дать понять, что она среди друзей.
— Лаура, это моя бабушка, Джессика. — Долгая пауза. — А это мой брат... Трумэн.
— Тру. Просто Тру. Меня так друзья называют.
Лаура вспыхнула.
— Да, конечно... благодарю... Тру.
— Я только было хотел пригласить вас на танец, — вступил Адам, — если, конечно, у вас для меня найдется... э-э... окошко в вашей бальной карточке. — Он ощущал на себе взгляды бабушки и брата и слышал, не веря своим ушам, собственный голос — голос семнадцатилетнего мальчишки, впервые приглашающего девушку на танец.
— О, Адам! — моментально откликнулась Лаура, улыбаясь своей обескураживающей улыбкой. — Я бы все танцы оставила за вами... если бы вы только захотели.
Адам с трудом перевел дыхание. Он даже покраснел от такого простодушного выражения ее преданности и поспешно увлек ее к месту, где танцевали, заранее предвидя бесконечные подначивания, которыми теперь долго будет его мучить Тру. В конце концов, семь бед — один ответ.
— Они знают? — спросила Лаура.
— Нет, — выдавил Адам. От ее дурманящего аромата кружилась голова. А может, она кружилась оттого, как Лаура покоилась в его объятиях — словно частичка картинки-головоломки, легшей точно на свое место?
— Лучше бы вы им рассказали, Адам... Можно мне называть вас Адамом?
— А почему же нет. Все друзья меня так называют.
Она радостно засмеялась и как бы невзначай слегка коснулась его своей щекой.
— Вы так добры ко мне, Адам. Еще час назад я чувствовала себя потерянной и одинокой, а сейчас...
— А теперь вы украшение бала, принцесса. — Да, подумал он. Принцесса. Этой утратившей память красавице другого звания не придумаешь. Робкая, невинная, юная беглянка-принцесса...
* * *
— Понимаю, — медленно произнесла Джессика, выслушав Адама. Взгляд ее был прикован к Лауре Эшли, окруженной возбужденными молодыми людьми, к числу которых принадлежал и Тру, наперебой пытавшимися привлечь внимание юной незнакомки к своей персоне.
Отведя взгляд от Лауры, она посмотрела в глаза внуку и с очаровательной непосредственностью промолвила:
— Бедняжка.
Адам уловил тонкий намек в голосе бабушки, но не понял его смысла. Действительно, сейчас Лаура излучала одни улыбки, и по ее виду нельзя было сказать, что она страдает, но он готов был поклясться: она совершенно сбита с толку домогательствами его бойких на язык претенциозных друзей и чувствует себя не в своей тарелке. Эти молодчики липнут к ней как мухи на мед. От этого действительно голова кругом пойдет. Стоит только посмотреть на ее бесхитростную улыбку и эти доверчивые глаза...
— Видела бы ты ее... когда я нашел ее в примерочной, бабуля! Она была такая напуганная, такая одинокая.
Джессика поймала себя на мысли, что уже не припомнит, когда в последний раз Адам называл ее бабулей.
— Что ж тут удивительного? — с сочувственным видом кивнула она головой, все так же пристально глядя на него.
Адам старался не смотреть на бабушку.
— Ну, конечно, она может быть кем угодно.
Джессика все так же внимательно разглядывала Адама.
— Кем бы она там ни была, одно ясно: она нуждается в помощи, — заметила бабушка.
— Абсолютно верно, — подтвердил Адам.
На губах Джессики заиграла улыбка.
— Ты нашел ее, Адам, тебе за нее и отвечать. Я, конечно, понимаю, что ответственность и ты... гм... звучит странно. Тебя к ней, разумеется, не тянет, как утку к воде, тем не менее...
— Твоя правда, дорогая. Я говорю не об утке, а о том, что несу за нее ответственность.
Джессика имела в виду не совсем это, но не стала его поправлять.
