Деклан вздохнул:
– Я люблю тебя. Ты знаешь об этом?
– Знаю. И я люблю тебя. – Айви на мгновение прижалась губами к его губам, а затем решительно открыла дверь. Они вошли в лифт и нажали кнопку шестнадцатого этажа. Деклан выглядел сейчас так, будто собирался упасть в обморок. – Не беспокойся, дорогой, все будет хорошо. Я по-прежнему хочу выйти за тебя замуж, и меня совершенно не волнует то, что написано в письме.
Он стиснул ее руку. Двери открылись, Айви и Деклан прошли в приемную и стали ждать мистера Харриса.
Минут через пять адвокат появился. Лоб у Деклана покрылся испариной. Он заметно нервничал.
– Мисс Седжуик, очень рад видеть вас, – проговорил адвокат. Он бросил на Деклана внимательный взгляд, но ничего ему не сказал.
Айви вежливо улыбнулась, хотя и была возмущена до глубины души выказанным ее жениху пренебрежением.
– Мы очень ограниченны во времени, – сообщила она. – Как вы знаете, сегодня у нас с Декланом свадьба.
– Я в курсе, – коротко заметил Эдвин Харрис, выражение его лица по-прежнему оставалось непроницаемым. Затем адвокат пригласил их пройти в небольшую, смежную с приемной комнату, посередине которой стоял черный стол со стульями. На столе лежал конверт. Простой белый конверт стандартного размера.
Хотя в комнате было тепло, Айви почувствовала, что дрожит. Она сжала руку Деклана.
– Я оставлю вас здесь, – сказал Эдвин. – Прошу только не забывать об условии, которое поставил ваш отец. – Он достал завещание Уильяма. – В соответствии с желанием вашего отца вы должны вскрыть врученный вам конверт до свадебной церемонии, иначе договор будет считаться утратившим свою законную силу.
Айви охватил приступ гнева.
– Он пытается контролировать меня из могилы.
– Айви, все в порядке, – тихо проговорил Деклан. – Таковы правила.
– Если вы не захотите прочитать письмо до церемонии, мисс Седжуик, – сказал адвокат, – то будете лишены вашей доли наследства.
– И какой же именно? – Одна бровь Айви вопросительно приподнялась.
– Вы все узнаете из письма, – ответил Эдвин. – Желаю вам хорошо провести сегодняшний день. – С этими словами Харрис вышел из комнаты.
– Почему бы не вскрыть его сейчас? – со вздохом проговорила Айви. – Что плохого может в нем быть?
– Он наверняка пишет, что я недостоин тебя, – предположил Деклан. – Или еще что-нибудь в этом роде. Возможно, твой отец хочет сообщить тебе, что уволил меня, потому что я стащил скрепку из офиса.
– Уильям уволил тебя, потому что он хотел поссорить нас, – возразила Айви. Она покачала головой. – Знаешь что? Давай уйдем отсюда. – Она бросила письмо в сумочку. – Возможно, я и вовсе не стану его открывать.
– А если в этом письме и в самом деле объясняется, почему Уильям Седжуик был таким плохим отцом? – спросил Деклан. – В конце концов, для Оливии он сделал благо. Может быть, он хочет сделать что-то хорошее и для тебя? Вдруг он и в самом деле оставил тебе миллионы, Айви. С этими деньгами мы могли бы начать новые молодежные программы в Эпплвуде.
Деклан уже давно говорил о таких программах. Он горел желанием помогать подросткам, которые окончили школу и которым некуда было идти. У него было большое и щедрое сердце. Как-никак Айви работала в полиции, и ее профессиональное чутье говорило ей о том, что ненависть отца к Деклану не была вызвана какой-то серьезной причиной. Ведь если бы у Уильяма действительно существовали какие-то веские основания не любить ее жениха, он бы давно расставил все точки над i.
– Церемония назначена на шесть, – сказала Айви. – У нас впереди еще целый день.
Деклан глубоко вздохнул:
– Давай откроем конверт вместе прямо перед началом церемонии. Если Уильям снова обольет меня грязью, то это не помешает мне через пять минут жениться на тебе.
Айви улыбнулась, и они скрепили принятое решение поцелуем.
Айви сидела перед зеркалом в отдельной комнате крошечной церквушки и поправляла фату. Она покрутила головой. На затылке ее волосы скреплялись тугой заколкой, и от этого возникало непривычное и не слишком приятное ощущение. Айви поморщилась.
Кайла Арчер, ее племянница, которая должна была нести цветы, засмеялась:
– Заколку снимать нельзя, фата может сдвинуться. А так все очень хорошо держится, тетя Айви.
Айви улыбнулась:
– Кажется, тринадцатилетняя девочка знает лучше, что я должна и что не должна делать. Можно мне откинуть эту штуку назад?
Аланна, исполняющая на свадьбе роль подружки невесты, покачала головой:
– Фату должен поднять Деклан. Руки прочь!
– О! – Айви снова покрутила головой. Перламутровая заколка была украшена крошечными цветочными бутонами. Как непривычно было видеть цветочные бутоны на своей голове.
– Один день можно побыть женственной! – ласково пропела Оливия, расправляя легкую прозрачную ткань на плечах Айви.
– Ты выглядишь как принцесса, – сказала Аманда, фотографируя сестру.
Айви снова посмотрела на себя в зеркало. Она действительно напоминала принцессу. Макияж ей наложила Оливия, бывшая заведующая отделом мод в популярном глянцевом журнале и самая изящная, самая элегантная женщина, которую Айви когда-либо встречала. Кожа на лице Айви сделалась сияющей, ее голубые глаза, чуть подведенные карандашом и оттененные тенями и тушью, стали необыкновенно выразительными и большими. Ее губы, обычно тронутые только гигиенической помадой, теперь превратились в ярко-красный блестящий бутон. Знакомый парикмахер-стилист Оливии сделал прическу Айви более женственной. У нее появилась зачесанная на один бок модная «рваная» челка.
Сейчас Айви думала о том, что смерть отца каким-то непонятным образом сблизила их, трех сестер. И это было так здорово. Ей нравилось иметь таких сестер и быть окруженной их заботой и вниманием. Раньше Аманда, Оливия и Айви почти не общались друг с другом, встречаясь лишь в детстве и подростковом возрасте в доме отца в Мэне. Их так воспитывали, и они оставались практически чужими людьми. Уильям Седжуик ничего не сделал для того, чтобы сблизить их, чтобы помочь им стать одной семьей. Только сейчас Айви начала узнавать своих сестер. Аманда оказалась очень доброй, умеющей сочувствовать. Оливия же была более сдержанной, держалась от всех на некотором расстоянии, но это только потому, что она всегда в глубине души ощущала себя одинокой.
– Можно мне сходить показать бабушке, как я выгляжу? – обратилась Кайла к своей матери. – Она, конечно, увидит меня, когда я буду идти с невестой к алтарю, но мне хочется показаться ей поскорее.
Оливия улыбнулась:
– Иди, дорогая. И поцелуй от меня своего красивого папу.
