Айрис слушала старую гувернантку, и ей становилось не по себе. Замужество… Эта тема лишь мельком проскальзывала в ее беседах с отцом. А теперь, когда ее вынуждают думать об этом, она с трепетом заглядывает в будущее, и ей становится еще более страшно расставаться с жизнью, которая была ей так хорошо знакома и во всем ее устраивала. Она просто не могла себе представить, что будет в близких отношениях с кем-то, особенно если он не любит и не понимает Египет.
Неизбежно ее мысли обратились к принцу Юзреву, к Михайло, первому молодому человеку, глядевшему на нее с открытым восхищением и едва скрываемой страстью. Интересно, смогла бы она выйти замуж за такого человека? Это бы решило все проблемы, она смогла бы остаться здесь. Михайло бы ее никуда не отпустил. Айрис видела, какой ужас был написан у него на лице при одной только мысли об ее отъезде.
Но ведь нужно любить человека, за которого выходишь замуж, продолжала размышлять Айрис. Для того, чтобы быть хорошей женой, женщине необходимо посвятить всю себя любви к своему избраннику, наподобие древних жриц, для которых малейшее нарушение обета означало позор и бесчестье.
Она решила поведать о своих размышлениях старой гувернантке.
– Я никого не люблю, – просто сказала она. – Следовательно, я не могу всерьез думать о замужестве.
Мисс Морган тяжело вздохнула. Айрис была серьезной и цельной натурой – слишком серьезной для ее возраста. И тем не менее в эмоциональном плане она была совершенно незрелой. Самый заурядный флирт приведет ее в ужас. Мисс Морган боялась даже подумать, какие еще неприятные последствия будет иметь смерть паши. Интересно, подумала она, осознает ли мистер Делтри, какую ношу он взвалил себе на плечи?
Наконец Айрис ушла от своей старой воспитательницы. Они так и не пришли к обоюдному согласию. Будущее обеим рисовалось в самых мрачных красках. Айрис поняла, что ее дорогая Морга на стороне человека, который приехал увезти ее из Египта.
Оставался только один человек, который ее понимал. Это был Михайло. Она почувствовала внезапное желание его увидеть. Она пошлет за ним. Он приедет, и она даст ему возможность поговорить со Стивеном Делтри. Она пошлет к нему Пилака с запиской, чтобы Михайло пришел позже вечером.
Айрис заставила Стивена провести почти целый час в ожидании ужина. Он сидел на террасе и курил, потягивая аперитив. Если бы Элизабет опаздывала на ужин, это бы его разозлило. Однако сейчас ему вовсе не показалось странным, что Айрис была, мягко говоря, не слишком пунктуальной. Все было в полном соответствии с этим необычным местом, в котором время текло по другим законам.
Стол, накрытый на двоих, был сервирован отсвечивающим матовым блеском серебром и изящным хрусталем. Гирлянды алых роз источали пьянящий аромат, вокруг в тяжелых серебряных канделябрах стояли зажженные свечи. Над ними застывшими светлячками в теплой неподвижности вечера повисли огоньки пламени. Терраса и сад были залиты мягким лунным светом. С проплывающей по Нилу фелуки доносились звуки музыки – печальные полутона какой-то египетской песни.
Что за чудная ночь, подумал Стивен, и какая интригующая атмосфера!
В следующее мгновение он уже был на ногах, и кровь горячей волной прилила к его щекам – он увидел приближающуюся к нему Айрис. Он застыл в восхищении, глядя на нее во все глаза.
На ней была длинная тога теплого розового цвета из тонкого египетского шелка, прошитая серебряной нитью, и схваченная на правом плече тяжелой инкрустированной застежкой. Ее волосы, которые были раньше заплетены в косу, уложенную кольцами, теперь возвышались высоким куполом на ее гордо посаженной головке и были украшены бриллиантовой звездой, мерцавшей в полумраке волшебными блестками. Когда она подошла ближе, он заметил, что она очень бледна, а под глазами пролегли тени, как будто она перед этим плакала. Но эти глаза потрясли Стивена до глубины души. Он утонул в их загадочной глубине. Он испытал нечто вреде шока при виде неземной красоты этой странной девушки. Она двигалась с легкой грацией в своих серебряных сандалиях, открытых ровно настолько, что ему были видны ногти, покрытые красным лаком.
Она обратилась к нему с традиционным египетским приветствием.
– Саиида!
– Саиида! – ответил он и поклонился.
Двое слуг тут же встали позади стула, на который она опустилась. Айрис знаком приказала Стивену сесть. Он снова занял свое место и молча сидел, не зная, что сказать. Все это было очень непривычно для человека, который много раз бывал на обедах и приемах и всегда мог завязать за столом непринужденную беседу. Он молчал и не мог отвести взгляд от той, которая в эту лунную ночь действительно походила скорее на воплощение богини, чем на обычное человеческое существо.
Айрис первая нарушила молчание.
– Я хочу о многом поговорить с вами, Стивен Делтри, – сказала она. – Но прежде всего поедим. Уже слишком поздно.
– Почему бы вам не отбросить официальный тон и не называть меня просто Стивен? – предложил он. – Я хочу, чтобы вы почувствовали, что я друг вам.
Она остановила на нем свой изучающий взгляд.
– Я тоже хотела бы это почувствовать, Стивен.
У него немного отлегло от сердца.
– Так, значит, мы друзья, Айрис? А то я уже подумал, что вы считаете меня своим смертельным врагом.
– Вы привезли не слишком хорошие известия, – сказала она, кусая губы.
– Я очень сожалею об этом, но обстоятельства вам известны.
– Да. Нет необходимости снова говорить об этом.
Стивен удержался от того, чтобы спросить, не смирилась ли она в конце концов перед неизбежностью. Нелегко было понять, что творилось в мозгу Айрис Лоуэлл. Однако Стивен был убежден, что у нее не было представления о том, насколько строги и непреклонны английские законы. Эта девушка еще не знает, что ей придется поступиться своим самолюбием.
– Вы уже обсудили эту тему со своей гувернанткой? – с надеждой спросил он.
Ее длинные ресницы дрогнули.
– Да. Но давайте лучше спокойно поужинаем, – довольно резко ответила она.
Стивен был только рад этому.
Айрис была предупредительной хозяйкой, а блюда, которые подавали двое слуг, были настоящими чудесами кулинарного искусства. Стивен любил хорошую кухню и изысканные вина и мог по достоинству оценить то, что ему предлагали. Все в этот вечер казалось ему верхом совершенства.
Когда они приступили к крепкому турецкому кофе, разлитому в крошечные золотые чашечки мавританской работы, и Стивен закурил сигару, которую ему поднес Махдулис, Айрис вновь заговорила. До сих пор их беседа не затрагивала личных тем. Она поинтересовалась его полетом из Хартума; обсудила с ним вопросы, касающиеся национальной политики, искусства, науки, классической литературы, множества других вещей, обнаружив при этом глубокие познания и проявив искренний интерес. Стивен был просто очарован. Она была разносторонне образованна, но вместе с тем абсолютно не разбиралась в жизни. Она знала все и вместе с тем не знала ничего. В теории она была подкована не хуже профессоров из окружения ее отца. Что же касается практики, то тут она была сущим младенцем.
