Он пристально посмотрел на нее и снова перевел взгляд на реку. Некоторое время Ник молчал и просто смотрел на дорожку лунного света на воде. Потом заговорил:
— А теперь тебе это не нравится?
— А что, похоже? Почему ты спрашиваешь?
Он повел широкими плечами.
— Не знаю. Ты красивая общительная женщина. Но мне кажется, что где-то глубоко внутри ты прячешь какую-то горькую тайну. Ведь так?
Она коротко рассмеялась и промолвила с усмешкой:
— А ты что — мудрец, умеющий читать в чужих душах?
Ник повернулся и изучающе поглядел на нее.
— Вовсе нет, но тоже кое-что вижу и слышу.
Холли резко выпрямилась и смело встретила его взгляд.
— Все мы делаем ошибки, Николас. Я не исключение. — Ее лицо стало серьезным. — Но от них не избавишься, если будешь исповедоваться чужим людям. Он улыбнулся.
— Разве мы чужие?
— А разве нет?
Холли почему-то смутил этот неожиданный и странный поворот разговора. В этот момент ей меньше всего хотелось раскрывать свою душу перед кем-нибудь. Слишком живы еще были воспоминания. Она помолчала и произнесла:
— Ненавижу прерывать приятное занятие, но мне действительно пора домой. Завтра рабочий день.
— Ладно, сейчас соберусь, — ответил он и усмехнулся: — Думаю, рыба не будет возражать.
Ник встал и очень аккуратно, прямо-таки заботливо упаковал свои снасти. Холли тоже поднялась, и они вдвоем сложили одеяло. Потом Холли взяла одеяло под мышку, Ник — все остальное, и они пошли к машине, которую оставили у дороги. Он спросил:
— Тебе понравилось?
Она, прищурившись, взглянула на него.
— Сказать правду?
— Всю до конца, — улыбнулся он.
— Ну-у… — скорчив гримаску, неопределенно протянула она, соображая, как бы поделикатнее выразиться. — Вообще-то, честно говоря, я ожидала несколько иного. Впрочем, так тоже хорошо. Тихо, да и луна такая красивая.
Он засмеялся.
— Уверяю, во всем виновата рыба: если бы она была более контактной, все было бы куда интересней! Эти две жалкие рыбешки — совсем не то, на что я рассчитывал.
Она кивнула.
— У рыбы свои планы.
Ей, между тем, хотелось сказать, что эта ночь — совсем не то, на что она рассчитывала, и две жалкие рыбешки не имеют к этому совершенно никакого отношения. Ночь и вправду была прекрасной, а такие ночи уходят безвозвратно… Жалко, что Ник не воспринимает ее как женщину. Абсолютно ясно, что у него и в мыслях не было лезть к ней в душу… или куда-то еще.
Он повел машину по самой короткой дороге и, притормозив у ее дома, сказал:
— Мне понравилось там с тобой, Холли.
Она пристально посмотрела на него и ответила:
— Спасибо, Ник. Было славно.
— Проводить тебя до двери?
— Да нет, не стоит, я сама.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Холли почувствовала, что начинает краснеть под его взглядом: Ник будто изучал ее. Потом он медленно протянул руку и слегка коснулся пальцами ее губ. Она как завороженная следила за его движениями. Затем резко отстранилась и быстро вышла из машины.
— Спокойной ночи, — прошептала она и поспешила к дому. Ник проводил ее недоуменным взглядом.
Влетев в квартиру, Холли прижалась спиной к двери и долго стояла так, не шевелясь. Перед глазами у нее все еще было его лицо, такое близкое всего минуту назад. Она не сразу включила свет. Почему она не поцеловала его? Она же весь вечер только и мечтала об этом! Там, на берегу, под луной, она так хотела, чтобы он повернулся и обнял ее. Но когда он вроде бы собрался наконец сделать это, она отшатнулась и выскочила из машины. Почему? Может, в ней говорила обида?
А может, она просто слишком много нафантазировала о физических отношениях с Ником Брауном, а когда дошло до дела — оказалась неспособной даже на поцелуй… Она представляла себе, как с ним, должно быть, восхитительно заниматься любовью. Почему же тогда она убежала?
Присев на диван, Холли потерянно уставилась в окно, пытаясь извлечь какой-нибудь смысл из своих поступков. Она встретила Ника Брауна несколько дней назад. И ее воображение разыгралось не на шутку. Но правда заключалась в том, что боль ее сердца еще не утихла. Прошло слишком мало времени. Рана еще ныла. Она боялась влюбиться, а потом все потерять, как это уже было с Райном.
Холли переоделась в короткую шелковую ночную рубашку и забралась в постель. Она сбежала из родного города в новое место, к новой работе, но сбежать от своих мыслей ей так и не удалось. Мыслями она все еще была там. Боль, разочарование, разбитое сердце оставались с ней.
Закрыв глаза, она вспоминала слова Ника. Он заметил, что она что-то прячет в себе, что-то горькое. Голова Холли утонула в мягкой подушке, и с глубоким вздохом она подумала, что все, в сущности, очень просто. Она не хотела гореть без огня. Не хотела любовной связи без любви. И больше всего она боялась влюбиться в Ника Брауна. Это была бы слишком большая нагрузка на ее сердце. Сначала ей показалось, что это возможно, но она вовремя поняла, что это не так.
Положив руку под голову, Холли пролежала, так и не заснув, всю ночь. Незаметно наступило утро. Холли встала, чувствуя себя, как ни странно, не такой уж и разбитой. Она все решила о себе и Нике. В данное время она для него скорее компаньон по рыбалке, чем женщина. Таково было истинное положение дел, и она охотно принимала его. Ник, очевидно, был полной противоположностью Райна. И они оба не устраивали Холли.
Когда совсем рассвело, она нехотя поела хлопьев с молоком и оделась.
Первым пациентом был Фредди Лоуренс. Свернув на посыпанную гравием дорожку, Холли подумала, что, может быть, сегодня этот юноша наконец заговорит с ней. Между ними словно шла молчаливая война. Он решил, что больше никогда не будет говорить, а она, со своей стороны, так же твердо решила вытащить его из-за этого барьера молчания.
Холли взбежала по деревянным ступенькам на широкое крыльцо большого, недавно отремонтированного дома, и в нос ей ударил одуряющий цветочный аромат. Она огляделась: рядом с крыльцом распустились огромные, с тяжелыми бутонами темно-красные розы.
Далеко впереди, в поле, работал на тракторе отец Фредди. Суровая зима и бесконечные весенние дожди сослужили плохую службу фермерам: даже в июне еще не все смогли закончить сев.
Через полчаса Холли уже вышла из дома Лоуренсов, измученная еще больше, чем обычно. Сегодня Фредди даже не взглянул на нее. Она чувствовала, что он все глубже погружается в депрессию. Холли вела мотоцикл по шоссе, а мыслями все еще была с тем мальчиком в большом белом доме. Такой красивый мальчик: светлые, слегка вьющиеся волосы, серо-голубые глаза. Сильный, крепкий, широкоплечий и мускулистый… У него сегодня было такое отстраненное, даже враждебное выражение лица, какого она еще не видела ни разу. Она встречала разных больных, некоторые так же, как Фредди Лоуренс, уходили в себя… Время ее общения с Фредди было ограниченным, даже очень ограниченным. И все же она должна найти возможность помочь ему, она ему нужнее, чем другим пациентам! Ей необходимо пробиться через эту стену, пока та еще не выросла до небес, пока еще не слишком поздно…
