Закатываю глаза и цокаю языком.
“Дорогой…”
— Кир, но я не хочу уходить, — канючит в коридоре его сестра. - Мы только пришли. Здесь столько интересного! Я готова помочь с уборкой!
— Оставь её с нами, Кир!— Складывает в умоляющем жесте ладони Алёна.
Кирилл вопросительно смотрит на меня, как будто здесь я решаю. Они лишили меня этой возможности, ворвавшись сюда без приглашения странной компанией.
Господи, что за дурдом?
Мне хоть немного дадут побыть одной, наедине с собой и своими мыслями? Я ведь так мало хочу. Просто немного одиночества, когда мне оно нужно. Мама выперла меня из Германии, чтобы встряхнуть. Вот я здесь и теперь встряхивают в доме отца. Играю с сестрами. Помогаю варить суп Люде и играю в карты по вечерам с папой. Но сейчас было моё время!
— Ладно. — Взмахиваю рукой, сдаваясь. — Пусть остаются.
— Ура!
— Ты лучшая сестра на свете!
— Так уж и лучшая, — бубню себе под нос, возвращаясь в спальню мимо нежданных гостей.
Спокойной уборке пришел конец.
— Тогда я поехал. Оль, если что — звони. Заберу тебя часа через два. В офис сгоняю по делам и приеду. Даш…
— Мм?
— Если она тебе будет мешать, то...
— Она не будет мне мешать. Раз приехал, возьми, пожалуйста, вот эти мешки и закинь их в мусорку. А вот тут одежда, эту коробку просто поставь рядом с контейнером, может кому-то пригодится.
Я провожаю Морозова в прихожую и даю инструкции, куда выбросить свои старые вещи.
На кухне Люда пробует включить воду и ругается на то, что она не течет.
Девочки носятся из комнаты в комнату в странных нарядах, изображая оперных див.
— Может, мне лучше остаться? — с сомнением спрашивает он, глядя поверх моей головы.
— Нет. Мы как-нибудь сами, спасибо и всё такое.
— Сними телефон с беззвучного и таких ситуаций станет меньше, — ухмыляется Кирилл.
— Не разговаривай со мной так, как будто ты меня знаешь, — хмурюсь я и протягиваю ему последний завязанный мешок.
Он аккуратно берет его, касаясь моих пальцев своими. Отдергиваю руку, быстро натягивая рукав толстовки до самых костяшек. Я не люблю, когда меня касаются незнакомые люди.
— Познакомимся заново? — Слышу в его голосе улыбку.
Поднимаю голову и встречаюсь с ним глазами. Он склонил голову набок и наблюдает за мной исподлобья. Мне совсем неинтересно, о чем он думает, но я вижу, что разглядывает он меня с интересом. Не знаю, что за этим кроется. Вежливость?
— Зачем? Тебе не кажется, что это неуместно?
— Что именно?
— Строить из себя друга моей семьи, приходить на помощь, когда в принципе в ней не нуждаются. Предлагать знакомство, после... ну ты знаешь. — отвожу глаза и скрещиваю руки на груди, встав к Морозову вполоборота.
Кирилл пожимает плечом, закидывая на него черный матовый мешок с моей старой одеждой, и кривит губы.
— Это просто вежливость. Мы оба повзрослели, и я думаю, поняли свои ошибки. Моя сестра дружит с твоей. Я работаю вместе с твоим отцом. И так уж получилось, что вхож в твою семью.
— Поэтому я просто вежливо откажусь. Я здесь ненадолго.
— Ладно. До встречи.
— Пока. — Захлопываю за ним дверь и поворачиваю замок несколько раз.
Шаги Морозова отдаются эхом по подъезду, когда он спускается, а я прислоняюсь к двери и обнимаю себя руками.
Телефон в кармане толстовки не подает никаких признаков жизни. Мне вдруг нестерпимо хочется телепортироваться в Германию в нашу с Филом квартиру. Залезть под одеяло и спрятаться от всего, что происходит вокруг.
В принципе, этим я и занималась последние полгода.
6
2 года и 5 месяцев назад.
Критически осматриваю себя в зеркало. Может, волосы завязать в хвост?
А эта юбка не слишком… юбка?
О чем я думаю?
Прячу лицо в ладони и качаю головой.
Мы же друзья с Филом…
Какой по счету это будет наш совместный поход в кино за прошедший год?
Почему именно сегодня я нервничаю, как будто собираюсь на свидание?
Может, виной тому то, что произошло накануне?
Лучше не думать об этом!
Иначе я опять переоденусь.
Оглядываю свою маленькую спальню. На кровати свалено в кучу всё скромное содержимое моего шкафа. И я всё ещё не уверена, что выбрала подходящий наряд.
Мы с Филиппом Ламсом подружились ещё в самолете.
Заткнуть его оказалось невозможно, и я с этим смирилась.
Мы вместе разделили мармеладных мишек, а потом и всю самолетную еду. Поровну.
С ним оказалось невероятно легко.
Он рассказывал какие-то невероятные шутки, после которых у меня сводило челюсть и начинал болеть пресс. Я даже не заметила, как объявили посадку. Пришло время расставаться и я опять загрустила. Не помню, когда мне последний раз вот так, с лëту, начинал нравиться человек. Хотя вру… Морозов мне понравился буквально с первого взгляда.
Что удивительно, во время общения с Филом я совсем не думала о Кирилле. Романтический подтекст в наши отношения я тоже не вкладывала. Романтика осталась дома, в России. Я была собой и не стремилась понравиться своему новому знакомому. Мне было весело провести рядом с ним бок о бок пару часов, но на большее я не рассчитывала.
Когда мы спускались по трапу, он попросил мой номер.
У меня не было местной сим-карты, поэтому мы обменялись адресами электронной почты. Я не ждала от него сообщения, но он написал.
Мы переписывались около месяца, а потом Фил позвал меня увидеться, и я согласилась. Я так одичала здесь поначалу без друзей, что была очень рада провести с кем-то время вживую.
Так мы постепенно стали видеться всё чаще. Переписки стали более личными. Фил любил записывать голосовые сообщения и петь мне жуткие песни на немецком. Мне кажется, я никогда не привыкну к этому языку. И вот, спустя почти год, мы друзья.
Мы идем в кино на какой-то авторский артхаусный фильм с английскими субтитрами в компании знакомых ребят. И я бы совершенно не волновалась, но вчера... Нет, не буду об этом думать.
Телефон мигает новым сообщением в тот момент, когда я решаю все-таки переодеться в удобные джинсы и расстегиваю молнию на юбке.
— Я внизу, — говорит Фил и отключается.
Это самое короткое голосовое от него за всё время.
Так, Даша, вдох-выдох. Это же Фил! Твой Фил. Ничего особенного не произошло и не произойдет.
Ладони предательски потеют, пальцы не слушаются, когда я дергаю молнию обратно вверх.
— Привет. А где все? — спрашиваю, садясь на переднее сиденье.
Фил барабанит пальцами по рулю и не сразу поворачивается ко мне.
На нём белая футболка и черные джинсы с дырками на коленях. На ногах белые кроссовки. Он выглядит как обычно и в то же время нет.
Смотрит на меня без своей привычной улыбки и чертят в глазах. Волоски на руках встают дыбом.
Я нервно расправляю складки на юбке и изучаю блеск вечерних фонарей через открытое окно машины.
— Решили встретиться на месте. Пристегнись, — кивает мне Филипп и машина трогается с места.
Блин.
Мы всё испортили.
Я не чувствую больше той легкости, которая была между нами всё это время.
Это моя вина? Не нужно было... или нужно, но раньше?
Господи, почему так сложно?
Он мне нравится.
Мы стоим на светофоре, ждём когда загорится наш зелёный на сложном перекрестке. Всё внимание Фила отдано дороге. Я украдкой наблюдаю за ним, чуть повернув голову. Надеюсь, не сильно пялюсь, волосы волнами падают на лицо, скрывая мой пытливый взгляд.
Он мне нравится.
Я не думала, что такое снова возможно. Но это случилось. Рядом с ним так хорошо. Комфортно. Я вообще ни о чём не думаю! Просто отдыхаю и расслабляюсь. Могу быть самой собой. Могу громко смеяться или рыдать во весь голос, а я люблю рыдать, особенно над грустными фильмами о любви. Я не боюсь показаться ему глупой, ранимой, смешной или неопытной.
Мы часто ходим в кино вместе. Вдвоём. Сегодня он пригласил меня и ещё человек пять, я видела их переписку в общем дружеском чате. Всё внутри меня было против. Вопило о том, что это несправедливо! Нам нужно поговорить и побыть вдвоём. Просто потому, что он мне нравится, и вчера он явно собирался меня поцеловать.
