Мы с Мишей каждый день обедали вместе и довольно быстро перешли на доверительнее, личные беседы. С ним было очень интересно. Он имел серьезные мнения, созвучные с моими по всем вопросам, каких не коснись. Я увидела в Михаиле родную душу.
Он не скрывал, что женат, что его дети старше меня, но мне было все равно на это все. Меня совершенно не пугала наша разница в возрасте почти на тридцать лет. Я не собиралась уводить Мишу из семьи, но и отказаться от него тоже не могла. Он ведь был мужчиной моей мечты! Взрослый! Сильный! Мудрый! Интересный! Я готова была слушать его часами! Он был первый из мужчин, кто говорил мне комплементы, делал подарки. Первый, кто увидел во мне женщину, и подарил мне крылья за спиной и непередаваемое чувство, радости, счастья, полета.
А однажды, он сказал, что больше не будет меня подвозить, обедать и гулять со мной.
Я была ошарашена. Не понимала, где и что, я сделала не так.
— Дело не в тебе, Марин! Я так больше не могу! Я испытываю к тебе намного больше, чем должен бы был, а так нельзя, это неправильно! И вовсе не потому, что я женат! С женой, меня уже давно ничего не связывает. Я могу хоть завтра подать на развод, и это ее нисколько даже не огорчит, я уверен. Но у нас с тобой разница в тридцать лет, Марин! У тебя вся жизнь впереди! Тебе ровесник нужен! Мы оба это понимаем, но для меня это понимание, мука нестерпимая. Ничего с собой поделать не могу! Мне больно быть с тобой рядом. Прости.
В глазах Михаила, стояли поразившие меня, до глубины души, слезы и боль
— А позволь мне самой решать, кто мне нужен. Это моя жизнь и выбор делать только мне.
Я тогда в первый раз его поцеловала. Сама. Это вообще был мой первый в жизни, настоящий поцелуй. И случился он, спустя два месяца после нашего знакомства.
Боооже! А я ведь только сейчас поняла, что это была красивая разводка! Спектакль, подводящий меня к самому главному, первому шагу. Мол, если что, не я тебя. Сама решила. А в тот момент, даже и мысли такой не было. Я все приняла за чистую монету и крылья мои мгновенно выросли, раз в пять.
Мой первый раз, был великолепным! Мне сразу же открылись все райские кущи интимной жизни в шикарном номере дорогой гостиницы. До сих пор помню всю его нежность, переходящую в бурную страсть и несколько к ряду оргазмов, что успело испытать мое тело еще до того, как он взял, меня, и боли не было совсем. Только мои нескончаемые стоны, переходящие в ликующие крики. Помню, какой безумно счастливой я была, проснувшись после, на его плече. А уж, какое ликование испытала, когда он заходился, ахами и охами от моих ласк. Глупая — глупая, наивная девочка.
В дальнейшем, Миша снимал для нас квартиры на час.
Меня все устраивало. Я бала безмерно счастлива и старалась не думать, о той, другой, в чью постель он возвращался ежедневно, и о своей совести. Иногда-таки твердившей, что трахать чужого мужа по съемным углам не хорошо.
Но я оправдывала нас искренней любовью. Ведь абсолютно верила его сладким речам в мои уши, что я его последнее счастье, его солнце. Его смысл существования. Что только я даю ему сил жить дальше, вдохновляю его. Что если я хочу, он прямо сегодня уйдет от жены. Правда у нее мама умерла недавно, и она сейчас в депрессии и так, а потом, она заболела, а потом его старшая дочь развилась и переехала к ним, и сейчас не время точно. И я покорно верила всему и просто наслаждалась нашими страстно нежными встречами. Чувствами и эмоциями, что он мне дарил.
А в середине декабря, я поняла, что в положение и не сказать ему об этом просто не могла.
Очень боялась, услышать что-то типа: коть, сейчас не время, пойми. Но нет. Все сложилось, как в самых смелых моих мечтах. Он этим же вечером поговорил с женой, собрал вещи и ушел на съемную квартиру. Оставив все нажитое, за почти тридцать лет брака, ей, кроме своей машины.
А дальше был не простой разговор с мамой. Будущий зять, ведь старше ее на шесть лет. Но мама, оказывается, обо всем давно догадывалась и даже о том, кто этот мужчина, так окрыливший меня. Впрочем, это было не так и сложно.
Сказала она лишь одно:
— Твоя жизнь, тебе и опыта набираться. Живи, люби, наслаждайся пока есть чем, но не верь каждому его слову, особенно, что касается его жены и того, что она мигера зубастая и двести лет уже ему бедному не давала. Мужики, они знаешь какие соловьи, когда речь идет о доступе к молодому телу. Я больше, чем уверена, что ты у него не первая и не удивлюсь, если и не последняя молодка. Просто прости, залететь повезло. А дети, в таком возрасте, мужику честь делают. Он себя сейчас еще молодым жеребцом чувствует. Надолго ли? И за то, что семью двадцать пять лет прожившую, разбила, ты однажды тоже ответишь, доченька. Запомни.
Я не считала себя разрушительницей семьи. Если так легко расстались, значит, и не было ее уже давно. И может Ирине самой только лучше от того, что Миша мой теперь.
Его дочь мне однажды так и сказала:
— Да мама только рада, что сплавила наконец-то этого блядуна престарелого. Ты не думай, что ты первая из-за кого он дома не ночует. Скандалы на этой почве были, сколько я себя помню. Поэтому мне уже жаль тебя, милая. По глазам то вижу, что влюбленная ты как кошка. Он еще и первый поди у тебя?
— А чего ж Ирина Витальевна его не выгнали тогда сама, еще раньше? — спросила я, сделав вид, что щекотливого вопроса и не было. — Ради чего мирилась с такой ситуацией?
— Сама не пойму — пожала плечами Вера. — Когда спрашивала, отвечала, что нет мужиков, которые не блядствуют. И смысл ей менять шило на мыло.
Но я не поверила Вере. Ирина, наверняка сама всю жизнь хвостом крутилаа направо и налево, а на мужа орала, если на пять минут задержится, себя прикрывая. Для меня Миша был идеальным мужем. Особенно когда родились наши блезняшки. Он мне так с ними помогал! Окружил таким вниманием и поддержкой, что я почти и не уставала с ними почти
Не было ни одного дня, чтобы он не ночевал дома или еще как-то позволил усомниться в своей любви и преданности.
До сего дня, не было
Ах, мама, мама! Как же ты была права во всем!
Глава 7
Захаров.
Сначала она мне очень понравилась своей нарочитой борзостью. Понятно, конечно, что она от страха, но, тем не менее, многие сразу же начинают рыдать, биться в истерике, или трястись и заикаться. У этой язык подвешаным оказался. А зеленые глазищи, в пол лица, так и горят призрением ко мне. Хороша! Ох, хорошая. Худенькая, маленькая, но смелая. Не стала все спирать на мужа, хоть и могла. Но рассказала правду. Что застукала мою сестрицу за самым непристойным занятием. Сдернула ее с члена своего муженька. На котором она прыгала, прости господи, задницей и приложила от души о стену. Отсюда и разрывы, и кровотечение, и сотрясение мозга, и перелом носа.
Жестко, конечно, но девку я осуждать уже не мог.
Я сам ни так давно, в порыве гнева усадил любовника жены в колясочку напожизненно. И ходит под себя теперь, ест через трубочку, и мысли ясно излагать не может. Так, что Наталка моя бестолковая, еще легко отделалась, нимфоманка чертова. Может, хоть теперь поумнеет. А то прям беда с девкой с пятнадцати лет. Не один хуй не пропускает мимо. Уж я ее и ремнем порол и по докторам водил, но, если своего ума у человека нет, пиши пропало. Это хуже любой инвалидности.
— И что ты только в этом старом козле, такая молодая и красивая нашла? — спросил я, настороженную девушку.
— Он, конечно, чувак не бедный, но и не сказать, что прям такой богатый, чтоб такие молодые и хорошенькие девки по ляшкам от желания зассали, при виде его.
Девка, действительно крепко так задумалась, взвешивая, наверное, впервые за долгое время: а собственно, действительно — за что я его полюбила то?
А потом как заревет! Да так отчаянно, что я аж обалдел. Сделал знак парням, чтобы они вышли и налил девке стакан воды.
