— Ты не пожалеешь. Я буду самым классным парнем на планете. — И он внезапно целует меня в кончик носа, а затем уносится куда-то за пределы квартиры.
Глава 8
— Майя! — гневный окрик заставляет меня оторваться от гипнотизирования ручки на столе и поднять глаза. Я вижу бордовое лицо начальника в метре от себя и вопрошающе смотрю на собравшийся народ в конференц — зале. Судя по их перепуганным лицам и втянутым головам, опция "помощь зала" сейчас не доступна. Хотелось бы понять, что на этот раз так разозлило шефа. Хотя такое состояние у него было двадцать четыре часа в сутках. Он наверно и дома бурчит на все. Представляю, Себастиан заходит в душ и ругается на мыло за то, что оно недостаточно пенится. Или на простынь, которая так и норовит сползти с постели.
— Майя, вы опять спите с открытыми глазами?!
— Не опять, а снова, — на автомате поправляю парня. И да, я всего раз умудрилась задремать во время его очередной и нудной лекции по поводу повышения квалификации сотрудников. Вот незадача, он вовсю распинается о том, какой должен быть идеальный работник и тут я, с открытыми глазами сны- мультики смотрю. И мне ни капельки не стыдно. Лекция была нудной, а ночь бессонной. Накануне бабушка умудрилась устроить нам вечер — сюрприз. Во-первых, это была романтическая сходка, куда она пригласила своего давнего знакомого. Такой же дедушка в годах с легким взором на эту тяжелую жизнь. Во-вторых, ужинать мы собирались пивом и чипсами. И где-то там с краю сиротливо примостилась сковородка с жаренной картошкой. Страшно представить, кого и для чего моя бабуля собиралась этим спаивать.
— Ба, а давление не прыгнет? И изжога не замучает? — опасливо кошусь на провиант.
— Эх, молодежь, это вы с нынешней экологией задохликами стали. А в наших жилах течет еще старая и чистая кровь. — Бабушка заливисто хихикает и толкает вперед своего спутника. — Знакомьтесь, это Аркадий. Аркашенька, я же правду говорю?
— Все верно, Лизонька. — Он кивает ей в ответ и протягивает букетик ромашек. Судя по их неровно вырванным корням и знакомому цвету, ухажер явно стырил их с нашей же клумбы у подъезда. Представляю, как наша консьержка будет рада такому романтическому порыву. Она за эти ромашки горло была готова перегрызть любому, кто посмеет даже глаз свой скосить. А тут такой вандализм чистой воды.
Естественно, что беседу вели только бабушка и Аркаша, мы же с Дамиром молча пили пиво и изредка вставляли свои пять копеек. И по ходу, они не сильно расстраивались из-за этого. В принципе, им было комфортно и вдвоем. Особенно я это прочувствовала, когда бабулина ступня заскользила вверх по моей голени. Видимо, перепутала объект для приставаний. Я даже подавилась куском картошки и подскочила с места.
— Дамир, пожалуй, можно идти спать.
— Ну идите голубки, — милостиво согласилась бабушка, — ох, Аркаша, были когда-то и наши времена…
— Лизонька, так мы еще не совсем стары, — дед нагло перемесился на соседний стул. — Мы же еще в расцвете сил…
Ага, в расцвете. Прямо как Карлсон в мультике. С пачкой виагры в кармане. Дальше смотреть на этого древнего героя и его заигрывания не хотелось. Тяну парня за локоть и закрываю дверь за собой.
— Что это было? — Дамир усаживается на край постели.
— Это? А, временами на бабушку накатывает что-то и она вновь возвращается в пубертатный период. Это не страшно, обычно длится около двух-трех дней и потом она становится менее шизонутей.
— Какая прелесть.
— Не то слово. — С этими словами протягиваю ему плед и подушку.
— Не-а, я буду спать здесь. — Дамир нагло хлопает по второй половине. — Я уже задолбался спать на полу. Там холодно и твердо.
— А ты не офигел ли случаем?
— Если тебе что-то не нравится, то сама бери и спи там. — Он скидывает штаны и майку, а затем ныряет под покрывало. — Лично я буду спать с комфортом.
Топчусь у кровати и не знаю, что делать. Взять и лечь на пол я, конечно, могу, но с какой стати? Беру подушки и укладываю между нами.
— Что ты делаешь?
— Возвожу барьер. — Окидываю взглядом сооружение и довольно киваю. — Чтобы спать спокойно.
— Идиотская идея. — Хмурится парень. — Я просто хочу поспать на нормальной кровати, а не на коврике, словно дворовой пес. И вовсе не собирался покушаться на твою честь.
— Так я не за свою переживаю, а за твою. — Ухмыляюсь и с бешено колотящимся сердцем, ложусь рядом. А сама тихо надеюсь, что он не увидит того, насколько я смущена. Все-таки сожительство по разным комнатам и редкий дружеский флирт — это одно, а вот спать в одной постели… такое невинное действие резко переворачивает все бытие с ног на голову. Лежу рядом, хоть и окруженная подушками, но все равно учувствую жар от Дамира. Он уже посапывает, а я все не могла заснуть. Соответственно утром продрать свои глаза и удерживать их открытыми стало для меня очень нелегкой задачей. А тут еще этот гад со своими лекциями нарисовался…
— Иногда мне кажется, что вы бесстыже воруете мое время, — шипит Себастиан. — Еще одна подобная выходка и я влеплю выговор в ваше личное дело. А пока штраф!
В зале стало еще тише. Такое чувство, будто все научились дышать порами, а не ноздрями, чтобы не создавать лишнего шума.
— Мне плевать на то, что вы привыкли пить чай со своим бывшим начальством и тем самым нарушали субординацию. Может быть, вы даже были в дружеских отношениях. Но пока я занимаю руководящую должность, здесь такого не будет и вы будете делать то, что я вам прикажу! Если я сказал слушать меня, вы слушаете. Если я сказал, что вы должны быть рядом, вы бросаете все и несетесь в кабинет. Это ясно?!
Я смотрю на него и не мигаю. На мгновение мне казалось, что еще чуть — чуть и сквозь белесые волосы полезут рога, а из ноздрей пойдет пар. Насколько гнев может изменить даже такую ангельскую внешность.
— Все свободны, — Себастиан одергивает края пиджака вниз и приглаживает галстук. — А вы, Майя, захватите блокнот и следуйте в мой кабинет.
Ну вот, косячат все, а выслушивать оскорбительные выпады достается почему-то мне. То, что он нас называет весьма не ласково на своем родном языке, я поняла сразу. Потом рискнула записать пару фраз и посмотреть в интернете, ну уж очень часто он их повторял, особенно при виде меня. Даже великий Гугл затормозил и не решался показывать перевод. То ли не понял, то ли там действительно было что-то запредельно обидное. В итоге, будто издеваясь, выдал набор слов. Мол, выбирай, что душе угодно. Эдакая солянка из прилагательных и существительных. Матюкательный конструктор, е-мое.
— Слышь, рыжая, ты хоть задобри его, — Пашка нависает над моим столом, пока я ищу свою записную книжку.
— И что же именно я должна сделать? — без особого энтузиазма спрашиваю у коллеги.
— Ну а что там делают секретарши в фильмах? — Многозначительно двигает он бровями.
— Кажется, Колесников, ты что-то перепутал. Я — секретарь, а не секретутка.
— Да какая разница. Мужик тут уже сколько? Месяц? Два? И все без бабы. От того и бесится. Ты же патриотка своего дела? Так подмоги фирме, пусть мужика попустит немного.
Смотрю на прыщавое лицо сотрудника и едва подавляю желание засунуть ему ручку в одно очень причинное место.
— Если честно, то мне наплевать и на тебя, и на это место. И на всех вас вместе взятых. — Поднимаюсь со стула. — Если у тебя есть желание утихомирить его злость, то милости прошу.
— Ну и гадина же ты, — выплевывает он в мою сторону и разворачивается к коридору. — Только цену себе набиваешь.
Ничего не отвечаю на эту колкость. Его поведение вполне ожидаемо, особенно после того, как я отклонила его ухаживания в десятый раз по счету. Ален Делон недоделанный. Обиженный мачо пустился во все тяжкие и начал распускать обо мне весьма нелестные слухи. А говорят, что женщины истерички… Та нет, это вы еще Пашеньку не знаете.
К шефу захожу без стука. Парень уже сидит за столом и изучает что-то на мониторе ноутбука. От пиджака он избавился и успел ослабить галстук, что было для него не естественно. Обычно Себастиан был образцом делового мужчины.
