— Нет, рисую неважно, играю любительски.
— Я тоже играю, на фортепиано. Тоже любительски, в основном аккордами. Может сыграешь что-нибудь?
— Я стесняюсь.
Он опустил голову и снова смахнул челку на бок. Я встала со стула, взяла гитару и протянула ее Максиму, немного замешкавшись, он все же ее взял.
Мы поменялись местами, Максим сел на мое место, а я устроилась у стены.
— Хорошо, я сыграю, но только если ты споёшь.
Он хитро на меня посмотрел и улыбнулся.
— С чего ты взял, что я пою?
— Для чего ещё тебе играть аккордами?
Я не ошиблась в нем, он действительно умный парень.
— В другой раз. У меня пунктик на таких вещах, я стесняюсь выступать на публике, даже если публика состоит из одного человека.
Я нагло вру, потому что совершенно не стесняюсь, просто сейчас к этому не готова. Он ничего не говорит, просто начинает что- то тихо бренчать, после чего переходит на какую-то очень знакомую мелодию и звук становится намного громче и ярче. Сразу замечаю, что играет он совершенно не любительски, это фингерстайл, чтобы научиться такой технике, нужно потратить не один год. Его пальцы быстро перебирают струны, каждое движение отточенное и уверенное. Он опускает и поднимает голову в такт мелодии, его лицо выглядит просто совершенно, в нем читается, что он пропускает через себя каждую ноту. Слушаю заворожено, затаив дыхание.
Несколько минут меня сопровождает безумное эстетическое удовольствие, которое резко прерывает стандартная мелодия айфона, доносящаяся из его кармана.
Максим выходит из комнаты, чтобы ответить на звонок, и почти сразу же возвращается.
— У меня появились срочные дела, извини. Давай я тебя провожу.
Я разочаровано собираю вещи в сумку и иду к двери. Было очень хорошо, но очень мало.
Глава 9
Маша, 14 сентября
— Ребята, у меня для вас важное объявление, — в кабинет вошла наш завуч по внеклассной работе Ольга Валерьевна, — Вы знаете, что я никогда вас лишний раз не дергаю с ненужными кружками, конкурсами и танцами. Но нам пришёл приказ, что нужно отчитаться о проделанной работе, поэтому у меня к вам большая просьба, нужен всего один номер от каждого класса. Можете петь, танцевать, читать стихи, делать, что душе угодно, и не обязательно хорошо, мне просто нужно сфотографировать и приложить к отчету.
Класс отреагировал без особого энтузиазма, каждый занимался своими делами.
— Частушки можно?
Лёха хотел блеснуть чувством юмора, но получилось блеснуть только свежим фингалом. Когда я увидела его перед первым уроком, аж сердце сжалось, на лице живого места нет, сплошные синяки и ссадины. И где же его угораздило так подраться.
— Нужно, Лёша! - ответила Ольга Валерьевна, — но только если твоё лицо к этому времени заживёт.
— А когда мероприятие и в каком формате? — спросила Катя.
— Пока ничего не могу сказать, может быть устроим Осенний бал, может конкурс талантов. Провести нужно в первых числах октября. Вы, пожалуйста, подумайте и сообщите мне, кто будет представлять ваш класс.
В кабинете попрежнему стояла тишина, добровольцев, естественно, не было.
— Мы вам сообщаем, что от нашего класса будет выступать Маша Соколовская с зажигательным номером.
Зуев кинул на меня гневный кивок, а я не поняла, что это за выпад. В этот момент я перевела взгляд на Максима, который одобрительно поднял большой палец вверх.
— Хорошо. Записала.
Ольга Валерьевна вышла из кабинета раньше того, как я успела возмутиться. Лёха продолжал сверлить меня глазами, и каждый раз как я на него оборачивалась, тут же натыкалась на колючий взгляд.
Меня охватила легкая паника, и о уроках думать совершенно не получалось, мне даже несколько раз делали замечание, чтобы я перестала витать в облаках. На четвёртом уроке мне пришло сообщение от Кораблева:
«Не волнуйся, уверен это будет классно».
Я немного успокоилась и подумала, что может быть стоит ему предложить устроить дуэт, он будет играть, а я петь.
После уроков мы с Максимом стояли в холе и ждали пока Таня вернётся из библиотеки, чтобы вместе пойти домой. Я не решалась заговорить с ним по поводу номера, и как только набралась смелости, у самого уха послышался громкий хлопок, я вздрогнула и подскочила на месте. За спиной стоял Зуев, надувая пузыри жвачки.
— Тише, тише, что такая нервная. Пойдём, провожу, поговорить нужно.
Вблизи, его лицо выглядело совсем жутко.
— Мы ждём Таню. Если что-то нужно обсудить, позвони мне вечером.
Лёша показушно вздохнул, положил руку на мне спину и подпихнул меня в сторону выхода. Мои глаза расширились от гнева и возмущения, и я посмотрела на Максима, в поисках поддержки. К моему счастью, он не промолчал.
— Она же сказала, что не пойдёт.
— Не лезь, дохлик, у нас семейные разборки. Не переживай, солдат ребёнка не обидит.
Лёха поднял меня в воздух, закинул на плечо и вынес на улицу. Я пыталась вырываться и пищать, стучала кулаками по его спине, но он вернул меня на землю только после того, как мы покинули школьную территорию. Самое обидное, что за нами никто не пошёл. Максим не пошёл.
— Тебе мозги отбили что ли? Что ты себе позволяешь?
Я встаю прямо перед ним и прожигаю его глазами. Думала смутится, но он кидает мне в ответ точно такие же молнии.
— Ещё раз тебя спрашиваю, с чего ты взял, что можешь меня хватать, нарушать мою зону комфорта и делать то, что тебе хочется?
— Ты была милее, когда посылала смайлики- сердечки.
Пазл складывается, парни рассказали, что видели меня с Кораблёвым, и Зуев решил закатить сцену ревности.
— Как тебе мое лицо? — в его взгляде был вызов, — Знаешь, как это вышло? Сначала я два дня обследовал наш город в поисках твоей сраной клубники, подключив к этой операции почти пятнадцать человек. Потом понял, что легально ничего не получится и залез в чужой дом, чтобы эту долбанную клубнику для тебя украсть. И уже потом, когда хозяин дома меня поймал и как следует отмудохал ногами и руками, мне отбили мозги. Поэтому я так неадекватно себя веду. И все ради того, чтобы ты смогла впечатлить новенького.
Он часто дышал, его грудная клетка ходила ходуном, а глаза источали ярость. Было видно, что ему очень сложно держать себя в руках. Мы стояли напротив друг друга и в воздухе нарастало напряжение. Я почувствовала себя виноватой и должна была как-то разрядиться ситуацию, но пауза затягивалась. Я не знала, как выйти из этого положения, поэтому мысленно просчитала до десяти, выдохнула, сделала милое лицо и протянула мизинчик.
— Ты издеваешься что ли?
Лёша брезгливо отверг мое предложение мира, отпихнул мою руку и направился в сторону моего дома. Мне что теперь бегать за ним придётся? Быстро перебирая ногами, я догнала его и преградила путь.
— Я не просила ничего воровать. Я не знала, что ты решишь очень серьезно над этим заморочиться. Если бы я могла представить, что ты полезешь за этой клубникой по чужим домам, никогда бы не стала тебя просить.
Я пыталась оправдаться, но он был серьёзен и зол.
— Он тебе нравится, да?
Лёша остановился и пристально на меня посмотрел.
— Да. И, пожалуйста, не смотри так на меня. Не устраивай сцен. Я не флиртую с тобой, не даю ложных надежд, это может показаться жестоко, но лучше горькая правда. Не трать на меня время, переключи внимание на кого- нибудь другого.
Я чувствовала, что ему сейчас больно.
— Что в нем хорошего? Он даже не может тебя защитить.
— От кого? От тебя? Наверно, он просто не чувствует в тебе угрозы.
Я старалась держаться хладнокровно, но ему удалось надавить на больную точку и внутри меня засело гнетущее чувство.
- Все равно не понимаю, что ты в нем нашла: бледный, дохлый, болезненный. И челка просто ужасная, гейская, настоящий чепушило.
Лёха буквально плевался ядом.
— Нормальная причёска, если бы ты жил в большом городе, носил бы такую же.
— Никогда в жизни!
— Я уверена на сто процентов.
