— Нет. Просто библиотекарь ушла и попросила меня присмотреть за залом, — порадовал меня мой новый знакомый, успевший за столь короткое время стать мне якобы другом.
— На, подавись, гоблин, — кинула я в него небольшой прямоугольной пластиковой карточкой.
Он ловко поймал его налету и со словами:
— Бурундучок, ты точно учишься на Факультете Искусствоведения? Ну и лексикончик у тебя!
— Нормальный у меня лексикончик. Ты филологов еще не слышал, — отвечала я ему. Когда-то давно мой брат встречался с девушкой-филологом. Потом жаловался, что не понимает, когда она изощренно ругается, а когда просто разговаривает на какие-то отвлеченные темы.
Дэн почти мгновенно оказался за библиотечной стойкой, а потом так же быстро вернулся ко мне вместе с читательским. По правилам зала, каждый, кто приходит сюда, должен отметиться.
— Готово, — сообщил он мне и заботливо вложил белый прямоугольник прямо мне в руки.
— Если ты еще раз назовешь меня Бурундуком, клоун, я тебе врежу, — честно предупредила я его. Почти двадцать лет жизни со страшим братом в одном доме многому могут научить…
— Я тоже Бурундук, мы ведь команда, что тебе теперь обидного? Ладно, Мария, переходим к делу, — он припал к столу, положив на него локти, и поманил меня пальцем, чтобы и я последовала его примеру. Я закатила глаза, но последовала его примеру.
— Давай быстрее. Объясни мне, почему ты подошел ко мне с такой странной просьбой. Я про Князеву говорю. И при чем здесь мой Никита?
— Мы должны работать вместе, — жарко зашептал он, наклоняясь ко мне, — от Дениса пахло арбузной жвачкой и одеколоном, которые папа называет "мужские духи с запахом свежести и моря". Честно говорю, одеколоны, как и духи, я не люблю. А вот запах дегтя… Да уж, у меня обоняние странное, согласна.
— Ты это к чему? — внимательно поглядела я в его синие глаза.
— К тому. У нас общие интересы, правда, не совсем хорошие, потому что разбивать пару — это поступок не самый приличный, но если мы хотим, чтобы наши любимые люди были с нами, нам придется постараться. Верно, Мария? Ты ведь не из тех, кто отступает?
— Я редко отступаю, тем более от того, что люблю. Но все равно не понимаю. Или говори яснее, или я сваливаю. Какую пару мы должны разби… — рассердилась я довольно громко. Те немногие студенты, находившиеся в читальном зале, тут же обернулись на нас. Дэн изловчился и ловко закрыл мне ладонью рот. Я невольно сглотнула. Мне так рот раньше закрывал любезный брат, чтобы я не портила его драгоценное настроение своими воплями (особенно в детстве) — только у него руки были привычными, что ли, да и пахло от них сигаретным дымом. А лапы Дэна были чужими, с выпирающими костяшками, но их я совершенно не боялась — как и рук братца, как будто бы со Смерчинским давным-давно были знакомыми, и он каждый день только и делал, что пытался закрыть мне рот ладонью.
— Тише, Чип, тише, не привлекай общественность. Все в порядке, ребята, простите за шум!
— Ты, Дэйл недоделанный, — умудрилась я оторвать его руку от собственного лица. — Оставь меня в покое. Тебе ясно?
Студенты отвернулись о нас, и он смог продолжить разговор.
— Тише, тише, Мария. Мне все ясно. Слушай меня дальше. Мы с тобой не отступим, да?
— От чего?
— Я — от Ольги, — он вновь пригнулся и положил голову на прохладную поверхность столика, положив руки на колени (слава Богу, что не на мои). — Ты — от Никиты.
— Я тебя не понимаю, о чем ты? Объясни нормально, — до меня не совсем доходил сказанных им слов.
— О том, что мы завоюем своих любимых людей, — он на мгновение сжал губы, и от этого на его щеках вновь появились ямочки.
— Ты к чему это клонишь? — не заметила я, как стала говорить так же тихо, как и Смерчинский, и сама нагнулась к Денису совсем близко.
— Мы не дадим им быть вместе, — заговорщицким шепотом произнес парень. — Они пока только начали встречать, поэтому, по моим подсчетам, они не могли еще слишком сильно сблизиться. У нас есть приличный шанс, не находишь?
— Нахожу… Стой! — я опять вскочила, чувствуя, как чего-то недопонимаю. — Они встречаются?! Князева и Никита?!
Гордая птица орел пропала, и на ее месте возникло нечто общипанное и дряхлое. От крыльев остались одни воспоминания. Как так? Почему он встречается именно с этой ободранной Князевой?
— Ты врешь!
— Ничего я не вру, — нахмурился Смерчинский. — Не в моих привычках лгать. Я могу недоговаривать, но врать не стану. Они начали встречаться пару дней назад.
— Не верю! — я никогда не страдала особенной сдержанностью. Может быть, потому что я Овен?
— Чего ты орешь? Ребята, у моего друга небольшие проблемка с психикой, не обращайте на нее внимания! — вновь обратился он веселым тоном к студентам, вновь уставившихся на нашу парочку.
— Да ничего, все в порядке, — было ему хоровым ответом. В это же время дверь в читальный зал отворилась, и в него выплыла пожилая, грузная и очень строгая библиотекарша, которая, по-моему, всеми фибрами своей пыльно-книжной души ненавидела учащихся универа и повышала голос по поводу и без оного. Однако сейчас, увидев своего "заместителя", эта любительница порядка с суровым лицом, буквально расцвела, как майская роза, странно только, что не запахла.
— Ой, Денисочка, — проворковала она басом, подходя к нам, — спасибо, что посидел в библиотеке.
— Не за что, — наградил ее улыбкой парень. — Если что — зовите.
— Конечно-конечно, милый мой, — просюсюкала библиотекарь. — Заходи к нам почаще, я достану тебе те журналы, о которых ты просил. Во вторничек, заходи во вторничек, дружочек.
— Да, спасибо вам за заботу.
— Все нормально?
— Конечно. Все сидят тихо, занимаются. А я тут со своим другом, — он кивнул на меня, находящуюся в состоянии шока от его сообщения относительно Ника и Князевой.
— Другом? — наградила меня подозрительным взглядом женщина.
— Да, это мой друг, я как раз ее ждал. Классная девчонка, зовут Мария, я называю ее Чип — знаете, как одного из бурундуков в мультике "Чип и Дэйл". Помните?
— Помню, — стал мягче взгляд пожилой женщины. — Внук часто смотрит.
— А это Василиса Ивановна, лучший библиотекарь, — представил нас друг другу Денис, только мне было не до знакомств с кем бы то ни было, даже с лучшим библиотекарем Вселенной. В глазах от только что услышанного, двоилось, как после пары банок коктейля — было дело, напоили однажды меня подружки-однокурсницы…
Но как так? Никита? Встречается? С Князевой? А… а как же я и три года моей любви? Три года — это срок. За воровство такой дают к примеру. А ведь я ничего не крала — напротив, это Кларский стащил мое сердце или чем там люди кого-то любят? То, чем любят, то и украл, негодяй. Неужели, все мои мечты так и останутся мечтами и ничем больше? А как же наше совместное светлое будущее? Я ведь почти дозрела до того, чтобы если не признаться в чувствах, так хоть позвать сходить куда-нибудь вместе!
