маму, которая смотрит какой-то русский сериал:
– Я гулять.
– С Ромой? – загадочно улыбается она.
– И с ним тоже, – хмыкаю я в ответ.
А через три минуты сбегаю по лестнице и открываю подъездную дверь. Рома уже меня ждёт, засунув руки в карманы джинсов, с усмешкой на губах. Волнение бьёт в грудь, остужая мой пыл, и я замираю, опустив глаза.
– Пошли?
Я безмолвно киваю и припускаю следом за парнем. Ужас, сейчас меня увидят те, за кем я столько времени наблюдала. Как бы им понравиться и не опозориться?
Ох… А, если Рома кому-то обо всем рассказал?!
– Ром…
– Смелее, мышка, – бросает он через плечо, пока я мнусь.
– А ты… ты говорил кому-нибудь?..
– Думаешь, стоит? – усмехается он.
Чувствую облегчение и начинаю улыбаться. Хорошо, что он идёт впереди и не видит всю степень моей глупости.
– Спасибо, – выдыхаю я, когда мы уже поворачиваем за угол дома.
Он резко тормозит, и я чуть не врезаюсь в его спину, но вовремя тоже останавливаюсь. Рома разворачивается и смотрит на меня напряжённым взглядом. Надо бы сделать шаг назад, а то он слишком близко… Но я его не делаю.
– Ты тоже случайно не сболтни о том, что знаешь, ясно?
– Никто из них не в курсе?.. – удивляюсь я.
– И я не хочу, чтобы они были в курсе. Ты хранишь мой секрет, а я твой. Договорились?
– Конечно.
– Отлично, – улыбается он и продолжает страшным голосом: – Теперь мы связаны тайнами друг друга.
Естественно, моё сердце выхватывает из шутливой фразы самое главное: связаны.
– Круто, – произношу я на выдохе.
Рома не двигается, всматриваясь в меня долгим взглядом. Таким долгим, что у меня повышается пульс и пересыхает в горле. Хочется облизнуть губы, сглотнуть сухость, но я боюсь, что так выдам своё зашкаливающее волнение.
– Ты почти всегда выглядишь такой испуганной… – говорит он тихо. – Странно, что мне это нравится, ведь я презираю трусость.
– Презирать всегда легче, чем понять, – ощутив укол обиды, отвожу я глаза.
Рома хмыкает и наконец продолжает движение, оборонив на ходу:
– Может, ты и права.
Я спешу вслед за ним, чувствуя, как с приближением к нашей цели мои нервы шалят всё интенсивней. Буквально всё внутренности дрожат, и скулы сводит. Как бы зубы стучать не начали…
До нас доносится музыка из портативной колонки, голоса и смех. Когда мы подходим к железной ограде с облупленной зелёной краской, Рома улыбается и пропускает меня вперёд через полое отверстие в ней. Нагибаюсь, чтобы уберечь голову, и через пару шагов замираю, ожидая Рому.
Успеваю заметить, что народу прибавилось с лихвой. И далеко не все из них бывали здесь раньше.
– Нервничаешь перед знакомством? – раздаётся у уха.
– Очень, – не вижу смысла скрывать правды.
– Не переживай, – касается его ладонь моей поясницы, подталкивая. – Я тоже некоторых вижу впервые.
Сосредотачиваюсь на тепле его пальцев, потому что трепет, что вызывает его прикосновение, приятней, чем мандраж новых знакомств. Пожалуйста, пусть Рома будет рядом в этот экстремальный для меня вечер.
– О, Чиж! – приветствует друга Зар, поднимая пластиковый стакан, очевидно, с пивом, а затем озадаченно смотрит на меня, узнаёт и начинает улыбаться во всю ширь своего рта: – Зайка с балкона! Крутяк! И как только тебе удалось, Ромыч, спустить с небес этого ангелочка прямо к нам в ад?
– Нашёл способ, – улыбается Рома, бросив на меня лукавый взгляд.
– Он тебе угрожал, зайка? Угрожал? Ты только скажи, и я ему…
– Назначишь дуэль? – ржёт Миша, присоединяясь. – А то Чиж-то у нас заделался в Ромео!
И все начинают ржать. Рома тоже. Похоже, чувство смущения здесь знакомо мне одной.
Сцена седьмая
Рома сообщает всем моё имя, и мы заходим в беседку, слушая, как Маша представляет в ответ своих знакомых, с кем вместе училась на те самые права, получение которых они сегодня все и отмечают. Многие приветливо мне улыбаются, некоторые смотрят с подозрением, а Аня так вообще надменно отводит взгляд, стоит мне случайно на него наткнуться.
Я занимаю свободное место в углу и еле сдерживаю стон облегчения, когда рядом со мной Рома с ногами забирается на деревянную сидушку и садится на перила. Его колено задевает моё плечо, и я ловлю себя на мысли, что, если бы это было уместно, вообще обняла бы его ногу руками, прижавшись всем телом. До того я нервничала.
Веселье и разговоры продолжаются, Зар сегодня на разливе, потому через пару минут всё с той же широкой улыбкой на лице протягивает мне и Роме по пластиковому стакану с пивом.
– Мне не нужно, спасибо, – тут же отрицательно кручу я головой.
– В смысле, зайка? – хмурится Зар.
– Я разберусь, – усмехается Рома и забирает оба стакана, на что Зар пожимает плечами и отходит за своей порцией, сиротливо оставленной на лавке рядом с внушительными припасами полуторалитровых бутылок. Интересно, они всегда так много выпивают?
Рома ставит один стакан себе в ноги, а с другим склоняется ко мне и тихо говорит возле моего уха:
– Один стаканчик, мышка. Поможет расслабиться и не дрожать.
Я чуть отстраняюсь и смотрю на его близкое к моему лицо, потом на стакан в его руке и снова на него. Он мне подмигивает и подносит стакан ближе к моим рукам. Беру его, отмечая прохладность и влажность пластиковых стенок, и наблюдаю боковым зрением, как Рома, улыбаясь своим мыслям, выпрямляется, подхватив свой стакан.
И тут Зар, перекрикивая музыку, громогласно объявляет:
– Раз уж собрались все, кто только мог собраться, – лошадиный смех, – предлагаю выпить за нашу Машку! Теперь переходить дороги стало опасней, так что остерегайтесь!
Всё начинают смеяться и улюлюкать, а Мария, улыбаясь, показывает Зару средний палец, на что он ржёт ещё громче, а затем подносит к своим пухлым губам стакан. Я тоже улыбаюсь и опускаю взгляд на пиво в моих руках. Мне
