тогда, а мой парень думает, что я его ревную.
А я и сама не понимаю, что со мной, только вот вещи, раньше радовавшие меня, теперь навевают скуку.
– Какой ресторан, Давид?! Завтра совместный ужин с нашими родителями в «Достоевском»!
– Ну–у–у… это же с родителями…
Эти ужины проходят стабильно раз в месяц. Наши родители давно дружат и в скором времени мечтают породниться. Но в последнее время они перестали казаться мне милой традицией, а превратились в унылую обязанность.
Еще спустя полчаса препирательств Давид сдается.
– Ладно, раз ты не хочешь, я тогда к Соловьеву поеду. Ты же не против?
– Не против… – стараюсь выдохнуть незаметно, – тебя проводить?
Внизу, когда я переминаюсь с ноги на ногу в ожидании, когда Давид обуется и уже, наконец, уйдет, в прихожую из кабинета выходит мама.
– Уже уходишь, Давид? – приветливо улыбается парню, даже не глядя в мою сторону.
Иногда мне кажется, что она с радостью поменялась бы с Коганами детьми. Потому что к Давиду она куда более благосклонна, чем ко мне. А может быть, видит в нем сына, о котором всегда мечтала.
– Да, Лариса Сергеевна, поеду…
– К сессии готовиться?..
– Да… – кивает он неопределенно, бросая на меня виноватый взгляд.
Я молчу. Не подтверждаю и не опровергаю его ложь. Мне надоело постоянно прикрывать его.
– Но завтра увидимся на ужине, – говорит он с таким видом, будто ждет его с нетерпением.
Незаметно заговорщически мне подмигивает, целует маму в щеку и наклоняется ко мне.
– До дня рождения осталось две недели, – шепчет он, прежде чем выйти за дверь.
Я слабо улыбаюсь и вновь уворачиваюсь от его губ, потому что точно знаю, что подарю ему на День Рождения вовсе не то, что обещала.
В ресторан я еду на своей машине. Не хочу, чтобы после ужина Давид предложил подвезти меня домой, как это обычно случается.
Останавливаюсь у зеркала в холле, чтобы поправить помаду и волосы, ободряюще улыбаюсь сама себе и захожу в основной зал.
– Анна, ты заставила себя ждать, – произносит мама ровно, не выражая ни единой эмоции, и только я знаю, насколько она сейчас недовольна.
– Всего десять минут… вечерние пробки… – копируя мамину мимику отвечаю я, – добрый вечер, Светлана Иннокентьевна… Вениамин Иванович…
– Здравствуй, Анечка! – синхронно отвечают родители Давида.
Сам же он подскакивает, чтобы выдвинуть мне стул и сделать приветственный поцелуй в щеку.
Дальше ужин проходит по отработанному сценарию. Мои родители интересуются делами Давида. Его родители делают ответный ход в отношении меня, а затем увязают в разговорах о судебных тяжбах и громких уголовных делах.
Мы же с Давидом остаемся предоставленными сами себе. И если раньше мы коротали время за тихими разговорами, то в последнее время сидим, уткнувшись каждый в свой телефон.
За столом говорит в основном мама. Коганы с преувеличенным интересом внимают ей, а папа даже не старается делать вид, что ему интересно. Копаясь в салате, думает о своем.
Наблюдая за своими родителями, я не раз задумывалась, что держит вместе этих двух абсолютно разных людей.
Мама лидер по натуре с жестким бескомпромиссным характером, требующая беспрекословного подчинения домашних, и папа, интроверт с мягким характером, который, иногда кажется, не замечает никого и ничего вокруг себя, полностью погруженный в свой внутренний мир.
Они давно живут, как соседи, которых связывает одна фамилия и общая крыша над головой.
А, ну, да… еще я…
Хотя, порой мне кажется, что мама вспоминает о моем существовании только для того, чтобы отчитать за что–нибудь. Папа же, вообще, порой делает такое удивленное лицо, встречаясь со мной в коридоре нашего дома, будто меня там увидеть не ожидал.
Коганы другие. Видно, что они на одной волне. Взаимно неравнодушные. Возможно, между ними и нет безумной любви, но эти двое определенно хотя бы интересны друг другу.
А что ждало бы нас с Давидом, если бы мы все же поженились?..
Наблюдаю, с каким интересом он отбивает кому–то сообщение в телефоне, плотоядно при этом скалясь, и замечаю небольшое лиловое пятно на шее, наполовину скрытое воротничком белой рубашки.
Засос.
Очень хорошо. Это может сыграть мне на руку. Похоже, у меня появился повод прекратить фарс, называемый нашими отношениями.
Ужин заканчивается ровно в девять. Как всегда. Выскочить из–за стола первой мне не позволяют хорошие манеры и страх разгневать родительницу.
– Пока, – клюет меня в щеку Давид, когда мы с ним останавливаемся на крыльце ресторана, чтобы попрощаться.
– Пока… – вторю ему, – Давид… у тебя засос на шее…
Его рука взлетает ровно к тому месту, где я заметила лиловое пятно.
– Ерунда это, Ань… не бери в голову…
– У тебя кто–то есть?
– Только ты! – глядя мне в глаза, уверенно отвечает парень.
И тут я понимаю, что все это время Давид лгал мне. Я глубоко затягиваюсь воздухом и, не в силах сдержать эмоций, чувствуя, как губы растягивает улыбка.
– Ань, вышло недоразумение, – зеркалит он мою улыбку, видимо, увидев в ней хороший знак, – пойдем в машину, я все объясню…
– Нет, Давид, давай позже… Я поеду.
Парень сканирует меня черным взглядом и, не почувствовав подвоха, заметно расслабляется.
– Хорошо. Завтра поговорим.
Глава 5.
Вместо того, чтобы ехать домой, как полагается приличной девушке, я еду в парк на Набережную. Родители, думая, что я с Давидом еще долго не хватятся меня.
Пройдясь по длинной аллее, ведущей к берегу, усаживаюсь на скамью с видом на воду.
Достаю из сумки телефон, активирую экран и отключаю беззвучный режим, обязательный во время ужинов с родителями.
Не для того, чтобы проверить
